Всю!
О Сахалине, который «прилип» к русскому Приморью, как прилипает рыба-прилипала к огромному киту, и вообще речи быть не может, кроме как о русском владении!
Тем не менее новоалександровская Россия спокойно и даже с благодарностью отнеслась к тому, что претендовать на Сахалин японцы — тогда до невероятного слабые — «милостиво» не стали. И в договоре было записано считать Сахалин «неразделенным между Россией и Японией, как было до сего времени»...
Эх, если бы лейтенанты Хвостов и Давыдов живы остались да в адмиралы вышли, да если бы они и в дипломаты выбились, то, может, и Симодский договор выглядел бы иначе?
Легко быть спесивым, когда тебе добровольно подставляют морду под кулак — на, мол, бей!
Лихое это было для России время, дорогой мой читатель! Авторитет России был подорван итогами Крымской войны. Япония, как я понимаю, накануне своего «вскрытия» исподволь за событиями во внешнем мире следила внимательно и разбираться в них умела... Поэтому задача у Путятина была, конечно, очень непростой. Тут нужен был действительно мудрый государственный ум в соединении с высоким и убедительным патриотизмом.
Надо было доказать японцам, что неудача России — явление временное, а вот потенциал ее — фактор постоянный. Надо было привезти в Японию альбомы фотографий о России и альбомы об ее истории, ее промышленные изделия и ее книги... И спокойно, с достоинством отстаивать русское дело, не идя на умаление России... Не останавливаясь при необходимости и перед спокойной жесткостью тона...
Но, безотносительно к личным, не очень-то выдающимся, качествам Путятина, вряд ли официальный представитель тогдашней России мог бы повести себя так! Он себя так и не повел, и никаких альбомов в Японию не привез.
К тому же везти все это надо было бы не на одном, не на двух фрегатах, а на флагмане во главе — внушающей уважение эскадры хотя бы в три-четыре корабля. При соответствующем почетном орудийном салюте! Из всех пушек...
Сила духа дипломата питается силой духа державы, пославшей его в чужие пределы для отстаивания своих национальных интересов. А мог ли Путятин, посланный в Японию еще николаевской Россией, быть вдохновлен Россией теперь александровской?
Ведь Путятин подписывал Симодский договор в преддверии тех времен, когда незабвенный сын незабвенного Николая Первого — Александр Второй-«Освободитель», вместе со своим августейшим братцем Константином уже задумывал «освободить» Россию от Русской Америки.
В 1867 году он нас от нее и освободил...
А вскоре он же «освободил» нас и от Курил — по трактату между Россией и Японией 1875 года (Санкт-Петербургский договор).
А за это Япония «отказалась от притязаний» на Сахалин, ни по какому праву ей не принадлежащий. Еще во времена Резанова аборигены Сахалина, айны, говорили: «Сахалин — земля айнов, японской земли на Сахалине нет...» Против русского же подданства они не возражали.
И ведь что еще позорно! Между заключением американо-японского договора от 31 марта 1854 года «о мире и дружбе» и заключением русско-японского договора от 7 февраля 1855 года была заключена англо-японская конвенция. Япония и Англия подписали ее в том же Нагасаки, где торчал Путятин, 14 октября 1854 года.
Так за что историки о Путятине отзываются неплохо — не пойму!
Надо сказать, что и в договоре с янки, и в конвенции с британцами, как одна из двух «станций» для американских судов, где они могли «продовольствоваться лесом, водой, средствами пропитания, углем и другими товарами...», и для английских судов «с целью производства ремонта и получения пресной воды, продовольствия и всякого рода иных нужных предметов...» указывался порт Хакодате на острове Хоккайдо.
Изучение карты показывает, что Хакодате — чисто внутренний японский порт, лежащий на отшибе от тогдашних международных торговых путей, был важен для англосаксов прежде всего как возможная операционная база для действий против России.
И это при том, что факт русско-японского соседства был неизбежно подтвержден уже первым нашим общим договором, где статья 2 касалась границ между Россией и Японией.
