Тем временем отряд Лейссера преследовал русских драгун сначала вдоль деревни, откуда он был обстрелян русскими пехотинцами. Лейссер не мог остановить это яростное преследование, к тому же он был убежден, что его поддержат остальные полки бригады. Справа позади деревни находились густые березовые заросли. Русские драгуны понеслись все быстрее вдоль опушки леса, а многие из них бросались в эти заросли.

"Во время преследования,

— вспоминал Лейссер, -

ко мне присоединился майор фон Хойер; мы заметили одного русского офицера, украшенного множеством орденов, Хойер принял его за командира неприятельских драгун, и мы погнались за ним. Тем самым мы удалились от основных сил отряда, которые... бросились вправо в ложбину, так как очутились под сильным огнем и натолкнулись на свежие войска. Лишь несколько ординарцев и, главным образом, солдаты, имевшие хороших коней, смогли последовать за нами. Вскоре мы нагнали вражеского офицера, но в это время я заметил, что оказался совершенно изолированным со своим маленьким отрядом. Поэтому я решил соединиться с полком и, заметив одного трубача из полка Цастрова, велел ему трубить сбор. Майор Хойер, мой адъютант и ротмистр Меерхайм, который также присоединился ко мне, старались по возможности меня в этом поддержать. Мы спешно собрали около тридцати человек и, полагая, что часть дивизии должна еще находиться сзади в качестве резерва, я решил присоединиться к ней с этим отрядом".

Саксонцы поскакали назад и в нескольких сотнях шагов заметили полк Цастрова. Было очень пыльно, и они не сразу поняли свою ошибку. Они бросились к своим боевым товарищам, но оказалось, что это были русские!

"Лишь когда мы были уже совсем близко, —

пишет Лейссер, -

мы заметили это по шлемам и темным обшлагам. Конечно, издали было очень трудно отличить этих русских кирасир от кирасир Цастрова".

Вероятно, это был Орденский кирасирский полк. Путь к отступлению был отрезан, но саксонцы решили пробиваться. В завязавшейся схватке Лейссер был оглушен несколькими ударами и, потеряв сознание, свалился с лошади; очнулся он уже в плену у русских.

По словам Меерхайма, схватка происходила недалеко от русских артиллерийских парков в кустарнике.

"Едва мы оказались в нем, как моментально были окружены неприятелем и атакованы с ужасной яростью. Это были не только... драгуны и кирасиры; здесь они были также поддержаны казаками, башкирами и конными ополченцами... Недалеко впереди я увидел, как полковник фон Лейссер, покрытый ранами, упал с лошади, майор фон Хойер уже лежал мертвым на краю зарослей, и многие солдаты разделили его участь".

Лишь немногим саксонцам удалось прорваться через ряды русских и спастись[30].

Атака Лейссера не была поддержана потому, что едва кирасиры Тильмана завершали бой с пехотой, как на их правом фланге, где самый край пожарища Семеновской еще оставался в руках русских пехотинцев, показались русские драгуны и кирасиры. Среди них был и Орденский полк, который, по словам Церрини, выделялся крестами на своих штандартах. Русская кавалерия неслась, чтобы помочь своим пехотинцам. Многие из них, упав ничком на землю, были приняты промчавшимися вперед саксонцами за убитых и раненых; теперь, когда они увидели своих спасителей, они снова поднялись и открыли огонь по саксонцам. Часть русской кавалерии вышла во фланг и даже в тыл наступавшему Гар дю Кор, но основная ее масса двинулась против полка Цастрова. Полагают, что это были кирасирские полки Его и Ее Величеств и Астраханский, а также Киевский и Новороссийский драгунские. Генерал Н.М.Бороздин-2-й пишет, что полки его бригады несколько раз ходили в атаки, а затем были переведены в сикурс 2-й кирасирской дивизии.

"Когда неприятель покусился атаковать

нашу пехоту правее от нас... г. Розен по приказанию г. генерал-лейтенанта князя Голицына послан мною с двумя эскадронами атаковать, что с большим стремлением исполнено, от чего много неприятельская кавалерия потерпела, особенно тогда, как барон Розен напал на его с тылу. Одним словом, неприятельская колонна была опрокинута и потерпела большой урон".

