— Ну, как хочешь, — спокойно сказала Барбара. Ничего, она еще успеет переубедить Сару Энн. А Бен Мастерс просто промолчал, склонившись над столом.

— Нет, — твердо повторила Сара Энн. — Папа обещал, что мы пойдем искать пони, а новый шарф мне вовсе не нужен.

Барбара вопросительно посмотрела на Мастерса.

— Но я на самом деле была бы рада сделать кое-какие покупки для девочки.

Бен колебался, и Элизабет подумала, что еще немного, и он примет предложение Барбары.

— Я хочу носить этот шарф, — упрямо повторила Сара Энн. — И не нужно мне никакого платья. Я хочу пони.

— Этот шарф подарила ей мать, — тихо пояснил Бен.

Элизабет заметила, с какой симпатией смотрит он на Барбару, и ей захотелось предостеречь его. Барбара была прекрасной актрисой, и Элизабет очень сильно сомневалась, что та на самом деле так уж печется о Саре Энн.

— О! — одарила Бена признательной улыбкой Барбара. — Я понимаю.

Она обернулась к Саре Энн:

— Тогда, конечно, ты должна носить именно этот шарф. И, надеюсь, когда-нибудь ты расскажешь мне о своей маме.

Сара Энн поняла, что выиграла эту партию, и улыбнулась.

Элизабет наблюдала, как Бен помогает девочке выбрать еду, терпеливо спрашивает, чего ей хочется, как кладет на ее тарелку пару лепешек и яйцо. Закончив с заказом Сары Энн, Бен щедро наполнил свою тарелку ветчиной, лососем, яйцами и лепешками. Затем уселся, подвинул Саре Энн ее стул. На него, как и вчера, была предусмотрительно положена высокая подушка, и Бен благодарно улыбнулся Элизабет. Но даже эта мимолетная улыбка заставила быстрее биться ее сердце.

Сара Энн тоже посмотрела на Элизабет.

— Вы говорили, что мы можем пойти поискать пони.

— Это как твой папа скажет, — ответила Элизабет. Она испытующе посмотрела на Бена: чье предложение он сейчас примет? Ее или Барбары? Мастерс кивнул.

— Сейчас самое главное — найти для Сары Энн пони. Остальное может подождать. — Он обернулся к Барбаре и добавил:

— А покупками мы, конечно, займемся, но чуть позже. Скажем, на той неделе. На этой не выйдет: я должен съездить в Эдинбург, чтобы повидаться с Джоном Алистером.

— Я поеду в Эдинбург вместе с вами, — быстро сказала Барбара. — Познакомлю вас с дорогим мистером Алистером и еще с несколькими нужными людьми. Моя семья — Маклеоды — содержат в городе дом, там вы и сможете остановиться.

Бен задумался. Удобно ли это?

— Нет, знаете ли, я, пожалуй, предпочту остановиться в гостинице.

— Да что вы, не волнуйтесь! — сказала Барбара, — Вы никого не стесните. А я сама поживу у своей сестры. Она замужем за маркизом, членом парламента.

Элизабет чуть заметно усмехнулась. Все, конечно, так, если не считать сущей мелочи, о которой Барбара забыла упомянуть: они с сестрой видеть друг друга не могли, не то что жить под одной крышей.

— А как насчет Хью? — спросила Элизабет и тут же пожалела об этом. Дернул же ее черт за язык! Барбара смерила ее раздраженным взглядом.

— Хью сам о себе может позаботиться.

— Как и я, — сказал Мастерс. — И я на самом деле предпочел бы гостиницу. Тем более что мы едем туда всего на один день.

— Мы?

— Сара Энн и я.

Лицо Барбары вытянулось.

— А я полагала, что Фиона и Мэйзи присмотрят за нею здесь.

Бен уже знал, что Фиона была поварихой, а Мэйзи — горничной Барбары. Кстати, сестра Мэйзи, Эффи, была горничной Элизабет. Именно они, сестры, убирали вчера комнаты Бена и Сары Энн.

— Нет, — твердо сказал он. Барбара вновь пожала плечами.

— Все равно я буду рада поехать вместе с вами. Мне нужно купить кое-что из одежды.

На этот раз Элизабет сдержалась и не сказала ничего, только слегка повела бровью.

— А вы, леди Элизабет, — спросил Бен Мастерс. — Вы не поедете с нами?

— Просто Элизабет, — поправила она. — Ведь, во-первых, мы с вами теперь родственники, а во-вторых, я знаю, что американцы не очень-то любят титулы.

