- Вот именно, - он проводил глазами с ревом промчавшуюся мимо машину. - Между прочим, ты проспорил мне сто баксов.

   - Приеду - отдам, - голос в трубке сразу помрачнел. - Ладно, хорошо, твоя затея сработала. Хотя с конкретной ориентировкой мы бы и сами справились.

   - Но у вас ее не было, не так ли? Где он?

   - Да в соседней комнате, - Михаил чем-то грохнул рядом с трубкой. - Этот гад сожрал всю мою колбасу и выдул мое пиво - у меня, говорит, нервы!.. Я ему все объяснил, он, вроде, отошел слегка, но, конечно, совсем очухается, когда с тобой поговорит. Слушай, он неважно выглядит. Ты бы сказал своей ищейке, чтоб она поменьше колошматила подозреваемых - даже в целях самообороны. Ладно, через пару часов мы его отправим.

   - Не торопитесь, - Ейщаров взглянул на часы, - я скоро буду и поговорю с ним сам.

   - Ты уехал из города?! - вспылил Михаил на весь салон. - Ну какого... Ты хотя бы взял Серегу?! Ну конечно не взял! Ты что - поехал совсем один?! И ночью?!

   - Я уже вышел из того возраста, когда боятся темноты, так что перестань кудахтать! - сердито сказал Олег Георгиевич, скосив глаза на дисплей ноутбука, по которому просматривал запись из магазина. Как раз в этот момент дверца холодильника сшибла на пол злополучного менеджера, и Ейщаров, покачав головой, остановил кадр. - Все, дел навалом! Документацию взяли? Проверку нужно начать немедленно!

   - Что?! - спросил голос, который, вне всякого сомнения, принадлежал человеку, находящемуся в завершающей стадии агонии. - Сейчас? Так ведь ночь! Может, хоть утра дождемся?

   - Так, без разговоров! - отрезал Ейщаров. - Нам еще города проверять, где он был. Может, этот красавец и там покуролесил.

   - Слушай, ну к чему такая спешка?! - взмолился Михаил. - Это ведь были единичные случаи! Два к девяносто восьми, что это повторится.

   - Два - это уже немало, - холодно произнес Олег Георгиевич и отключил протест Михаила в самом начале. Снова взглянул на часы и набрал номер человека, с которым ему меньше всего сейчас хотелось говорить.

  * * *

   В гостиницу ехать не хотелось. Вообще никуда не хотелось ехать. Ее только и хватило, чтобы после Интернет-бара, где она поработала, прячась за носовым платком, дотащиться до "фабии", завести ее и доехать до круглосуточного магазина, где Эша купила пачку замороженных до каменного состояния крабовых палочек и теперь, сидя в машине, прижимала их к распухшему носу, слушала кричащий из динамиков хрипловатый голос Doro и разгребала образовавшийся в голове завал, из которого упорно выворачивалось одно и то же.

   ты могла бы меня полюбить?

   Лежащий рядом на сиденье сотовый жалобно заплакал в классическом стиле, и Шталь мрачно на него посмотрела. Потом взяла и, увидев, кто звонит, помрачнела еще больше, борясь с желанием запустить телефон в окно. Но телефон был красив и дорог, и она прижала его к уху.

   - А если б я спала?

   - Ну, это ваши проблемы, - вежливо отозвался Ейщаров. - Я получил ваше сообщение и скачал запись, которую вы выложили.

   - Рада, что у вас такой хороший Интернет. Ну, как, вам понравилось?

   - Отлично, отлично, - задумчиво пробормотал он и вдруг взревел ей в ухо: - Вы идиотка!

   - А вы - сволочь! - рявкнула Эша и, отключив телефон, швырнула его обратно. Закурила, с неудовольствием отметив, что пальцы у нее трясутся, и сделала музыку погромче. Когда она докурила сигарету до середины, телефон зазвонил снова, и она взяла его с кривой усмешкой.

   - Успокоились? - небрежно осведомились в трубке.

   - Немного. А вы?

   - Приемлемо. Эша, что я вам говорил?! Отзваниваться перед тем, как идете на встречу - перед, а не после! И идти на встречу только в самом крайнем случае! Предварительно позаботившись о безопасности. А вы что устроили?! Если были практически уверены - не могли, что ли, известить меня и просто подсмотреть?

   - Он собирался удрать, и его нужно было спровоцировать, чтобы было на что смотреть. Я должна была быть точно уверена. А не практически.

   - Даже если так, к чему были эти игры в мисс Марпл и сплошная монологизация?! Вы что - на сцене?! Это вам еще повезло, что менеджер оказался мирным парнем.

   - Он оказался мирным, потому что я его таким сделала! - огрызнулась Эша. - Многие становятся очень мирными, если их ударить по голове чем-нибудь тяжелым.

