Приходи к пяти, – сказал он.

Ебаный страус, этот цыганский анальный пират зовет тебя на свидание? – спросил Дункан Фритц.

Съешь тампон, неотесанный монголоид, – огрызнулся Роман.

Небо было под иерархией красного, когда Роман прибыл к Руманчекам. Питер прово- дил его в трейлер, полным библейского наследия и удобно расположенного недостатка мебели, и ладана, и лечащих камней, и коллекции Голливудских музыкальных пласти- нок, и фигурок мастеров времен Ренессанса, и невозвращенных библиотечных книг, и уголка, посвященного Индийскому Богу Ганеша, светящейся Рождественскими огня- ми, как Гваделупская Дева Мария. Роман сконфуженно остановился у последней. Он спросил, являются ли они индусами или кем-то таким.

Питер помотал головой.

Это Бог нового начла. Но, я не уверен, знал ли это Николай. Он всегда называл его Джамбо и просил одарить его между ног тем же, как его нос. Ник был настоящим неу- чем, – добавил он.

Он провел Романа в кухню и представил Линде, которая засовывала противень с печеньем из арахисового масла в духовку. Она была удивлена, когда Питер проин-

формировал ее, что упырь посетит их после школы: с момента, как ее сын будет отсут- ствовать вечером, это дает ей кого-то, для кого можно готовить. Она усадила ребят за кухонный стол и спросила, хотят ли они молока.

Конечно, – сказал Роман.

Милый? – спросила Линда.

Молочная кислота, – ответил Питер.

Точно, точно, – опомнилась она. Наполнив Роману стакан молока, указала на свой живот, вращением пальца. – Оно делает смешные вещи с его животиком, – объяснила она.

Глаза Питера блуждали за окном, наблюдая закат. Он дышал, как заметил Роман, с некой тревогой, потирая руками оба бицепса, как курильщик, вспоминающий, как давно он затягивался сигаретой в последний раз.

Итак, – начала Линда, – какие планы после выпуска?

Роман пожал плечами, словно это был вопрос такой же важности, что и о планах на выходные.

Думаю, мама купит мне какое-нибудь неплохое местечко в колледже.

Здорово, – сказала Линда.

Рука Питера схватила нож для масла со стола, независимо от каких-либо сзна- тельных мышечных команд. Она положила свою руку на его.

Он нервничает перед этим, – объяснила она. – Гормоны.

У меня есть «Занакс», – сказал Роман. Питер отказался.

Может чуть-чуть, попробовать на зубок, – сказала Линда.

Роман вынул свой контейнер для мятных леденцов и выудил две таблетки, одну он дал Линде.

Это больно? – спросил он Питера.

Питер покачал головой:

Не заметишь, если тебя переедет автобус.

Ты все еще… ты? – поинтересовался Роман.

Питер посмотрел на него. Гадая.

Линда потянулась и ухватила грубую щеку сына.

Он хороший мальчик – сказала она, подергивая плоть своими пальцами с жестоко- стью истинной любви. – Он радость его матери, милый маленький кролик.

Несколькими минутами до половины шестого трое из них вышли наружу. Лин- да проводила Романа к двери, в то время как Питер уже стоял на улице. Он снял свою одежду. Его тело коричневое с густыми островками черных волос. Пенис не обрезан. На правой стороне его ребер была вытатуирована буква, маленькая «г».

Что значит эта «г»? – спросил Роман.

«Гуляй, гондон» – ответил Питер.

Он шел вперед, распуская хвостик и волосы падали ему на плечи. Казалось, будто запах ниспадающей ночи успокаивал его расшатанные нервы и он двигался с грацией и авторитетом, не меньшим, чем выражала земля под его ногами. Воздух был практически беременный ожидаемой магией и угрозой, что с запозданием почувство- вав, Роман спросил в безопасности ли они тут.

Все в порядке, – успокоила Линда. – Просто стой позади.

Роман щелкнул пальцами и сказал:

Блядь.

Что? – спросила она.

Забыл принести Фрисби.

С тяжестью шамана, Питер поднял средний палец. Он взглянул на остатки солн- ца, закатывающегося за горизонт, как красный Меркурий и опустился на колени, голо- ва наклонена и волосы спадают на лицо. Он ждал, пока прозвучит тайное имя. Линда сжала руку Романа. Фетчит сел, с задранной вверх ногой и неторопливо принялся вылизывать себя.

