Теперь Элизабет вспомнила, что Бен каждый вечер сам укладывал Сару Энн. Сидел ли он рядом с нею, пока та засыпала? Похоже, что да. Еще одна черточка к портрету американца. Неожиданная. Элизабет не могла поверить, что на свете найдется еще хоть один мужчина, так нежно любящий своего ребенка.

Детские страхи Элизабет не были похожи на страхи Сары Энн. Она боялась своего отца и не стремилась к тому, чтобы быть с ним рядом. Он часто сердился, и Элизабет зачастую не могла понять причин его гнева.

— Я никуда не уйду.

— Правда? — сразу же успокоилась девочка. Элизабет улыбнулась. Доверчивость Сары Энн была бальзамом для ее израненной души.

— Правда. Мне так же одиноко, как и тебе.

Сара Энн села на постели. Сюзанна, ее любимая кукла, лежала рядом. Аннабел зашипела, недовольная тем, что ее потревожили. Элизабет присела на краешек кровати, и Сара Энн прижалась к ее руке.

— Я люблю вас, леди Элизабет, — сказала она. Сердце Элизабет сладко заныло. Никто и никогда не говорил ей этих слов. Даже Джейми.

— И я люблю тебя, Сара Энн, — ответила она.

— Я хочу, чтобы вы были моей мамой. — Элизабет застыла. Она не знала, что ответить. Она стала негромко напевать колыбельную — ту самую, что когда-то в детстве пела ей ее няня. Сара Энн притихла. Вскоре дыхание девочки стало тихим и ровным.

Элизабет осторожно уложила малышку на постель и прилегла рядом, крепко обняв ее руками.

Я люблю вас. Какие чудесные, волшебные слова. Простые. Безыскусные. Искренние.

Которые никогда не скажет ей отец Сары Энн.

Бен провел с гостями весь остаток ночи — до раннего утра, когда гости стали расходиться. Одни отправились по домам, другие остались в Калхолме и разбрелись по своим комнатам. Наконец рядом с ним остались лишь Барбара с раскрасневшимся от удовольствия лицом и Хью, прислонившийся к дверному косяку с бокалом вина в руке.

Он приветственно поднял бокал.

— Поздравляю, — в голосе его слышались злые нотки. — Король умер — да здравствует король!

Барбара покраснела.

— Хью…

Он взглядом заставил ее замолчать и вновь обернулся к Бену:

— Один из гостей сказал мне, что ваша петиция поддержана в парламенте. Это уже ни для кого не секрет.

— Не моя петиция, а Сары Энн, — поправил Бен.

— Перестаньте лицемерить, — сказал Хью. — Вы-то от этого получаете выгоду, и немалую. Неужели будете отрицать?

Лицо Хью пылало от злости и выпитого вина.

Бен посмотрел на Барбару:

— Вы не оставите нас вдвоем?

Она замялась.

Хью взял себя в руки.

— Все в порядке, Барбара. Я не настолько пьян, чтобы вызвать его. К тому же дуэли отменены законом много лет назад.

Барбара побледнела и выбежала из комнаты.

— Не беспокойтесь, Мастерс, — хрипло сказал Хью. — Я не собираюсь оспаривать вашу проклятую петицию. У меня совсем нет денег, а без них ни один адвокат не возьмется за это дело. Через несколько недель я уеду из Калхолма.

Бен проигнорировал его враждебность.

— Вы говорили мне, что Калхолм на грани финансового краха. Я правильно понял?

Хью прищурился.

— Да, если не продать этих проклятых лошадей.

— А как быть с арендаторами?

Хью пожал пленами.

— Если мы отведем земли под пастбища, нам потребуются пастухи. Может быть, можно будет занять на этой работе наших арендаторов.

— Куда вы собираетесь ехать?

— Куда сейчас деваться бедняку? В Америку. Видит бог, я не хотел бы бежать от кредиторов, но что делать? Мне нечем заплатить долги. Возможно, когда-нибудь…

— Долги большие?

Хью задумался. Этот американец, похоже, видит его насквозь. Зачем ему нужно все знать? А впрочем… Наконец он ответил, пожав плечами.

— Пожалуй, вам следует это знать. Тем более что кто-то из кредиторов может обратиться к вам с требованием уплатить их, — он еще немного помедлил и сказал:

— Пять тысяч фунтов.

— Я оплачу ваши долги, когда вступлю в права опекуна над наследством, — сказал Бен. Хью изумленно уставился на него:

— Заплатите? Но почему, черт побери?