Соседство — не всегда добрососедство, однако лишь добрососедство — это умное соседство. Но умно ли мы разграничили себя с Японией с самого начала и умно ли мы себя представили перед японцами?
Так оно и повелось в русско-японских отношениях... Со стороны России — позорный для великого народа идиотизм в смеси с авантюрами властей предержащих. Со стороны Японии — неумная спесь в сочетании с таким же авантюризмом.
Хотя даже из того, что мной было сказано, уважаемый читатель может понять, что объективная основа у умных и добрых наших отношений была.
Взаимно дополнять друг друга нам было чем.
Да и люди, понимавшие это, и в России, и в Японии имелись.
Причем с самого начала договорных отношений «демократические» англосаксы ставили себя по отношению к японцам в привилегированное положение, оговаривая лишь свои права в Японии, но не права японцев в Англии и США.
А вот в договоре 1855 года, подписанном Японией с «тоталитарной» Россией, статья 8 гласила:
«Как русский в Японии, так и японец в России всегда свободны и не подвергаются никаким стеснениям. Учинивший преступление может быть арестован, но судится не иначе как по законам своей страны».
Да, мы вполне могли дружить, взаимно уважая законные интересы друг друга.
Чехов в своих сахалинских очерках сообщает много интересных подробностей и констатирует: «Отношения у местной администрации и японцев великолепные, какие и быть должны».
Он же пишет, что после того, как со второй половины XIX века на Южном Сахалине стали укрепляться русские, японские промышленники, облюбовавшие эту зону из-за обилия рыбы и почти дарового труда айнов, встревожились... «Соображение, что они могут потерять хорошие доходы и даровых рабочих, — продолжал далее Антон Павлович, — заставило их внимательно следить за русскими, и они уже старались усилить свое влияние на острове в противовес русскому влиянию. Но... за отсутствием уверенности в своем праве эта борьба с русскими была нерешительна до смешного, и японцы держали себя как дети. Они ограничивались только тем, что распускали среди айнов сплетни про русских и хвастали, что перережут всех русских, и стоило русским в какой-нибудь местности основать пост, как вскорости в той же местности, но только на другом берегу речки, появлялся японский пикет, и, при всем своем желании казаться страшными, японцы все-таки оставались мирными и милыми людьми: посылали русским солдатам осетров, и когда те обращались к ним за неводом, то они охотно исполняли просьбу»...
Это было написано за пятнадцать лет до Русско-японской войны, и тут Чехов подметил в пустяке очень важное — отсутствие злобности по отношению к русским у простых японцев.
Спесью отличались власть имущие, но спесь — черта характера напускная. Ее устраняет или жесткий напор, или полная достоинства, чуть ироничная улыбка.
Улыбаясь Японии японцев и спокойно выдерживая взгляд Японии самураев, Россия могла обеспечивать себе на Дальнем Востоке прочный мир!
Однако у возможной русско-японской дружественности были на Тихом океане те же враги, что и в Европе у нас с немцами. Так же «гадила» нам здесь англичанка, и так же она все чаще гадила не только к своей выгоде, но и к выгоде дяди Сэма...
И все чаще гадил нам сам этот дядя Сэм...
Пиком (или, если желается — впадиной) глупой ситуации стала Русско-японская война 1904 года. Но о ней — позднее...
А пока вернемся опять в Китай...
Великая Октябрьская социалистическая революция перевела отношения России с Китаем в плоскость «пролетарского интернационализма». Китай рассматривался как естественный великий союзник по будущей мировой революции.
Однако в революционно-демократических процессах в Китае преобладали антиимпериалистические и националистические, а не классовые факторы.
Тем не менее СССР весьма старательно помогал Китаю в его стремлении обрести самостоятельность, а также — и в его антияпонской борьбе. Еще в 1924 году было заключено советско-китайское соглашение, которое аннулировало все неравноправные договоры, заключенные царской Россией, с отказом (по статье XI соглашения) от «русской части возмещения», то есть так называемой «боксерской» контрибуции.
