Вся Европа ринулась в Альпы. Китай и Индия хлынули в Гималаи, как человеческое цунами. На территории Ирана тоже были безопасные зоны, и у России имелись там экономические и политические связи, однако иранцы взорвали вдоль границы четырнадцать «грязных» бомб, чтобы отогнать соседей-арабов. К сожалению, они не угадали с направлением ветра, и большая часть иранских вершин оказалась заражена — не до смертельного уровня, но находиться там в течение долгого времени стало невозможно.

Россияне бежали к горным цепям Афганистана и Кавказа — острозубой каменной гребенке между Черным и Каспийским морем. Повсюду их встречали орды беглецов с Ближнего Востока, численно превосходившие русских, — однако у тех было преимущество в вооружении. И все же этого хватило ненадолго. Превосходство в воздухе ничего не значило без техподдержки, материального обеспечения и горючего. Танки и артиллерия тоже сошли на нет. На некоторых фронтах беспощадные наземные войны уже велись с помощью ножей и камней, и тут численное превосходство мусульман давало им преимущество.

Переговоры с американцами начались несколько месяцев назад, еще в самый разгар зимы. Все понимали, что принесет с собой весеннее потепление — новые бои, новые ужасы, — а русские были рассеяны и окружены со всех сторон. Пускай афганцы, чеченцы, турки, курды, иорданцы, сирийцы, ливанцы, палестинцы и иракцы грызутся друг с другом, решили они. Русские выторговали себе путь отступления, предложив свои тренированные армии индийцам в обмен на участок территории в Гималаях. Там они должны были служить буфером против китайского вторжения.

Конечно, эта война тоже будет жестокой, но зато с одним фронтом вместо двадцати. Они надеялись установить вооруженное равновесие — холодную войну с границей, отмеченной линиями окопов. Но для того, чтобы добраться туда, нужно намного больше самолетов и горючего.

Жителей Штатов, как всегда, спасла их географическая изоляция и, как это ни парадоксально, тот факт, что чума вспыхнула в Калифорнии и сначала распространилась по североамериканскому континенту. Им необходимо было спасти только собственных граждан и канадцев, пока остальной мир держался в стороне. Другие страны выжидали и надеялись, а потом стало слишком поздно. Даже близкие союзники Штатов, англичане, не имевшие на своей территории горных вершин, вынуждены были эвакуироваться по воздуху и вступить в беспощадную войну за Альпы, когда наночума проникла повсюду.

В мире насчитывалось еще несколько относительно спокойных зон. По сути, большая часть Южного Полюса оставалась безопасной. В Антарктиде хватало бесконечных горных цепей и плато над уровнем три тысячи метров. Заодно минусовые температуры обеспечивали низкое давление, так что огромных морозных пространств не коснулась техночума. Но там был только лед. Ничего, чтобы поддержать жизнь.

Гренландия приняла некоторую часть норвежцев, финнов и их военной техники, установив собственные границы. Выжившие из Австралии объединились с новозеландцами, а Япония по-прежнему удерживала несколько высоких пиков в самом сердце своего острова.

На остальных территориях шла война всех со всеми. В Микронезии миллионы людей сражались за несколько островных вершин. Все население Африки штурмовало Килиманджаро и другие немногочисленные высотные зоны континента, в то время как израильтяне самолетами переправились в Эфиопию и огнем очистили для себя несколько пиков.

Уланов и сам не раз задумывался о том, что русским, возможно, тоже стоило бежать подальше. Но это было непросто. Они хотели остаться поближе к своим городам, к промышленным базам, к военным складам — и кроме того, у них был опыт сражений на территории мусульман. Уланов знал, что его соотечественники используют последние уцелевшие самолеты и вертолеты для вылазок за барьер в отчаянных поисках пищи и оружия.

Все это давило на него грузом столетий, миллионами жизней, историей целой нации. Его люди дошли до последней черты. Само их существование было под угрозой. Пока еще около пятнадцати миллионов россиян оставались в живых, но если в боях не наступит решающий перелом, они погибнут, полностью исчезнут с лица Земли — не считая немногочисленных рабов и нескольких изгнанников вроде него. Спустя поколение они полностью смешаются с остальными. А он сидел тут, в бархатном кресле, с банкой колы в руке.