Она улыбнулась и продолжила:

— Нет, спасибо за приглашение, но я не поеду. У меня масса дел здесь. Шэдоу в последнее время стал терять форму, нужно заняться им.

Бен Мастерс понимающе кивнул и вернулся к завтраку. Еда ему, похоже, пришлась по вкусу.

— Любите лепешки? — спросила она.

— Я люблю все, кроме джерки и хардтак.

— О, а что это такое? — удивилась она.

— Зачем вам это знать?

— И то верно.

В глазах Бена промелькнуло раскаяние и он пояснил:

— Хардтак — это жесткие, как камень, сухари из муки и воды, а джерки — вяленое мясо, которое никак не разжуешь. Правда, и то и другое практически не портится, поэтому их берут, когда нужно ехать в далекое путешествие.

— В путешествие?

Бен замялся, и Элизабет догадалась — почему. Интересно, что он хочет скрыть?

— Ну, например, когда уезжаешь надолго верхом, — сказал он после паузы.

Так, так. А ведь совсем недавно он говорил, что лишь «немного» ездит верхом. Но, позвольте, сколько же на самом деле нужно ездить, чтобы брать с собой эти… как их… джерки и хардтак?

— А что, в Америке нет железных дорог? — спросила Барбара.

Бен удивленно посмотрел на нее.

— Почему же? Есть, конечно, но Америка — это очень большая страна, и в ней еще полно таких мест, где не только железных, но и простых дорог нет.

— Интересно было бы побывать там когда-нибудь, — мечтательно протянула Барбара.

— А индейцев не испугаетесь? — спросил он.

Барбара повела плечами.

— Но разве в Нью-Йорке есть индейцы?

— В Нью-Йорке нет. Индейцев полно на Западе.

— Тогда скажем так: мне очень интересно было бы побывать в Нью-Йорке.

— А я предпочла бы увидеть Запад, — сказала Элизабет. — Я много читала о нем. Говорят, что горы там гораздо больше, чем у нас в Хайленде.

— Элизабет родом из Хайленда, — извиняющимся тоном сказала Барбара.

Элизабет знала, что Хью и Барбара считают, что все уроженцы Хайленда, горцы, — варвары и дикари. В свою очередь, она сама была убеждена в том, что горцы, да и в целом шотландцы, гораздо лучше относятся к своим соседям — уроженцам Англии, чем те к горцам.

— Было бы любопытно как-нибудь съездить в Хайленд, — сказал Бен, ловко уводя разговор в сторону от собственной персоны.

Элизабет подумала о том, с какой радостью она показала бы ему свою родину. Она очень любила скалистые, величественные горы. Как хотелось бы ей оказаться сейчас там, среди их суровой красоты, а не здесь, в этом однообразном равнинном краю!

— Летом, — сказала она, — их склоны покрыты вереском. Это самое лучшее время, чтобы побывать в Хайленде. А зимой там холодно.

— Мне вообще Шотландия кажется на редкость холодной страной, — сказал Бен. — Ветер так и пронизывает насквозь.

— А в Америке зимы другие? — звенящим от напряжения голосом спросила Барбара.

«А она не на шутку взбешена, — подумала Элизабет. — Впрочем, есть с чего. Впервые в жизни мужчина не стал ее жертвой с первого взгляда».

— Смотря где, — ответил Бен. — Зима в Колорадо или, скажем, в Чикаго — тоже не подарок, но там, по крайней мере, хоть не так сыро.

Сара Энн нетерпеливо заерзала, и Элизабет, заметив это, встала из-за стола. Пусть у нее самой и не было детей, но она понимала, что ребенку трудно так долго усидеть на одном месте.

— Если вы готовы, — сказала она Мастерсу, — мы могли бы пойти на конюшню. Каллум, наш тренер, должен уже быть там. Он и расскажет, где нам лучше поискать пони. Заодно вы сможете подобрать лошадь и для себя.

В глазах Мастерса промелькнул радостный огонек, и Элизабет было приятно его увидеть. Интересно, насколько Мастерс скромничал, когда говорил, что мало ездит верхом? Ну, ничего, скоро увидим.

— Саре Энн нужно надеть пальто, — сказал Бен.

— Мне тоже, — ответила Элизабет. — Встретимся на конюшнях возле главного входа через пять минут.

Девочка так непосредственно проявляла свою радость, что невольно тронула сердце Элизабет. Появление ребенка внесло какое-то подобие жизни в этот холодный, мертвый дом, где давно уже забыли, что такое настоящие искренние чувства.