— Ты в порядке? — спросил он.

Рут несколько раз кивнула, но Кэму хотелось бы взглянуть в лицо женщины, скрытое очками и маской. Ее скрюченная поза ему не понравилась.

— Я совсем не видела рептилий, — заметила она.

Так типично для Рут. Иногда было трудно понять, о чем она думает, — ясно только, что ее увлекала какая-то мысль.

— Я тоже, — ответил Кэм.

— Но в горах ты их видел, — продолжила Рут.

— Да. Не на самой вершине, но на высоте в две с половиной тысячи метров змей было даже слишком много, плюс целые поля ящериц. И на двух. И на полутора.

Ниже они не спускались.

— Они точно жили ниже барьера.

— Может, муравьи съедают их яйца, — сказала Рут. — Или детенышей. Насекомые могут уничтожать молодь прежде, чем та достаточно подрастет.

— Я вообще не понимаю, откуда тут берется что-то живое, — вмешался Ньюкам.

— Они не нагреваются до такой температуры, как люди, — ответил Кэм.

— Нет, нагреваются, — возразила Рут. — Иногда и до большей. Холоднокровные существа не обязательно холодные. Они просто не вырабатывают собственного тепла, не считая тех случаев, когда бегают или летают. Или греются на солнце. По-моему, большинство пресмыкающихся поддерживают температуру между двадцатью и двадцатью пятью градусами, но у насекомых температура тела обычно равна температуре окружающей среды.

Кэм медленно кивнул. Частицы наночумы работали за счет теплового двигателя. Он активировался, когда нагревался до тридцати двух градусов. Но судя по его опыту, проходило два-три часа, прежде чем чума начинала разрушать тело носителя. Летом в полдень она могла приняться и за насекомых — но по мере того, как остывал воздух, остывали и эти создания. Несомненно, выживало достаточно, чтобы беспрепятственно размножаться осенью, зимой и весной.

Рыб и земноводных надежно защищали реки и озера. Он сам это видел. Они выжили и ниже критического барьера, и на высоте. Низкие температуры в горах и предгорьях помогли сохраниться пресмыкающимся и насекомым. Должно быть, они вновь и вновь заселяли мир во время случайных миграций.

— Думаю, здесь, внизу, они постоянно на грани вымирания, — сказала Рут, — но это дает основание полагать, что могли выжить и киты. Дельфины и морские котики.

Она покачала головой.

— Иногда мы проверяли. С космической станции, я имею в виду. У них большое количество подкожного жира, но если они держались в холоде… может быть, где-нибудь на севере, в Арктике, или в районе Южного полюса…

Это была утешительная мысль.

— Надеюсь на это, — выдал Кэм, стараясь подбодрить ее.

Затем он наклонился вперед, заглядывая в просвет между домами. Юноша уже привык к ощущению, что за ним постоянно наблюдают, — дело было в окружавших их пустых темных окнах и скелетах. Но на сей раз ему почудилось что-то другое. Шум. Мертвые кости по большей части уже давно утрамбовались, но гниль и сила тяжести подтачивали здания и обломки. Дома кренились набок. Мусорные кучи оседали. И все же его подсознание выделило именно этот звук из монотонного тихого шороха — низкий, далекий шум, похожий на вой ветра. Однако утреннее небо оставалось безоблачным и безмолвным.

— Эй.

Ньюкам, склонившийся над «хондой», поднял голову.

— Что?

Этот звук напомнил Кэму штормовые ветра в горах, но здесь стоял полный штиль, а постепенно усиливающееся «шшшсссссс» исходило из одного источника. Юноша развернулся, пытаясь определить направление. В груди встрепенулся страх. Что-то очень большое, к северу от них. Земля вокруг так сильно изменилась, голая, растрескавшаяся на солнце, — неужели разница температур между грязевым морем и сухой почвой могла вызвать появление смерчей?

— О Боже, — выдохнула Рут, наконец-то, как и Кэм, узнавшая низкий раскатистый вой, разносившийся над водой.

Реактивные истребители.

