-Харе Кришна, Семен! -

поприветствовал Леша бородатого кряжистого фермера, раскладывающего лохматым сенбернарам еду по приличным размеров мискам. Те толкали хозяина носами под локти, как бы говоря - не жмоться, не жмоться, накладывай побольше, и взвизгивали, как малые щенки.

-Привет, Леша, привет! По делам побежал? -По делам...

-Удачи тебе. Славка опять не ночевал, дачу обкрадут - хозяин выкинет его на снег...

-А я и ты, да и Гриша с Костей приютим его. Харе Харе, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Кришна, Кришна Рама, Харе Харе, - запел Леша и удаляясь, махнул Семену рукой. Семен подтянул баском - Харе Харе..

Сплюнув на снег, слегка матюгнулся вослед уходящему к станции Леше:

-Вот сука энергетическая, не захочешь, а согрешишь...

И истово, с размахом, на где-то чуть светлеющее за завесой туч солнце, перекрестился несколько раз. Так то будет лучше...

Сенбернары, хозяйство предприимчивого Семена, его радость, наслаждение и источник заработка, вылизывали пустые миски, вопросительно поглядывая на своего хозяина - и все? Особо нахальные даже позволяли себе слегка взлаивать.

-Харе! Тьфу, харэ, пожрали и будя, остальное в обед! А теперь приступим к водным процедурам! Что бы шкура блестела! Как у кота яйца!..

И взяв лопату для чистки снега, стал обсыпать сенбернаров. Снегом выпавшим за ночь. Сенбернары визжали, как щенки и лаяли басом, то и дело норовили вцепится в лопату зубами, делая вид, что сердятся и делая вид, что убегают, за низеньким заборчиком развалился на свежем снежке хряк Борька, он волновался... Его готовили к новому году в виде многочисленных блюд и сала, куры копошились в сарайке, за дощатой стеной коза взблеяла, из дома выглянула жена.

-Семен, сходи до магазину! Хлеба нету.

Убирая лопату в сарай, Семен ворчал - до магазину, нету, сколько раз ей было сказано - в магазин, нет, в магазин, нет, а ей хоть кол на голове чеши... Сам Семен если и употреблял неграмотные или к примеру, деревенские слова и выражения, народную так сказать речь, то это лишь дань реалиям и игра ума. У Семена был за плечами университет... Филологическое отделение... Не даром Славка почитывал ему свои опусы, а Гриша стихи и танки, танки-бронетранспортеры...

Заваленный снегом колодец с двускатной крышей-домиком, чьи-то с утра уже следы вели к магазину, черные окна-провалы в пустые дачи, разграбленные хер знает кем, вороны каркают сидя на теплом, струящемся парком, конском навозе... Вороны сидят на теплом говне, я иду в магазин за хлебом, будет еще весна... О, бля, танка подучилась китайская, надо запомнить и Григорию рассказать... Посмеемся вместе... Под распахнутым тулупом выпирал живот, обтянутый серым свитером, валенки подшитые хозяйственным Семеном резиной, твердо давили снег...

Фермером Семен был всю свою сознательную жизнь. Сначала разводил кроликов, затем кур на яйца, держал свиней и нутрий, пытался держать пчел, но остановился на сенбернарах... Неприхотливая скотина, щенки деньгу стоят, жрут все подряд, и держать их одно удовольствие... Лена только ворчит, непривычно ей собачья ферма, но с финансовой стороной согласна - наивыгоднейшим на сегодняшний день это собаки, все-таки она учительница, по математике, считать умеет...

Когда-то Семен был обыкновенным советским студентом, заканчивал университет и готовился в аспирантуру. Кому же еще поступать в аспирантуру, как не ему - шесть публикаций на тему «Влияние рязанских диалектов на речь работников МВД города Москвы»... Но пришло время окончания университета и узнал Семен новость. В аспирантуру пойдет не он, ленинский стипендиант, а Петька Фролов, так как он уже кандидат в партию которая КП и СС... Все понял Семен - нет правды на земле, и потеряла наука еще одного из многих, протирающих штаны, получающих зарплату и защищающих диссертации по темам типа - «В свете решений двадцать четвертого съезда КПСС субъективизм аллюций на конструктивистические влияния...» и так далее. Разозлился Семен на всех, устроился в психиатрическую больницу пациентом, отлежал там с полгода, вышел со справкой, не поехал ни по какому распределению, да и ни кто не настаивал - где же это видано, что бы учитель литературы был со справкой «вяло текущая шизофрения»... Такое ни где не видано, и стал с Семена фермер. А после встречи с отцом Алексеем и искренне православно верующий прихожанин...

