— Ты мне тоже позвони, я с тобой поговорю! — Юля выскочила в прихожую и подбежала к нему.

Асадов улыбнулся и дёрнул её за хвостик.

— Обязательно.

Марина взяла Юлю за руку и притянула к себе.

— До свидания, Алёш. Спасибо… что пришёл.

Он ничего не ответил (не мог же сказать — не за что?!), подмигнул девочке и вышел. Сбежал по лестнице вниз и остановился на крыльце, тяжело дыша. Потом помотал головой, чтобы в себя прийти.

А проходя мимо машины Томилина, заметил под одним из дворников знакомую визитку. Нину Башинскую смутить трудно.

Они шли по парку и держались за руки. Юля почти висла на Марининой руке, баловалась немного, болтала без умолку и очень волновалась по поводу подтаявшего снега. Ей очень хотелось покататься с горки.

— Скорее бы лето, — вздохнула девочка. — Да, мам?

Марина согласилась.

Под ногами уже чавкало, снег подтаял, хотя зима ещё не торопилась отступать, по ночам было достаточно морозно, а вчера ещё и снег нападал.

— Юль, давай ты не будешь сегодня с горки кататься? Промокнешь вся. Покатайся на качелях.

Юля, конечно, расстроилась, но делать было нечего. Топнула ногой по луже и пообещала на горку не лазить.

— Ты меня позовёшь, когда он приедет?

— Позову. Но ты же помнишь, что Лёша сказал? Он не уверен, что сможет сегодня приехать к тебе.

— Ну, может он к тебе приедет?

— Так, — Марина попыталась придать своему голосу побольше строгости, но от невинного детского взгляда, обращённого к ней, впору было рассмеяться, — прекрати выдумывать сейчас же. Иди, поиграй.

Марина осталась стоять на тротуаре, наблюдая за тем, как Юля вприпрыжку побежала к качелям. На площадке было много детей, вокруг мамы-бабушки-няни, наблюдали за своими чадами, так же, как это делала Марина сейчас. Юля села на качели, оттолкнулась ногами и помахала ей рукой. Марина помахала ей в ответ.

Юле улыбалась, а на самом деле нервничала. А всё из-за Лёшки, который второй день изводил её непонятными звонками. То он предлагал пойти на прогулку, то у него появлялись какие-то срочные дела и он встречу отменял, то звонил и говорил ни о чём, а Марина по его голосу чувствовала, что он зол и едва сдерживается. Алексей очень давно не позволял себе волновать Марину своими неприятностями, какими бы они ни были — серьёзными или мимолётными. Когда разводились, они ведь даже неприятности поделили, чтобы не возникало лишнего повода поговорить по душам. А вот вчера он позвонил, и Марина душой чувствовала — что-то у Лёшки случилось. Он ничего толком не рассказал, они проговорили о каких-то пустяках довольно долго, оба томились, но спросить прямо Марина так и не решилась. Утром Алексей снова позвонил и заявил, что возможно в парк приедет.

— Не буду ничего обещать, но… Вы ведь на детской площадке будете?

— Да.

— Вот и отлично.

Неудивительно, что она занервничала. Не из-за предстоящей встречи с Алексеем, а из-за того, что он ей недоговаривал. Когда Асадов начинал скрытничать, ничего хорошего это не сулило, эта истина Марине была известна очень давно. А вдруг что-то серьёзное? Вдруг вляпался во что-то? Даже думать об этом не хотелось. И вот теперь стояла и ежеминутно поглядывала в ту сторону, откуда должен был появиться Алексей.

— Мама!

Марина повернулась к Юле, улыбнулась и рукой помахала. Девочка успокоилась и продолжила кататься. А Марина снова оглянулась на дорогу, но знакомая машина так и не появилась. Очень захотелось ногой топнуть от злости, а ещё лучше Лёшке позвонить и прямо спросить, что у него происходит. Но звонить она, конечно, не станет, права не имеет. Да и вообще… Чем чаще они с Лёшкой встречались, тем труднее становилось жить. Если раньше хоть притвориться получалось, что она об Асадове не думает, можно было сосредоточиться на чём-то другом, да и Аркаша рядом был, ему нужно было уделять внимание, а вот сейчас от опасных мыслей отделаться никак не получалось. Раньше они ругались, она на него злилась и поэтому любые воспоминания гнала от себя с удовольствием, но теперь злиться было не на что. С Юлей он легко нашёл общий язык, возился с ней, выслушивал её детские рассуждения с самым серьёзным лицом, ему никогда не было жалко на неё времени, за что Марина была ему крайне благодарна. Для Юли сейчас самое важное — это внимание к ней. Возможно, Нина была права, нужно было сказать Алексею "спасибо" за его помощь и не позволять ему вживаться в роль необходимого им человека. Нужно было помнить, что они чужие друг другу, и иначе быть не может. Всё сложилось в их жизнях, идут параллельно, а параллельные линии, как известно, не пересекаются.