— Нам надо, чтобы мы поняли друг друга, — заявил Кендрикс, широко махнув рукой. — Мы должны работать вместе, если мы хотим когда-нибудь все наладить. Сейчас правильный выбор зависит от Индии. Так мы им и сказали.

— И что они ответили?

— Они пока заняли жесткую позицию. Считают, что сделали большое одолжение, выделив вам клочок земли, и что этого с вас хватит. Так и есть. И для них тоже. Но для нас? — Кендрикс наклонил голову, агрессивно выставив вперед верхушку шляпы. — Что получим мы за все наши самолеты, оружие и пилотов? Может, мы даже подкинем еды. Зачем нам посылать наших парней куда-то на другой конец света, если у нас собственных проблем выше крыши?

— Нанотехнологии, — послушно, как хороший ученик, ответил Уланов.

— Вот именно. Именно так, — улыбнулся Кендрикс. — У Индии есть несколько отличных ученых и пара хорошо оснащенных лабораторий. Но они уязвимы. Китайцы могут в любую секунду уничтожить все их достижения, и, в любом случае, они отстали от нас.

— То есть вы хотите объединить усилия ваших и индийских лабораторий?

— Да. Слишком сложно все делать по радио, и мы не можем постоянно летать туда и обратно. Это просто умный ход. Выигрыш для всех сторон.

— Значит, у вас есть прогресс по работе Ру… — он запнулся, потому что не хотел произносить имя Рут, — по нанотехнологическому проекту?

— Да. Думаю, можно сказать, что мы близки к получению того, что защитит нас всех — нас и наших союзников, я имею в виду, — ниже барьера. Мы сможем изменить всю планету.

— Оружие?

Уланов оглянулся на Шредера, но лицо генерала ничего не выражало.

Кендрикс нахмурился, после чего его губы снова растянулись в фальшивой улыбке.

— Похоже, до вас долетали слухи, — заметил он, — я знаю, что вы много времени проводите у радистов.

Значило ли это, что Кендрикс хочет услышать от Уланова имена? Список тех, кого следует наказать? Бывший космонавт сделал бы это, если бы сенатор потребовал.

— Я слышал о новой чуме, — пожал плечами Уланов. — Разговоры на улицах. Повсюду. Говорят, что это новая чума, работающая над барьером, но контролируемая, вроде газа.

Кендрикс только покачал головой.

— Говорят, что она уничтожает сама себя, и земля снова станет пригодна для заселения, — продолжил Уланов, осторожно поерзав в кресле.

Он не хотел разыгрывать свою следующую карту… повышать ставки… но приятно было в кои-то веки почувствовать преимущество в этой игре.

— Мы знаем, что это оружие существует, — сказал он. — Знаем, что вы применили его на плато Уайт-Ривер.

— О чем вы говорите?

— Мы все еще контролируем несколько спутников, — ответил Уланов.

Когда он представлял это, то картина всегда сопровождалась болью и чувством гордости — его соотечественники, зарывшись в грязные землянки и ледяные пещеры, с помощью ноутбуков и самодельных передатчиков управляли невероятно сложными машинами на орбите, машинами, которые уже никогда не смогут заменить.

— У нас есть видеозапись атаки в высоком разрешении, — продолжил он. — И есть анализ того, как это нанооружие… как оно все уничтожает.

Американцы прозвали свое оружие «снежным комом». Возможно, из-за того, как оно реагировало на живые ткани, разрастаясь и слипаясь комками.

— Мы знаем скорость его распространения. Тепловую подпись. Мы даже примерно определили его структуру.

— Атака была необходима, — вмешался Шредер.

— Да.

Уланов не собирался с этим спорить.

— Но мы допускаем, что один из китайских спутников тоже был в подходящей позиции, чтобы это заснять. Есть опасения, что они используют эту информацию для развития собственного нанооружия.