— Чтобы спасти доброе имя Гамильтонов, — холодно ответил Бен. — И не запятнать имя Сары Энн.

Это было не совсем правдой, но Бен решил, что такое объяснение окажется достаточным для Хью. О своих тайных мотивах Бен предпочитал молчать. Пока.

Тень обиды пробежала по красивому лицу Хью. Он поджал губы и отошел к окну, за которым в предрассветных сумерках виднелся сад.

Не говоря больше ни слова, Бен поднялся и вышел из комнаты. Дом был полон людей, но сейчас, в этот ранний час, казался пустым.

Дверь в комнату Сары Энн была закрыта. Бен отворил ее. В слабом свете ночника он увидел на постели смутные фигуры. Он присмотрелся и увидел Генри, лежащего в ногах обнявшихся Элизабет и Сары Энн. Между лапами пса уютным калачиком прикорнула Аннабел.

Элизабет была в своем вечернем платье. Букетик цветов выпал из ее прически, лепестки рассыпались по подушке. Элизабет выглядела такой маленькой в этой огромной постели. Маленькой, хрупкой и такой беззащитной.

У Бена заныло в паху от воспоминаний о том, как они с Элизабет занимались любовью. Боже, какие сладостные воспоминания! Воспоминания о невозвратном.

Бен тихонько прошел в свою спальню. Быстро разделся, налил в стакан виски и присел на постель, вытянув ноющую после утомительной ночи раненую ногу.

Прошедшим вечером Бен надеялся раскрыть как минимум одного из потенциальных врагов Сары Энн. И обезвредить его. Для этого он и постарался устранить Хью Гамильтона, бросив ему наживку, которая должна была, по мнению Бена, немного успокоить находящегося в отчаянии должника.

А Элизабет? Господи, он не может спокойно думать о ней. Особенно сейчас, зная, что она спит в соседней комнате, буквально в двух шагах от него.

Ему удалось услышать несколько слов, которыми она обменялась с Дрю Камероном. Заметить, как интимно они общались друг с другом. Может быть, они в сговоре? Нет, все существо Бена сопротивлялось этой мысли. Но, с другой стороны. Камерон был неподалеку, когда произошли оба «несчастных» случая. Камерон и Элизабет выглядят больше, чем просто приятелями. А в случае смерти Сары Энн Элизабет получит деньги, которые позволят ей продолжать работу с конюшнями Калхолма. Или, как минимум, продолжать работу с Шэдоу.

А может быть, те случаи были и в самом деле просто несчастными случаями. Хм-м-м. Что ж. И не такое бывает.

Он допил стакан и положил под подушку заряженный пистолет.

Боже, не дай, чтобы Элизабет была как-то замешана в тех покушениях. Не дай ему еще раз обмануться в своих надеждах.

Бен не любил охоту ради охоты. Сам он всегда охотился только для того, чтобы добыть пищу. Но убивать животных просто ради спортивного интереса? Этого он не понимал.

Тем не менее он взял из рук Дункана протянутое ружье, вскочил на Бейли и присоединился к другим охотникам, тесной группой собравшимся неподалеку от озера, на опушке леса.

Он внимательно смотрел на виднеющиеся впереди развалины. Туман стелился над зелеными холмами, точно так же, как и в тот день, когда они были здесь с Элизабет. Он медленно поднимался, окутывая разрушенные стены, и от этого старый замок казался еще более загадочным и волшебным. Он словно плыл в облаках.

Кое-кто из гостей приехал со своими собаками. Часть охотников уже разошлась по своим «номерам» — позициям. Собаки нервничали и рвались с поводков.

Бен старался быть вежливым со всеми, но между ним и остальными охотниками сохранялась дистанция. Они жили в своем мире — том мире, где главными событиями становится спорт, светская жизнь, политические новости. Некоторые из них и сами были членами парламента. Бена занимали совсем другие вещи. Ему необходимо было докопаться до сути происходящих событий и обеспечить безопасное будущее Сары Энн. А то, чем были заняты эти люди, с каждым днем казалось Бену все менее и менее существенным. И он не хотел, чтобы Сару Энн ожидала такая же пустая, бессмысленная жизнь, которую ведет Барбара. Конечно, Элизабет — совсем другая, но много ли найдется в Шотландии женщин, способных самостоятельно создавать свою жизнь? Нет, Элизабет — исключение.