– Подожди, минутку, Пол тут строит мне умоляющие гримасы. – Потом Кейт сказала, отвернувшись в сторону от телефонной трубки: – Не суйся не в свое дело! Пойди и приготовь чашку кофе или займись еще чем-нибудь. Бесполезно, – сказала она, снова обращаясь к Клодии. – Он умирает от любопытства. Можно, я ему расскажу?
– Как хочешь. – Она знала, что Кейт все равно обо всем расскажет Полу, как только повесит трубку, но не возражала против этого, потому что Пол был ей очень симпатичен. Под его шутливой покорностью скрывался более проницательный ум, чем мог заподозрить случайный наблюдатель. Он выполнял работу в Сити, которая, хотя и хорошо оплачивалась, нередко приводила к язвенной болезни, однако он справлялся со стрессами несложным, но весьма результативным методом: напрочь забывал о работе, как только уходил из офиса.
Тем не менее Клодия поморщилась, когда Кейт в нескольких словах ввела его в курс дела, называя по своему обыкновению вещи своими именами.
– Она безумно хочет этого Гая. Он делал попытки раза два, но она сама нажала на тормоза, потому что считала, что этого нельзя делать, так как она приехала туда, чтобы присматривать за этой несносной Суперсоплячкой, его дочерью, а не трахаться с ее отцом. А теперь жалеет, что сделала это. Я имею в виду, что нажала на тормоза. И теперь ей кажется, что он считает ее динамисткой.
– Господи Иисусе, – послышался голос Пола. – Похоже, она попала в патовую ситуацию.
– Он говорит, что ты попала в затруднительное положение, – сказала Кейт в трубку.
– Да, я слышала. – Пола было так хорошо слышно, что он, казалось, сидел на диване, вплотную прижавшись к Кейт. – Это и без него понятно.
– Она говорит, что это и без тебя понятно, – сказала Кейт Полу. – От тебя никакой пользы.
– А что, по-твоему, я должен был сказать? – явно обиженным тоном произнес Пол. – Почему бы ей прямо не сказать ему, по какой причине она нажала на тормоза?
– Потому что это само собой разумеется, – сказала Клодия. После того как Кейт передала ее слова Полу, тот сказал:
– А если все не так? Ведь если он тоже хочет ее, то, возможно, не видит очевидного. Мы, мужики, иногда из-за этого превращаемся в полных тупиц.
– Не смей говорить мне о том, что ты не видишь очевидного, – язвительно заявила Кейт. – Разве не ты однажды разбил машину, потому что загляделся на какую-то девчонку в микроюбке, из-под которой виднелись трусы?
– На ней не было трусов. По крайней мере мне так показалось. Но, возможно, была надета какая-нибудь полоска ткани. Именно над этим я и задумался, когда врезался в стену.
– Ты это слышала? – сказала Кейт в трубку. – Иногда мужики бывают просто омерзительны!
– Я слышала, – сказала Клодия, удивляясь тому, что вообще затеяла этот разговор. Разговор явно не давал результата.
– Ты уже знала, что он хочет тебя, когда поехала туда? – спросила Кейт.
– Кейт, я терпеть не могу это слово. Оно звучит так вульгарно.
– Ну тогда, что он «неравнодушен» к тебе?
Уже лучше.
Только чем слово «неравнодушен» лучше слова «хочет», она не могла бы объяснить.
– Не думаю, что он прогнал бы меня пинками, окажись я в его постели, но не думаю также, что тут было что-либо большее, чем это.
– А потом атмосфера начала накаляться?
– Да. – Клодия помедлила. – У меня такое впечатление, что это я сама начала нагнетать атмосферу. Он принадлежит к числу тех мужчин, которые за версту чуют, когда женщина к ним неравнодушна, и я не могу избавиться от мысли, что ему просто показалось, что у него есть шанс и что было бы глупо им не воспользоваться.
– А теперь он думает, что у него пет шанса, поэтому нет смысла пытаться, – сказала Кейт.
– Вроде того. Я не уверена.
– Что она говорит? – послышался голос Пола. – Расскажи все дядюшке Полу, Клодия. Он что, животное и наглец, которому только одно и нужно, как говаривала твоя бабушка? – Пол перешел на дребезжащую стариковскую интонацию, которая неизменно доводила их обеих до истерического хохота. – Нынешняя молодежь ни о чем, кроме этого, и думать не желает. Лично я во всем виню телевидение.
