Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В книге протоколов 30 июня 1882 года отмечено:

«Слушали:

2. Прошение типографии Коди о разрешении представить к цензору книгу «Шалость» А. Чехонте с рисунками — в корректурных листах (до 6 печ. л.). Определено: разрешить и выдать билет на имя цензора Федорова».

На самом прошении две пометки: «Выдать установленный билет» и «Выдан 30 июня 1882 г. за № 958, цензор Федоров».

Цензор Федоров. Судя по делам комитета, суровый цензор и влиятельный чиновник. Имея чин действительного статского советника, В. Д. Федоров был старшим среди своих коллег. В 1882 году его назначили председателем Московского цензурного комитета. Под его председательством 9 ноября 1883 года состоялось заседание комитета, где цензор Леонтьев столь резко оценил рассказ Чехова «В море»: «За последнее время бесцензурная еженедельная газета «Мирской толк», издаваемая Пушкаревым, стала, как известно уже по докладам г. Назаревского, все более и более обнаруживать свое вредное направление. Последние два нумера ее (40 и 41) почти сплошь составлены из статей более или менее непозволительного духа… Обращаю внимание Комитета на…

2) В море, перевод с английского. Ужасный рассказ про пастора, который продает на 1-ю ночь свою новобрачную богатому банкиру, и про двух матросов, отца и сына, которые вместе приготовляют себе в стенке отверстие, чтобы смотреть на дела этой ночи».

Книга Чехова попала к главе московской цензуры.

Дальнейшая ее судьба в архивных документах не отразилась. Ни в протоколах заседаний комитета, ни в списке книг, разрешенных к печати в 1882–1883 годах, ни среди черновиков цензорских донесений — о «Шелопаях и благодушных» или «Шалости» А. Чехонте нет ни слова.

Остается поэтому привести последний документ — свидетельство самого А. П. Чехова.

Договариваясь с Н. А. Лейкиным об издании «Пестрых рассказов», Чехов писал: «В Москве находятся издатели-типографы, но в Москве цензура книги не пустит, ибо все мои отборные рассказы, по московским понятиям, подрывают основы…» (1 апреля 1885 г.).

Поскольку «Сказки Мельпомены» цензурных препятствий не встретили, слова Чехова можно связать только с судьбой первой книги.

ЧЕХОВ И «МАЛАЯ ПРЕССА»

«Малая пресса» — своеобразное течение русской журналистики, сложившееся в 70-х годах прошлого века. Это юмористические журналы: «Стрекоза», «Будильник», «Зритель», «Развлечение», «Сверчок», «Осколки»; журналы для легкого семейного чтения: «Свет и тени», «Мирской толк», «Москва», «Нива»; бульварная газета «Московский листок», издававшаяся Н. И. Пастуховым; фривольный журнал «Шут» Д. А. Есипова.

Здесь перечислены лишь те издания, в которых сотрудничал или о которых писал в своих фельетонах Антоша Чехонте. В действительности круг изданий, относившихся к малой прессе, был гораздо шире. Кроме столичных изданий, среди которых были такие редкости, как «Добряк» (юмористическое приложение к газете князя В. П. Мещерского «Гражданин») и «Колокольчик», издававшийся И. И. Пастуховым в 1882 году, когда в Москве проходила промышленная выставка, в крупных провинциальных городах также издавались юмористические журналы: «Фаланга» и «Гусли» в Тифлисе, «Пчелка» в Одессе и ряд других. Кроме того, в 70-х и 80-х годах на книжный рынок в огромных количествах поступали различные юмористические альманахи и сборники для бездумного послеобеденного или дорожного чтения: «Пурселепетан», «Потешная библиотека», «Весельчак», «Возбудитель удовольствий жизни» и множество других. В таких сборниках иногда перепечатывались заимствованные из журналов юморески Антоши Чехонте.

Издателями, а иногда и редакторами газет, журналов и всяческих альманахов и сборничков малой прессы были купцы, фабриканты. Пастухов, например, был торговцем, знал всю подноготную московского купечества; в каждом номере «Московского листка» непременно появлялась какая-нибудь сплетня: «Лариону Агафоновичу. В Тележную улицу. Не засиживайтесь так долго за лянсином с прелестной вдовушкой. Какой вы ловелас, когда ни одного зуба во рту не осталось».