А кто сказал, что они должны пересекаться? Может, просто нужно идти рядом, чувствуя друг друга?

Но всё это разговоры в пользу бедных. Не о том она думает, не о том.

Как подъехала машина Асадова, она всё-таки заметила. С того места, где она стояла, был виден только край автостоянки за воротами парка, пришлось сделать несколько шагов, чтобы увидеть припарковавшуюся машину. Хотелось поскорее увидеть Алексея, чтобы понять — с ним всё в порядке. Асадов из машины вышел, но в парк направился не сразу. Сначала открыл багажник и достал оттуда что-то внушительное, Марина не успела рассмотреть, что именно. А потом Алексей и вовсе скрылся с её глаз, когда зашёл за машину.

— Мам, — Юля подбежала и повисла на её руке. — Ты почему на меня не смотришь?

— Смотрю, солнышко. — Марина приобняла её за плечи. — Просто Лёша приехал, вот я на него и отвлеклась.

— Приехал?! — Юля подпрыгнула от радости. — Где?

— Сейчас придёт. — Марина улыбнулась ей, посмотрела в сторону ворот и замерла, точнее даже обмерла, заметив Асадова на парковой аллее. Он шёл с коляской и с кем-то разговаривал по телефону. Юля смешно ахнула и кинулась бегом ему навстречу, Марина даже видела, как Лёшка улыбнулся ей. Правда, когда Юля принялась рассматривать ребёнка в коляске, гладить его, что-то мальчику говорить, Алексей тут же нахмурился, видно, телефонный разговор был не из приятных.

Пока была такая возможность, Марина отвернулась и закрыла глаза. Осторожно втянула в себя воздух. Всё внутри сжалось в болезненный комок, и голова закружилась от волнения. Алексей привёз сына…

А ведь у её Лёшки есть сын. Она так мечтала об этом, столько лет. Она так плакала, когда он родился. Даже не знала, от радости она плачет или от горя. И никогда ни с кем об этом не заговаривала. Как могла, убеждала себя, что это чужой ребёнок. И что Лёшка счастлив был стать отцом. Может, и счастлив, но ведь он сам тогда сказал, что без неё в его жизни всё не так.

Валентина Алексеевна иногда заговаривала о внуке, когда Марина с ней встречалась, но быстро сбивалась, смотрела виновато и поспешно переводила разговор на другую тему. А Марине приходилось делать вид, словно не замечает ничего. И опять стараться не думать о маленьком чужом мальчике. Она даже не знала, на кого он похож. Валентина Алексеевна фотографии ей не показывала, не описывала его… И сейчас Марина не готова была, не готова…

— Привет.

Она повернулась и посмотрела на Алексея, именно на него. Он выглядел уставшим и каким-то взъерошенным. Убрал телефон в карман и зачем-то повторил:

— Привет.

Марина только кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Мама, смотри, какой маленький! — Юля подёргала Марину за руку, а потом взяла Антона за маленькую ручку. Тот таращился на неё удивлёнными глазёнками и совсем не улыбался, скорее, выглядел настороженным. — А как его зовут?

— Его Антон зовут, — сказал Алексей, а потом осторожно взял Марину под локоток. — Давай отойдём. Юль, ты последи за ним.

— Я послежу, — закивала девочка. — Давай будем с тобой дружить? — обратилась она к мальчику.

Они отошли всего на несколько шагов, Алексей на сына обернулся, проверяя, не забеспокоился ли он, но Антон смотрел только на Юлю, которая что-то ему без остановки говорила и держала за руки. Асадов приобнял Марину, которая успела отвернуться от него, за талию и даже на пару секунд прижался щекой к её щеке.