– Прекрати немедленно! – завопила хихикающая Кейт. – Все это слишком серьезно!
– Да, дорогая. Извини, дорогая. Как скажешь, дорогая.
– Клодия думает, что он, возможно, раньше не обращал на нее особого внимания, – объяснила Кейт, – но когда понял, что она по нему с ума сходит, это его завело.
– Еще бы не завело, – сказал Пол.
– И она думает, что он, возможно, считал, что у него был шанс, а поэтому можно было попытать счастья.
– Едва ли он стал бы пытаться, если бы не думал, что у него есть шанс.
– Пол, ты не помогаешь!
– О'кей, дай мне самому поговорить с ней. – Послышалось шуршание, пока передавалась телефонная трубка.
– Похоже, что ты немного запуталась, моя дорогая, – сказал он Клодии. – Хочешь совет из вражеского стана?
– Да, пожалуйста…
– Тогда, слушай: не горячись, будь очень хладнокровна. Изобрази, Снежную королеву. Ты, черт возьми, здорово умеешь изображать Снежную королеву. Вспомни, как ты это проделывала с моим приятелем, который попытался было взять тебя кавалерийским наскоком, когда мы ходили в «Новый Бомбей» есть карри.
– Это объяснялось тем, что он выпил около десяти пинт пива и без конца терся под столом ногой о мою ногу.
– Ах он вонючий извращенец! Кто бы мог подумать?
– Он был твоим другом, и я не хотела устраивать скандал.
– Забудь о нем, дорогая. Если честно, то я не знаю, как следует обойтись с этим твоим мужиком. Ведь я с ним даже не знаком. Но если ты хочешь услышать одну прописную истину от представителя вражеского лагеря…
– Хочу.
– Я не хотел бы, чтобы у тебя закружилась твоя рыженькая головка, но, признаюсь по чести, что для большинства парней являешься идеалом сексапильной девчонки. А если парню взбредет в голову, что у него есть хоть малейший шанс заполучите сексапильную девчонку, то он этим шансом, будьте уверены, воспользуется.
– Ах ты нахал! – завопила Кейт и отобрала у него трубку. – Мне он ни разу не говорил, что я сексапильная девчонка!
– Конечно, ты сексапильная. Почему бы иначе я выбрал тебя, если уж на то пошло?
Клодия снова подумала, что зря, черт возьми, начала этот разговор. Ей, конечно, хотелось бы, чтобы Кейт скадала: «Действуй, дорогая! Я уверена, что он уже по уши влюблен в тебя!» – и Пол тоже сказал бы что-нибудь в этом роде. Но как могли они это сказать, если даже не знали его?
Она и сама толком не разобралась в своих чувствах. Может быть, происходит какая-то неуправляемая химическая реакция? Как, например, мгновенно взрываются помещенные в одну пробирку два вещества, которые по отдельности совершенно безопасны? Если так, то что останется после взрыва? Грязная серая масса, которую сливают в унитаз?
– Извини, дорогая, но мне надо идти, – сказала Кейт. – Я поставила в духовку баранину на ребрышках, которая, судя по запаху, готова превратиться в обгоревшие останки принесенного в жертву ягненка. Не изводи себя. Если тебе кажется, что так лучше, то сделай это, не сомневайся. Если нет, то ложись спать пораньше с какой-нибудь хорошей книжкой.
Повесив трубку, Клодия вдруг почувствовала себя одинокой и чуть не расплакалась. Она представляла себе Кейт и Пола, которые наслаждаются ребрышками и бутылкой красного столового вина, без конца болтают обо всем, что придет в голову, и, как всегда, смеются. Последнее время Пол практически постоянно проживал у них, и из спальни Кейт всегда доносился сдавленный смех, не считая других звуков, к которым она старалась не прислушиваться, свернувшись в одиночестве под пуховым одеялом.
Если говорить точнее, то не в полном одиночестве, потому что рядом с ней обычно спал, свернувшись клубочком, Портли, который, если ночью было слишком холодно, забирался иногда даже под пуховое одеяло.
Пребывать в удрученном состоянии в гостиничном номере означает чувствовать себя вдвойне несчастной. У тебя даже нет возможности сделать набег на холодильник, чтобы утешить себя чем-нибудь вкусненьким.