Они скорчились в канализационной трубе, затхлой, но сухой, нырнув в нее один за другим. Ньюкам считал, что бетонная коробка и спрессованная грязь наверху спрячет их от авиационных локаторов. Когда истребители развернулись и рассекли небо во второй раз, сержант заявил, что можно пока расслабиться и устроиться поудобней. Их союзники в Колорадо передали на разведывательные спутники США неверные команды, отчего те потеряли высоту и сгорели в атмосфере. Однако у Лидвилла все еще оставался спутник с инфракрасной системой слежения, который должен был дважды пройти над ними в течение ближайших двух часов… если они не скорректировали курс.

Спрятаться от наблюдения сверху было сложно. Лидвилл мог использовать резервное топливо, чтобы изменить орбиту спутника и время его прохождения, а самолеты-разведчики пролетали так высоко, что оставались вне зоны видимости. А еще космическая станция. Даже необитаемая МКС отлично исполняла роль спутника, с камерами, дистанционно управляемыми из Колорадо. У Ньюкама не было достоверных сведений о ее нынешней орбите.

Они могли работать лишь с тем, что знали наверняка. Отчасти из-за этого они выходили в путь так рано — надо было покрыть лишние несколько километров, прежде чем вновь придется искать убежище.

Педантичный Ньюкам выбрал в магазине пять наручных часов с идеальным ходом. Три пары он держал про запас в рюкзаке, а две нацепил на руку — для надежности, — установив сигнал так, чтобы у них оставалось по меньшей мере тридцать минут на поиски убежища, прежде чем над головой пройдет спутник с инфракрасным радаром. Насекомые становились особенно невыносимы после обеда, инстинктивно реагируя на ту самую жару, что делала их чувствительными к техночуме. Самое время забраться под землю, где можно перекусить, перепаковать рюкзаки и вздремнуть.

Для начала они полили улицу наверху бензином, истратив больше полулитра, чтобы замаскировать собственный запах. Затем разделили между собой пять банок холодного жирного супа. Это было непередаваемое наслаждение — питательная, насыщенная солью жидкость. У Кэма прихватило живот. Он ел слишком быстро и жадно, стянув маску с лица и глотая прямо из банки. Но постепенно комок внутри рассосался, а тело загудело от прилива энергии. К сожалению, из питья они нашли только просроченный сок в коробках, со странным привкусом. Воду они пить опасались, потому что в ней наверняка было полно бактерий и обычных бытовых токсинов, вроде гербицидов, детергентов и машинного масла. Кипячение помогло бы избавиться, по крайней мере, от паразитов, но беглецы не решались развести огонь.

— А еще у насекомых нет гемоглобина, — сказала Рут, возвращаясь к прерванному разговору.

Чего-чего, а дотошности ей хватало. Кэм ухмыльнулся себе под нос.

— И что это значит? — спросил он.

— У них в крови нет железа, в отличие от нас, а частицам чумы нужны атомы углерода и железа, чтобы производить себе подобных. Это дает насекомым дополнительную защиту. Так можно обмануть техночуму, — ее здоровая рука сжалась в кулак. — Но в более жарких областях все должно быть уничтожено подчистую — в Аризоне, Нью-Мексико и Техасе. В большей части южных штатов.

— Да.

Кэм подумал и об Африке с Азией, и обо всех экваториальных территориях. В джунглях воздух горячий и влажный, и это может увеличить чувствительность насекомых и пресмыкающихся к техночуме.

Но тут уж ничего не поделать. Кэм считал, что Рут и так взвалила на себя непомерный груз. Или она просто использует эту мысленную гимнастику, чтобы отвлечься.

Два самолета вернулись, неся в кильватере мощную шумовую волну. Ньюкам узнал в них истребители F-22 «Раптор» и сделал краткую пометку в своем журнале. Для этих записей он набрал несколько маленьких блокнотов. Сержант ожидал, что ему придется давать подробный отчет обо всем сделанном и увиденном. Кэм ценил эту уверенность куда больше, чем готов был признать.

Рут уже клевала носом.

— Будем дежурить по очереди, — сказал Кэм.

Ньюкам немедленно вытянулся и заснул.

Как ни странно, Кэм хорошо себя чувствовал. Да, он был ранен, вымотан, грязен и находился в постоянном напряжении, зато ясно видел цель и осознавал собственную значимость. Его окружали товарищи. Пусть они вечно пререкались, но это было даже к лучшему, потому что каждый привносил что-то свое. В этих двоих Кэм видел желанное искупление. Он верил в их общее дело.