Полк Цастрова остановился, и к его правому флангу стали пристраиваться поспешно отступавшие подразделения Гар дю Кор. Офицеры пытались построить солдат, но полностью навести порядок было невозможно, так как постоянно приносились отдельные группы (иногда вперемешку с русскими кавалеристами) и пытались втиснуться в свое, положенное по уставу, место. Вследствие этого на узком пространстве немцы сгрудились очень тесно, имея местами по 5-6 и даже по 6-8 рядов. Поэтому, когда Тильман дал приказ бригаде двинуться рысью и повернуть налево, это движение было исполнено очень медленно и неуклюже, так что русская конница в сомкнутых эскадронах врубилась в плохо организованную линию немцев. Дело в пользу русских решил удар по левому флангу саксонцев гусарского полка, вооруженного пиками. Тщетно майоры Шенфельд и Нерхофф пытались организовать сопротивление им. Атакованные с фронта, во фланг и частью даже с тыла саксонцы искали спасения в поспешном отступлении. Сам Тильман вынужден был вступить в рукопашную с несколькими русскими, чтобы не попасть в плен. Саксонцы были оттеснены почти до того места, где поляки еще сгоняли русских пленных.

Обычно считается, что в этой атаке отличились ахтырские гусары; но возможен и иной вариант. Ф.К.Корф пишет, что

около полудня

он получил от Барклая приказ отрядить на левый фланг отряд генерала Дорохова. Последний,

"сближась к ретраншементам и к пехоте, нашел, что неприятельская кавалерия в превосходстве начинала окружать нашу пехоту и батареи. Выстроясь, немедля ударил он поспешно с Оренбургским драгунским полком в середину, а с Мариупольским гусарским и Курляндским драгунским во фланг неприятельской кавалерии, которая быстротой сей атаки была опрокинута и прогнана до самых их батарей. Здесь резервы неприятеля, подкрепя бегущих, остановили нашу кавалерию".

Дорохов отозвал полки апелью.

Бригада Тильмана, вероятно, была бы рассеяна или отброшена за овраг, но неожиданно русские прекратили преследование. Шрекенштейн слышал неоднократные призывы русских офицеров: "Остановись!". Вероятно, они увидели, что слева на помощь саксонцам рысью приближалась вестфальская бригада. Теперь саксонцы получили время восстановить порядок и перестроились в трехшереножный строй. По рассказу Меерхайма (а он описывает окончание боя иначе, чем Шрекенштейн), вестфальцы атаковали русских, но были опрокинуты: однако саксонцы, составлявшие второй эшелон, хладнокровно встретили русскую атаку. После короткой схватки русские отступили. Немцы не преследовали их по причине крайнего утомления лошадей, а также потому, что заметили приближение слева новых русских войск, чьи батареи начали уже их обстреливать. Это приближались войска А.И. Остермана-Толстого. После первой атаки Дорохов, подтянув бывший в резерве Сумской гусарский полк, устроил

"вторично корпус в две линии и наступающую неприятельскую конницу еще раз атаковал и прогнал. При сем случае Сумской гусарский полк спас восемь наших орудий, которые нашими почти совсем были оставлены".

По словам Шрекенштейна,

"русская конница, состоявшая из уланов, драгун и гусар, отказалась от решительной атаки, когда несколько бригад французской кавалерии из первого резервного корпуса прибыли на помощь дивизии Лоржа, и часть русской пехоты, которая вновь собралась под прикрытием своей конницы, отступила влево к лесу".

В рапорте Тильмана сказано:

"мы удержали место, поскольку были поддержаны подоспевшей

французской

кавалерией"[31].

Это, конечно, не мог быть корпус Нансути. Речь в данном случае может идти о 8-й лег. кав. бригаде Бюрта и 14-й лег. кав. бригаде Бермана. Возможно, здесь действовала и 24-я лег. кав. бригада, которая

"совершила множество атак с большим успехом. Генерал граф фон Хаммерштейн получил четыре пули, лошадь под ним была ранена; его адъютант капитан де Сен-Сернен был убит возле него. Многие офицеры потеряли по нескольку лошадей, а некоторые были ранены сами ".

Возможно, что часть этой кавалерии участвовала в атаках на 4-ю дивизию Е.Вюртембергского. К тому времени Барклай приказал ему послать 2-ю бригаду Пышницкого вправо к М.А.Милорадовичу, который, очевидно, опередил свои войска. Поручив 1-ю бригаду майору Вольфу, единственному оставшемуся в ней штаб-офицеру, принц направился к Милорадовичу, который уже прибыл ко 2-й бригаде. В этот момент опять налетела французская кавалерия; русские строятся в батальонные каре, в которых укрылись Барклай, Милорадович, Раевский, Паскевич и другие начальники. Кавалерия была отражена, но французская артиллерия открыла такой ужасный огонь, что бригада Пышницкого за полчаса потеряла одними убитыми до трехсот человек[32].