В этот момент в темнеющем небе оглушительно грохнуло, и на застывшую на обочине дороги "фабию" обрушился тугой позднелетний ливень, доказав Эше, насколько она ошибалась. Крупные капли весело и звонко забарабанили по крыше, запрыгали по дороге, вздымая фонтанчики пыли, по стеклам потекли потоки воды, и мир вокруг задернулся размытыми, дрожащими сумерками. На мгновение дрожащие сумерки пронзила сиреневая вспышка, потом снова раздался грохот, словно в небесах рушилось нечто грандиозное, и у Шталь заложило уши. Сипло ругаясь и чихая, она, пригнувшись, вытащила из бардачка карту, включила свет и болезненно прищурилась, пытаясь разобрать надписи и нарисованные дорожные изгибы. Ближайшим населенным пунктом было некое место под загадочным названием "...енки" - всю остальную часть наименования скрывала под собой жирная кофейная клякса, некогда самой же Шталь и поставленная.

   Ну, Енки - так Енки, выбирать особо не из чего, лишь бы живой до них доехать.

   Шталь чихнула в очередной раз, отчего чуть не приложилась лбом о приборную доску, и потянулась, чтобы включить "дворники", но обнаружила, что те уже вовсю елозят по лобовому стеклу, разгоняя воду. Либо Эша уже включила их совершенно бессознательно, либо "фабия" сделала это сама, решив не дожидаться, пока хозяйка сообразит, что к чему. Во второе практически не верилось, но очень хотелось. Было бы просто замечательно, если б "фабия" сама всем занялась и оставила Шталь спокойно болеть на заднем сиденье до самых загадочных Енок...

   Что-то громко стукнуло в боковое стекло, и Эша, испуганно подпрыгнув на сиденье, обернулась. Первой мыслью отчего-то было, что в придачу ко всем ее несчастьям пошел град, и это был удар первой градины размером с кулак, и сейчас они напрочь изрешетят и машину, и Шталь.

   Но это была отнюдь не градина размером с кулак.

   Собственно, это был сам кулак.

   Здоровенный мужской кулак, маячивший перед мокрым стеклом, и пока Шталь медленно моргала, реакцией значительно отставая от восприятия, кулак качнулся и снова постучал в окошко, а вслед за кулаком прямо перед носом Эши вдруг возникла необычайно зверская физиономия - точь в точь из детских фильмов про разбойников - густая каштаново-рыжая борода, встрепанные, лишь самую малость прибитые дождем волосы, широкий нос, рассеченный ниточкой шрама, и пронзительно-недобрый взгляд глубоко посаженных глаз. Все это вместе, даже размытое текущей по стеклу водой, выглядело очень страшно. Позади лица Эша рассмотрела согнувшуюся фигуру заглянувшего. Фигура была громадной.

   Кулак снова нетерпеливо бухнул в окно, и у Шталь вырвался жалобный писк.

   - Помощь, что ль, нужна? - громыхнул голос за окном, приглушенный шумом ливня.

   - Нет, спасибо! - ответила Шталь птичьим голосом и резко рванула "фабию" с места, протянув широкий водяной шлейф, окутавший незнакомца почти до головы. Эша не столько услышала, сколько кожей ощутила, как несостоявшийся самаритянин выругался в ее адрес, и, глянув в зеркало обзора, увидела, как стремительно уносится назад размытая дождем громадная фигура и стоящий позади нее у обочины оранжевый "москвич", на фоне этой фигуры кажущийся совсем крохотным.

   Эша отдышалась только через километр, после чего опять начала отчаянно чихать. Господи, это совершенно определенно был какой-то маньяк! По теории Ломброзо - точно маньяк. А в свете счастливой шталевской звезды - дважды маньяк. Вспомним, кем оказался последний человек, помогший бедной девушке на пустынной дороге? Правильно.

   Ну не то, чтобы маньяком, но Говорящим точно.

   Не-не, даже если сей громоздкий индивидуум ужасной наружности является Говорящим, она к нему и близко не подойдет, особенно после того, как его водой окатила. Пусть с ним кто-нибудь другой разбирается.

   К тому же, она на больничном.

   Хотя, откуда у безработной больничный?

