И, вновь подхватив на руки Тошу, не оставлявшего попытки позавтракать ногой Шталь, Лиля возмущенно поведала ей, что случилось, попутно обрушившись на голову мужа, не сумевшего все устроить, как надо. Магазин отказался принимать печку и возвращать за нее деньги, сочтя причину для этого просто смехотворной. К тому же, печка изнутри была вся исцарапана. В конце концов, после долгих скандалов, удалось добиться лишь того, что печку заменили на другую, причем с доплатой.

   - Представляете, они сказали, что, мол, пес сам туда забрался, а мы не заметили и захлопнули, а потом нечаянно нажали кнопку. Более того, вначале они сказали, что я, скорее всего, все это выдумала. Какие-то идиоты! Тоша не полез бы в печку, и никто его там не мог закрыть! Ночь была, мы спали! От этой печки с самого начала были неприятности, хоть Паша и говорит, что она у него без проблем работала... Но я то знаю! - Лиля чмокнула Тошу между ушами. - Я-то видела! Она специально Тошеньку поймала - и не говорите, что так не бывает! Не знаю, что они там с ней устроили, но я их до суда доведу! Я уже, кому надо, пожаловалась - пусть разбираются! Уроды какие-то! Я вот говорила с одной женщиной, которая плиту у них купила газовую, так она тоже жаловалась, что ручки конфорок сами собой выворачиваются, и у нее все подгорает! Даже руку обожгла один раз! А мастера ихние поглядели-поглядели и говорят - это у вас с давлением газа что-то или вы разжигаете с задержкой, а сама плита - в полном порядке! Представляете?!

   - А новая печка как? - осторожно спросила Шталь, и Лиля презрительно дернула пухлым плечом.

   - Я ее не включаю. Муж пользовался - говорил, нормально, только мне на нее и глядеть противно! Придется, наверное, продавать самим, через газету. Так что смотрите, мой вам совет - в "Аллегро" ни ногой!

   - Ни за что! - твердо ответила Эша, собиравшаяся поступить совершенно наоборот.

  * * *

   Когда Эша вошла в кабинет, сидевшая за столом под сенью огромной диффенбахии женщина со слезящимися глазами, кисло сказала, прижимая к носу платок:

   - Садидесь бодальше, я бодею. Бсе сдегли, доко я остадась. Шдо у бас?

   - Я из Шаи, представитель ОЗПП, - сообщила Эша, присаживаясь на стул и аккуратно скрещивая ноги под длинным черным плащом. Женщина высморкалась, оглядела ее строгую фигуру, гладко зачесанные на пробор волосы и испуганно спросила:

   - Одгуда?

   - Общество защиты прав потребителей, - Шталь продемонстрировала ей удостоверение и убрала обратно в сумочку. Простуженная владелица кабинета, являвшаяся представителем того же общества, облегченно вздохнула.

   - Фу, дапугали. Од даких абдевиадуг божно идфагт подучидь. А в чем дедо?

   - Вообще-то вам должны были позвонить, мне сказали, что надо лишь зайти за бумагами, - удивилась Шталь. Женщина покачала головой.

   - Дет, дигдо де зводил.

   Посетительница неожиданно рассвирепела. Она громко проехалась по адресу забывчивых коллег, на которых согласилась потратить свое личное время, потому что она, между прочим, уже три дня как в отпуске. Она сообщила женщине, что сделала им одолжение, решив разобраться с делом лично, потому что она все равно в Пижманке. Она сказала, что в следующий раз они будут разбираться по телефону и запрашивать факс, невзирая на деликатность дела. Она спросила, как можно с такими работать. Женщина ответила, что не знает, глядя на нее с тоской. У нее ужасно болела голова, и ей хотелось только одного - пойти домой, что она и собиралась сделать после обеда. От посетительницы было слишком много шума.

   - Дело в том, что нам поступила очень своеобразная жалоба, - наконец сказала Эша, поправляя очки. - Семейная пара, недавно переехавшая в Шаю из вашего города, уже не первую неделю донимает нас очень странными письмами. Вы понимаете, что мы обязаны рассматривать все жалобы, но, во-первых, им следовало направлять их вам. А во-вторых, возникает серьезный вопрос об их психической несостоятельности. Но они утверждают, что их случай далеко не первый, и, в частности, ссылаются на некую Лилию Петровскую, недавно подавшую вам жалобу на магазин бытовой техники, продавший ей некачественный товар и отказавшийся это признать.