   - И, кстати, об этом. Я просил вас находить людей, а не вышибать из них дух.

   - Я была в состоянии аффекта! - заявила Шталь. - Впрочем, все это совершенно неважно, потому что я больше на вас не работаю!

   Телефон снова полетел на сиденье. Эша взглянула на часы и обнаружила, что с того момента, как она покинула "Аллегро", прошла уйма времени. Она убрала упаковку от изрядно замерзшего носа, осторожно потрогала его, потом вытащила из бардачка перочинный нож, проковыряла в пачке дырку, извлекла палочку и, содрав с нее целлофан, с хрустом откусила кусок. Снова посмотрела на часы, сердито взяла телефон и вызвала номер.

   - Продолжаем разговор, - спокойно констатировал Ейщаров, и она подумала, что либо у Олега Георгиевича огромное самообладание, либо Эша Шталь действительно очень сильно ему нужна.

   - Вы должны были меня предупредить, что...

   - Разве я этого не сделал?

   - Вы предупреждали меня только о вещах! - вспылила она. - Вы не предупреждали меня о людях! Он ушиб мне руку и чуть не сломал мне нос. Мне несколько дней придется прятаться от людей!

   - Вы получите компенсацию. Эша, на самом деле вы действительно очень хорошо поработали, - голос Ейщарова стал знакомо мягким - удивительный голос, способный настолько гармонично сочетать приятность и абсолютное равнодушие. - Конечно, грубовато для первого раза, но очень хорошо. Помимо компенсации вы, разумеется, получите и премию.

   - Большую? - деловито спросила она, выпрямляясь.

   - Немелкую. А теперь, Эша, я хотел бы, чтоб вы собрали свои вещи и немедленно покинули город.

   - Почему такая спешка? - удивленно спросила Шталь, догрызая палочку.

   - Потому что я так сказал. Поскольку наше сотрудничество продолжается, извольте следовать указаниям... Вам говорили, что жевать во время беседы невежливо?

   - Но куда я должна ехать?

   - Для начала просто покиньте город. Остановитесь где-нибудь, отдохните, вы это заслужили, - показалось ей или его голос чуть потеплел. Эша попыталась представить, что он сейчас делает. Может, сидит в своем кабинете среди вещей? Да нет, ночью... Наверное, звонит ей из дома - шума улицы не слышно. Может, из кухни. Или из спальни... Она покосилась на себя в зеркало и обнаружила на бледном лице совершенно определенную ухмылку.

   - Олег Георгиевич, то... что я видела... Это даже странным не назовешь. Откуда...

   - Потом, Эша. Но теперь вы понимаете, с чем имеете дело? Понимаете, что я совсем не шутил?

   - Да, - Шталь облизнула губы. - Конечно.

   - Вот и славно. Просто на будущее учтите, что в следующий раз вы можете столкнуться с кем-то поопасней продавца, улучшающего свой товар исключительно для пользы. Спокойной ночи.

   Он отключился прежде, чем Эша успела ответить. Она покачала головой и, снова прижав распотрошенную пачку палочек к носу, с прононсом пробормотала:

   - Конечно, спасибо, господин Ейщаров. Только откуда у меня теперь взяться спокойным ночам?

  * * *

   Вот уже несколько ночей подряд Павел Антонович не мог заснуть. Сон не шел и не шел, он страдальчески вздыхал, кряхтел и ворочался, и Лиля неоднократно сердито толкала его в бок. Вчера ночью, неудачно перевернувшись, Павел Антонович нечаянно придавил Тоше лапку - лишь самую малость, но пинчер разорался так, будто его заживо распиливали пополам, и жена изгнала Павла Антоновича на диван. Пререкаться он не стал - ушел покорно, забрав подушку и одеяло, и, оказавшись на диване, почувствовал себя без Лили и Тоши значительно лучше. Но сон все равно не шел. А пить снотворное не хотелось - Павел Антонович не любил лекарств. Вот и сегодня - в окно уже сеялся кисленький утренний свет, и слышались громыханье дворницкой тележки и дворницкая же затейливая ругань, а он так и не сомкнул глаз. Вздохнув, Павел Антонович сел на диване и хмуро потер лысину. Внезапно он ощутил неодолимую потребность в стакане ледяной воды. Не просто холодной, а ледяной, чтоб зубы свело. И хорошо бы еще большой кусок острого сыра. Он сунул ноги в тапочки, но тут же вытащил их и босиком прокрался в коридор. Ему казалось, что он делает это совершенно бесшумно, но из спальни почти сразу же раздалось торжествующе: "Вяк-вяк-вяк!" - а следом - сонный и неприятный в своем раздражении голос Лили.