Затем по плечам Питера пробежал спазм. Его ладони сжались, и пальцы врылись в грязь. Хватка Линды стала крепче. Питер закричал так, как нечто, о существовании чего на земле Роман даже не догадывался. Питер упал на бок, его лицо исказилось, словно его вытягивали тысячи невидимых крючков и мускулы задрожали, как змеи в безумной пляске, под кожей. Кот забежал в трейлер. Питер вцепился в пульсирующую плоть на своем животе, оставив мясистые раны, с пробивающейся через них влажной щетиной. Он схватился за кожу и решительно разорвал, плоть сошла, словно костюм для подводного плавания, обнажая кроваво-матовый жилет меха. Роман зажал ладонью нос, как только зловоние падали заполнило воздух, и небрежно то, что еще раньше было известно, как Питер сломилось в своей задней части, его нижняя часть била ла- пами освобождаясь от человеческого одеяния. Мокрый хвост прорвался и распрямил- ся. Оно выло все чаще и жалобнее, пока пасть прорывалась через его губы, раскрыва- ясь и закрываясь, его старое лицо было натянуто вокруг, как устаревшая маска. Оно перевернулось на четвереньки и яростно отряхнулось, разбрызгивая кровь, превращая ее в туман и лишая себя остатков людской кожи в буйной тряске.

Теперь перед ними в сумерках стоял волк. Роман пошатнулся к Линде; он поте- рял центр гравитации. Он не совсем знал чего ожидать от сегодняшнего визита сюда, гораздо меньше, чем открытие двух важнейших истин жизни: что человек может стать волком и, что если у тебя есть привилегия наблюдать подобную трансформацию, то это самая правильная и естественная вещь, которую ты когда-либо увидишь.

Бля, – прошептал Роман.

Волк был огромным животным, высоким и гладким и царственным, как королева луна, сверкнувший желтыми глазами новорожденного, он поднял губы, обнажив белые клыки, и вытянул передние лапы, мех шевелился в воздухе. Глаза Линды увлажнились, наполнившись абсолютом материнского эгоизма, и Роман с чистым восхищением за- видовал клыкам, тем белым, блестящим клыкам, злорадствующим над теми, у кого их нет. Конечно клыки оборотня более длинные и искривленные, больше присущие се- мейству кошачьих. За ними последнее слово; как только челюсти сомкнуться, ничто на земле не вырвется из них. Лупус сапиенс: мудрый волк. Так, Роман, живущий тут всю свою жизнь, наконец-то увидел, истинного хозяина леса. Все остальные – слуги.

Превращение полностью завершилось, Фетчит вышел из трейлера и подошел к волку, который императивно и отчужденно обнюхал кота, прежде чем обратить свое внимание на остатки плоти, из коей он был рожден, и погрузиться носом в ее кучу, с характерным хлюпающим звуком.

Можно мне… погладить его? – спросил Роман, немного придя в себя. Не совсем до той степени в которой он был.

Не когда он ест, – ответила Линда.

Питер, – позвал Роман.

Волк закончил ужин и оглянулся, нос комично был выкрашен красным, и не- возможно было сказать, было ли, или нет узнавание людей в этих старых глазах. Что, однако, было, это уверенное отсутствие типичного для собак проявления привязанно-

сти или интереса. Оборотни, в отличие от других видов, которых они представляют, не вьючные животные. Что определяло полный смысл быть оборотнем. Это было дикое существо, космическое и непостижимое, как все по-настоящему дикие существа, и, ведая всем миром запахов, он развернулся и манерно пошел к деревьям и с шорохом исчез.

***

Через три дня после Ночи Охотника, Кристина Вендалл пробиралась через лесные заросли за своим домом к Валгринс, сделать тайные покупки. Тайлер Лэйн, одиннадцатиклассник, позвал ее в пятницу на свидание, и, мало того, что она побо- рола себя, согласившись, она также планировала сделать что-то, чтобы превзойти его ожидания. Кристина не обладала такой репутацией – на самом деле е репутация была полностью противоположной – но недавние внутренние предзнаменования, связанные с приливами и отливами, предполагали некоторые изменения. Люди меняются – кто сказал, что нет? Алекса и Алиса не покупали это и смеялись, что она все еще краснеет при слове менструация. Кристина краснела. Но люди могут меняться, и если она хочет стать великим писателем своего времени у нее есть обязанности расширять свои го- ризонты. Итак, она запоздала с развитием, это давало ей Персонажа – перипетию, как они называли это в классе драмы, поворот – но теперь, ей нужен был Материал. Близ- няшки благополучно сформировались, когда им было по десять, потому они не пони- мали ее. Они думали, что знают все, но это не так. Насколько они знали, у нее даже не было первого поцелуя. Были вещи, которые они не ведали. Кассирша неодобрительно поджала губы, но молча оформила покупки Кристины. Пизда! возмутительно гремел голос Кристины в ее разуме, с таким пылом, что она мгновенно встрепенулась, не ска- зала ли это вслух.