   - Гозбоди! - простонала женщина. - Ода бодала дам де ону, а уже цедых шездь жадоб! Деужели и вы пдо "Адегдо"?

   Эша коротко кивнула, удерживая на лице сосредоточенно-скорбное выражение. Женщина снова высморкалась, и ее голос зазвучал более внятно.

   - Письмо у вас с собой?

   Шталь развела руками.

   - Я уехала раньше, чем у нашего руководства началась истерика. Но общий смысл содержания сводится к тому, что их новая электроплита... как бы это сказать... живет своей жизнью.

   - Вот-вот, - мрачно сказала та. - Просто какая-то эпидемия! Но разве бывает массовое помешательство?

   - Я не врач и не сведуща в таких вопросах, - Шталь снова поправила очки, - но, возможно, тогда тут имеет место массовое вымогательство?

   - Нам и раньше поступали жалобы на магазины бытовой техники, - женщина утерла слезящийся глаз, - не только на "Аллегро". Но в последние несколько месяцев в них фигурирует исключительно "Аллегро", причем многие письма такие, что их невозможно читать без смеха. Несколько человек откровенно заявили, что в их бытовую технику вселилась нечистая сила, - она фыркнула. - Прямо истории в духе Стивена Кинга! Вы знаете, "Аллегро" открылся три года назад, и первое время у него была очень хорошая репутация. У меня у самой оттуда телевизор и электрочайник и уверяю вас, грех жаловаться! Чайник так вообще идеален, и до сих пор никакой накипи!

   - То есть, странные жалобы поступают только в последнее время?

   - Ну, было и до этого несколько раз, - женщина пожала плечами, - но мы не придавали им значения. Да и как можно серьезно воспринимать подобное? Но то, что творится сейчас... и ведь серьезные люди пишут, вот что странно.

   - Неужели так много случаев? - удивилась Шталь, и женщина подтверждающе чихнула. Расписные листья диффенбахии позади нее вздрогнули.

   - Около пятнадцати.

   - Получается, это нам еще повезло. Можно взглянуть?

   - Ну, вообще-то...

   - Хотя, по логике вещей, думаю, проще всего окончательно убедить наших жалобщиков обращаться в общество того города, в котором они приобрели свою технику, - задумчиво произнесла Эша. - Вероятно, это будет самый простой способ от них избавиться.

   - Сейчас принесу, - сказала женщина, и расписные ладони листьев позади снова качнулись, словно приветствуя ее стремительный исход из-за стола.

  * * *

   - Вы меня слушаете, Олег Георгиевич?

   - Разумеется, нет, - отозвался голос Ейщарова, чуть заглушаемый легким шумом мотора, - очевидно, он был в машине. - Я ведь плачу вам исключительно для того, чтобы вы катались себе там в свое удовольствие. Зачем мне вас слушать?

   - Господи, - Шталь вздохнула, - вы еще большая язва, чем моя сестра... то есть, извините.

   - Бывает.

   Она откинулась на спинку кресла, блаженно поежившись в нем - находиться в "фабии" было, несомненно, комфортней, чем в местном гостиничном номере. Машина стояла неподалеку от липового сквера - еще не одевшийся листьями он выглядел довольно уныло, а расползавшиеся вечерние тени вплетали в эту унылость мрачные ноты. Немногочисленные вечерние прохожие бродили под раскачивающимися голыми ветвями, и из-за сквера доносился смягченный расстоянием шум вечернего потока машин. Шум казался удивительно чужим, совсем непохожим на шайский или московский, и дело тут было не только в интенсивности, но и в многочисленных оттенках. Раньше ей никогда не приходило в голову, что в каждом городе машины шумят по-своему, и Эша решила, что переутомилась, либо подобные мысли вызваны содержанием бесчисленных сегодняшних бесед. Впечатление от увиденного, вернее, хм... почувствованного в ейщаровском кабинете сгладилось за эти несколько дней, и теперь и работа, и все услышанное воспринимались довольно несерьезно. Еще раз вздохнув, Эша зашелестела разложенными на соседнем сиденье и коленях распечатками.