   Она снова чихнула, отчего видимость ухудшилась вдвое, ругнулась и принялась вытирать салфеткой лобовое стекло изнутри. Впереди висела сплошная дрожащая занавесь дождя, и фары встречных машин появлялись и исчезали, словно бледные, светящиеся призраки. То и дело раздавался грохот, и серебрящаяся водяная занавесь вспыхивала лилово-синим. На Шталь снова накатила промозглая волна страха. Дождь и дождь - везде, словно ничего не осталось в этом мире, кроме дождя и маленькой синей машинки. Она тронула свой хризолит - тот ощущался издалека, словно сквозь толстенную ватную стену, и понять эти ощущения было невозможно. Валяющийся на соседнем сиденье теннисный мячик не ощущался вовсе, точно Эша вновь вернулась в гостиницу Домовых. Удерживая руль одной рукой, Шталь обернулась на террариум - Бонни забралась в укрытие, и наружу торчали только две пушистые лапы, выглядевшие крайне удрученно. Не удержавшись, Эша вновь чихнула, отчего ее подбросило на сиденье, машина вильнула, визгнув шинами по мокрому асфальту, а лапы подернулись вверх и спрятались окончательно, оставив Шталь саму разбираться со своими проблемами. Эша утерла слезящиеся глаза и вцепилась в руль обеими руками. А вдруг не доедет? Может, позвонить Ейщарову и попросить помощи? Ага, несложно представить себе этот разговор.

   "Олег Георгиевич, я простудилась и ужасно себя чувствую".

   "Так сходите к терапевту, Эша Викторовна. Хотя вам, пожалуй, лучше к педиатру".

   "Но я в машине, на пустынной дороге, среди ливня".

   "А мое какое дело, Эша Шталь?! Все у вас будет в порядке, Эша Шталь. И вообще - не пошли бы вы к черту, Эша Шталь!"

   В этот момент из серебристой дождевой занавеси выплыл дорожный знак, поведавший Эше тайну загадочных Енок.

   Малые Сосенки.

   Ну, слава богу, теперь осталось только найти аптеку и свободную кровать.

   Малые Сосенки оказались действительно очень малыми. Сосенок здесь было с избытком, а зданий немного, и даже по центральным улицам машины не ездили, а лишь проезжали иногда, и за все то время, что "фабия" колесила по городу, Эше из общественного транспорта попались лишь три замызганных зеленых автобуса. Людей на улицах почти не было, только кое-где мелькали мокрые купола зонтов, и укутанные дождем Сосенки выглядели заброшенными, нежилыми. Конечно, это была не деревня, но и городом назвать это было нельзя. Даже не городок. Так, городишко, притаившийся среди зелени сосновых игл.

   Так и не найдя аптеки, Эша притормозила у обочины, решив спросить дорогу. Людей поблизости не наблюдалось - лишь в отдалении, неподалеку от павильончика с опущенными жалюзи, маячила женская фигура. Шталь перегнулась назад и выудила из груды вещей зонтик. Сняла с зонтика чехол, приоткрыла дверцу и, выставив зонтик под ливень, нажала кнопку на ручке.

   Пожалуй, по коварству зонтики стоят сразу после дверных створок любых типов. Количества прищемленных ими пальцев не счесть, а ломаются зонтики, как правило, только тогда, когда в них есть необходимость. Зонтик не выйдет из строя в солнечную погоду или в вашей квартире, даже если открывать и закрывать его целый день, зонтик всегда ждет дождливого часа, когда его поломка производит наибольший эффект, словно для того, чтобы дать своему хозяину понять, насколько неосмотрительно было со стороны того столь мало ценить его значимость. О зонтах вспоминают только в дождь, и, возможно, для многих из них это очень обидно, поэтому они и предпринимают пакости подобного рода.

   Во всяком случае, так подумала Шталь, когда зонтик, вместо того чтобы раскрыться, щелкнул и пребольно прищемил ей большой палец. Взвыв, она швырнула зонт в лужу и сунула пострадавший палец в рот, потом взвизгнула:

   - Бестолковое, бесполезное барахло! Надо было купить другой! Идиотский зонт!

   Наклонившись, подобрала зонт и, подергав, все-таки раскрыла его, но часть спиц заклинило, и зонтик раскрылся только наполовину, приобретя весьма жалкий вид. Эша едва сдержалась, чтобы не зашвырнуть его на ближайшую сосну (все-таки, невозможно любить и понимать все свои вещи!), выбралась из машины, захлопнула дверцу и пошлепала по лужам к павильону.