1868 год

Как сказать четырехлетней девочке, что ее мать умерла?

Именно над этим мучительно задумался шериф американской полиции Бен Мастерс, стоя перед крыльцом маленького домика, в котором жила миссис Генриетта Калворти. Наконец он расправил плечи и решительно постучал. Ему очень хотелось верить в то, что он сумеет найти подходящие слова. Во всяком случае, постарается. Но за что на его долю выпало это испытание? Впервые за восемь лет, проведенных в мире крови и насилия, Бену Мастерсу выпала такая ужасная роль — принести весть о смерти матери осиротевшему ребенку.

«Мери Мэй надеется на тебя», — подумал Бен, и сердце его болезненно сжалось. Как ни крути, а гибель несчастной женщины отчасти и на его совести. Разве не он заварил эту кашу, не подумав о последствиях? Разве не он затеял перестрелку с тем мерзавцем, желая положить конец его кровавым преступлениям, но при этом совершенно забыл о тех, кто может оказаться на линии огня?

Он.

И тот факт, что Мери Мэй была замешана в делах шайки, никоим образом не мог смягчить ощущения его собственной вины.

«Моя девочка! Обещайте, что позаботитесь о Саре…»

Никогда, до самой смерти, Бену не забыть теперь последних слов Мери Мэй, сказанных затихающим шепотом.

Он еще раз постучал в дверь. Миссис Калворти, должно быть, уже заждалась его.

Последние три года она присматривала за Сарой Энн, но теперь должна была уехать на Восток, домой, чтобы позаботиться о своем брате. Однажды миссис Калворти уже откладывала свой отъезд, согласившись подождать, пока Бен не поставит последнюю точку в давнишней схватке с шайкой преступников, возглавляемой известным негодяем по кличке Дьявол.

Дверь отворилась, и Бен увидел перед собой морщинистое, осунувшееся лицо миссис Калворти. Наверное, бедная женщина уже и не надеялась, что он вернется. Но эта мысль промелькнула и пропала. Сейчас были дела и поважней. Например, где найти новое пристанище для Сары Энн? И может ли он быть уверен в том, что в новом доме девочка окажется в безопасности?

— Где Сара Энн? — спросил Бен у миссис Калворти.

— В своей комнате, — ответила та и с надеждой посмотрела в лицо шерифу. — Ведь вы пришли, чтобы забрать ее?

Он молча кивнул.

— А что с вашей работой?

— Я подал в отставку. Хватит с меня. Да и годы уже не те. Думаю, что пришло время и мне поваляться на травке у своего дома, в Денвере.

На лице миссис Калворти появилась слабая улыбка.

— Хвала небесам, что вы пришли. Я очень люблю эту девочку и взяла бы ее с собой, если бы могла, но…

— Я знаю, — мягко сказал он, — знаю. И позабочусь о том, чтобы с ней ничего не случилось.

Бену очень хотелось верить, что так оно и будет.

Очень хотелось. Он немного замялся, а затем осторожно спросил:

— Она все еще ничего не знает? Я имею в виду, о своей матери?

В ответ миссис Калворти отрицательно покачала головой.

Послышались быстрые легкие шаги, и из-за створки дверей выглянула девочка. Яркие зеленые глазки возбужденно блеснули из-под рыжих кудряшек.

— Мама! Мама пришла!

Острая боль пронзила все тело Бена. Ну конечно, Сара Энн подумала, что вернулась ее мать. Вернулась вместе с Беном, как несколько недель назад.

— Дядя Бен! — воскликнула девочка. — А где же мама?

Жаль, что миссис Калворти до сих пор ничего не сказала Саре Энн. Очень жаль. До чего же это поганое дело — приносить плохие новости. Особенно такие.

Бен опустился перед Сарой Энн на корточки и протянул руки к девочке.

— Она ушла на небеса, — сказал он.

Сара Энн медленно двинулась навстречу Бену. Она недоуменно посмотрела на него, затем перевела взгляд на миссис Калворти, и пожилая женщина не смогла сдержаться. Крупные слезы покатились по ее морщинистому лицу. Бен не был уверен, что Сара Энн правильно поняла то, что он сказал, но ясно было видно: девочка догадалась, почувствовала беду. С ее личика исчезла улыбка, погасли зеленые глаза, а нижняя губка предательски задрожала.