Возле магазина, зеленого дощатого барака с высоким чищенным крыльцом, было шумно и весело. Пятеро детишек Юрки и Ольги, баптистов из-за переезда, устроили в сугробе кучу-малу, снизу самый маленький счастливо ревет, видать снег за шиворот и за пазуху набился... Через замороженное окно из магазина с улыбкой следит за ними мама, мама этой визжащей кучи.

-Доброе утро, дядя Семен! - почти хором проорали дети, мальчики и девочки, головная боль администрации местной шкоды и учителей, ну что с ними поделаешь - на большой перемене, перед тем как сесть за стол обедать - молятся!.. Если бы не перестройка - отняли бы детей у иродов-извергов родителей, ишь что удумали - хулиганят перед едой!.. А что учатся хорошо и стекла и с носами не бьют, так это ни о чем не говорит...

-Это что вы тут сделали? Ивана задавили, ни как?..

-Не... ни задавили... я сам упал... только снег у меня везде... и мокро...

Ольга вытряхнула из Ивана снег, вытерла носы двум девочкам и трем мальчикам, вручила старшим покупки - несите! малочисленные, сельский магазин да еще в эпоху перестройки - это же просто страшное дело! Вышедший папа, поздоровался вослед жене с Семеном и баптистское семейство запуршило снегом, застучало палкой по забору, засмеялось над вороной, задразнило пробегающую дворняжку, одним словом отправилось себе за переезд.

-Юра, ты соли не забыл купить? - заботливо, с любовь в голосе, поинтересовалась Ольга. В ответ долетело нежное:

-Купил по списку, что написала. Только овощных консервов опять не было.

-Перестройка, -

вздохнула тяжко Ольга и поправила шарф на Феденьке. Настя пихнула слегка Диму, но не нарочно, а подскользнувшись, тот в свою очередь, покосившись на папу с мамой, слепил на ходу снежок и запузырил его в забор. Наташа нахмурила брови...

Давным-давно Юрий и Ольга грызли гранит советской науки, скреблись к вершинам, легкие студенческие пьянки, легкий студенческий блуд, потом распределение в далекую Сибирь, Омскую область, деревня Мартыновка... Все было прекрасно - впереди работа, пенсия, семья, дети, друзья... Накатанный путь для многих...Но в Мартыновке той от баптистов плюнуть некуда и...

И повстречала молодая семья учителей, Юрий и Ольга, на своем жизненном пути нехорошего человека - пятидесятника Васю, а про пятидесятников средства массовой информации сообщали такое!.. А оказалось все совсем не так, как писали в газетах, и затянула трясина молодых людей, затянула и поглотила... Вот уже и Сибирь осталась давно позади, пять детей нарожали, сам Юрий уже как четыре года руководитель церкви в Новой деревне, недавно новый дом ему поставили братья и сестры по вере, молебный дом рядом с жилым, есть где принять единоверцев-пятидесятников, есть где восславить господа нашего...

-Ольга! Как думаешь, на день рожденье Григория пригласить надо?

-Обязательно! И Славу! Свои ведь же...

Хрустел снежок, щипало щеки и носы, на совершенно разъяснившемся небе появилось расплывшемся пятном не яркое солнце, где-то гуднул и простучал поезд, наверно товарняк в Пушкино, рельсы блестели на переезде, как смазанные, шлагбаум был поднят, машин не было видно...

-Дети, быстро, бегом!

А навстречу длинная тощая фигура в черном пальто, укутанная шарфом, а сверху нахлобучена бесформенная шапка-ушанка иэ умершего от старости зайца.

-Костя здравствуй!..

-Доброе утро, дядя Костя! А мы будем сегодня рисовать?!..

Дяде Косте было двадцать лет.

-Будем, будем, я к вам зайду!..

-Ура!..Ты на станцию Костя? Дядя Костя, ты в Москву?.. Сегодня холодно... Не простудись... Приходи вечером - я сделаю пельмени... Дядя Костя, я вот так вот умею!.. Я тебе вчера некого дров подбросил - видел?