В малой прессе была своя конкуренция, борьба за подписчика, за тираж. Талантливый литератор был здесь редкостью, и Пастухов, уговаривая Чехова работать в «Московском листке», приглашал его к Тестову (один из знаменитейших ресторанов старой Москвы) и сулил ему 6 копеек за строчку — на копейку больше, чем можно было получить в «Будильнике» и «Стрекозе». 13 мая 1883 года Чехов писал старшему брату: «Я заработал бы у него не сто, а 200 в месяц, но, сам видишь, лучше без штанов с голой ж… на визит пойти, чем у него работать».

Герман Корнфельд, издатель «Стрекозы», популярного юмористического журнала тех лет, был фабрикантом, хозяином фабрики каучуковых штемпелей, вывесок и надгробных памятников. На последних страницах «Стрекозы» можно увидеть рекламу изделий его фирмы: образцы печатей, табличек и вывесок из мрамора и металла, рисунки надгробных памятников и плит с указанием размеров и цен, что совсем уже странно для юмористического журнала.

Купцом, наконец, был и сам Н. А. Лейкин, законодатель и мэтр малой прессы, и эту сторону его натуры хорошо чувствовал Чехов: «Буржуа до мозга костей», — писал он в 1888 году.

Обычно юмористические журналы выходили еженедельно. Их формат — четвертая доля листа (размер популярных современных еженедельников). Обычный объем номера — 8 страниц. В журналах были постоянные отделы: еженедельный фельетон (в «Стрекозе» и «Будильнике» он назывался «календарем»), подборка мелких юморесок (в «Осколках» — «Осколочки», в «Стрекозе» — «Комары и мухи») и «почтовый ящик», где печатались ответы на письма читателей и коротко оценивались присланные ими рукописи. Иногда ответы и замечания в «почтовых ящиках» бывали остроумными и забавными, но чаще грубыми и бестактными, как, например, ответы Чехову в «Стрекозе». В остальном номер заполнялся сценками, «зарисовками с натуры», анекдотами, стихами, карикатурами и рисунками. Иллюстрации давались по-разному: в «Стрекозе», «Развлечении», в журнале «Свет и тени» это штриховые рисунки пером, «Осколки», «Будильник» и «Шут» выпускались с красочными иллюстрациями, «Москва» печатала большие, в разворот, иллюстрации для украшения стен. В малой прессе сотрудничал целый штат художников; в «Осколках», «Будильнике» и «Москве» появлялись рисунки Николая Чехова, человека талантливого и тонкого. Он умер молодым, не сумев пробить свою дорогу в искусстве.

Известные русские писатели в этих изданиях не печатались; самый факт участия в малой прессе писателя с именем считался позорным. Правда, А. И. Пальм напечатал несколько страниц в «Гуслях» Тхоржевского, но закончилось это сотрудничество таким «письмом к редактору»: «Литературные имена создаются весьма нелегко; не дорожить ими — значит, не уважать себя. Как пи скромно мое имя, но до сих пор никто не считал его переметною сумой, которую можно нести куда угодно…»

Исключение составляли лишь «Осколки», где время от времени (впрочем, очень редко) печатались очерки и короткие рассказы Н. Успенского, С. Терпигорева, К. Баранцевича.

Изредка на страницах «Осколков» появлялся Н. С. Лесков. Осколочный лейкинский жанр был ему чужд, и он печатал не сценки, а скорее юмористические отрывки или фрагменты, может быть, страницы своих набросков или черновиков. И это украшало журнал и поднимало его репутацию. Но Лесков, кроме того, был единственным среди крупных писателей той поры, в чьем словаре и стиле можно было найти черты, родственные малой прессе. Здесь важен был не великолепный лесковский русский язык, а только те его черты, которые старая критика называла «гастрономией слова». В «Левше», например, «потная спираль», «мелкоскоп», «долбица умножения», «клеветой», «нимфоэории», «буреметр». И затем еще — «укушетка», «болезнь вифлеемция», «трилюзия», «импузории», или «керамида» вместо «пирамиды», или еще «часы с трепетиром», «бюстры», «валдахин», «Аболон полведерский», «мимоноски» и т. д. — временами слишком обильно и пестро для прозы серьезного уровня. Лесковские неологизмы, естественно, тут же подхватывались, перекочевывали в малую прессу и здесь, в стилевых низменностях «Осколков», «Стрекозы» и «Будильника», становились уже настоящей словесной клоунадой, подлинными «идиотизмами», как назвал эти словарные изобретения старый критик, соотносивший их, конечно, с прозой А. Пазухина, А. Педро или того же Н. А. Лейкина. Нам эти имена ничего не говорят, современникам же Лескова они коробили слух, и нужно помнить об этом, чтобы избежать неточных оценок и слишком сурового суда над старой критикой.

31
{"b":"222287","o":1}