Дрогнуло и сердце Бена. То самое сердце, что, казалось, навсегда окаменело в испытаниях последних лет, Дрогнуло и не устояло. Но, впрочем, каким же должно быть сердце, если оно остается равнодушным при виде детских слез?

Бен не опускал рук, хотя и не был уверен, что Сара Энн захочет оказаться в его объятиях. Но девочка бросилась к нему, и он прижал к груди худенькое тельце. Сначала нерешительно, робко, затем все крепче, все нежней.

— Помнишь, как ты однажды спросила меня, не твой ли я папа, — севшим от волнения голосом сказал Бен. — Ты по-прежнему этого хочешь?

Сара Энн подняла на него полные слез глаза.

— А мама уже не вернется?

Он медленно покачал головой.

— Нет, она не может, но она очень любит тебя. И еще она просила, чтобы я позаботился о тебе. Слышишь?

Сара Энн растерянно повернулась к миссис Калворти.

— Я хочу остаться с тобой, Калли.

— Нельзя, моя куколка, — тихо ответила миссис Калворти. — Я должна уехать. О тебе позаботится мистер Мастерс. С ним тебе будет хорошо. И твоя мама тоже так думает.

— Где — на небесах? А я тоже туда попаду?

— Когда-нибудь, — тихо подтвердил Бен. — Мама будет ждать тебя, а пока что ты нужна мне здесь. Очень нужна. Ведь ты не оставишь меня одного, верно? Твоя мама думает, что мы с тобой сможем хорошо позаботиться друг о друге.

«А ведь это святая правда», — вдруг понял он. Ему просто необходимо заботиться о ком-то. Любить кого-то. Господи, до чего же пустой была его жизнь все последние годы!

Сара Энн способна наполнить ее новым смыслом. А он? Что он может дать этой девочке?

Сара Энн протянула руку, и Бен почувствовал на своей щеке ее пальчики — тонкие, нежные, совсем невесомые.

О, боже! Потеряв в жизни все, она еще пытается успокоить его!

Он еще раз обнял девочку и поднялся на ноги. Она протянула руку и доверчиво вложила ее в ладонь Бена.

Именно в этот момент он и понял, что скорее умрет, чем позволит беде еще хоть раз накрыть Сару Энн своим черным крылом.

На борту «Леди Мэри».

Атлантический океан.

1868 год

— Аннабел!

Бен крепко ударился головой о подвешенную над палубой спасательную шлюпку и с трудом сдержал соленое словцо, готовое сорваться с языка. Его расстегнутая рубашка выбилась из-за пояса и хлопала на ветру, словно незакрепленный парус.

До чего же холодно, черт побери! Знавал он в жизни холода, но не такие! Ледяной океанский ветер пронизывал тело до самых костей. От мерзкой погоды ныла больная нога, и Бену даже не хотелось думать о том, что с ней будет к концу этого бесконечного плавания.

— Ну, давай, Аннабел, давай! Вылезай оттуда немедленно! — притворно-ласковым голосом позвал он. Сколько раз приходилось ему прибегать к подобным уговорам в той, прежней, жизни, когда он пытался направить на путь истинный какого-нибудь начинающего воришку! Увы! Как прежде, так и сейчас, толку от таких уговоров было мало.

— Мистер Мастерс?

Он повернул голову и покосился на возникшую за его спиной миссис Фрэнклин Т. Фолкнер. Рот почтенной вдовы, еще вчера вечером сидевшей рядом с ним за капитанским столом в кают-компании, был приоткрыт от удивления.

Эх, видели бы сейчас Бена его друзья-полицейские! Вот уж посмеялись бы!

— Ищу кошку моей дочери, — коротко пояснил Бен и снова полез под шлюпку.

Сара Энн будет безутешна, если пропадет эта серенькая кошечка, которую они подобрали на улице Бостона перед самым своим отплытием. Что же касается самой кошки, то она оказалась существом неблагодарным. Отогревшись и почувствовав себя в безопасности, она быстро заскучала по прежней вольной жизни и наладилась при каждом удобном случае ускользать из каюты, чтобы вести бесконечные разборки с местными судовыми котами-крысоловами. Бен должен был признаться, что, несмотря на свой немалый полицейский опыт, ему каждый раз приходится пускать в ход все мастерство, чтобы обнаружить и задержать беглянку.