Центральными пунктами новых провинций были Новомирго- род и крепость св. Елисаветы в Новосербии, Бахмут и Белевская крепость в Славяносербии. Это были военно-земледельческие поселения, делившиеся на полки, роты, селения и шанцы; число собственно сербов было не велико: в 1770 г. их было всего около 1,000 ч* * т. е. менее V ²⁵общего числа населения двух провинций. Какие же льготы были предоставлены Хорвату и всем славянским выходцам? Ясное понятие об этом дает жалованная грамота Хорвату 1752 г.

Новым поселенцам отводятся в вечное и потомственное владение удобные земли и кроме того дается денежное жалованье и предоставляются беспошлинные промыслы и торговля; не говорим о других менее важных льготах и преимуществах. Хорвату было позволено, между прочим, построить для защиты границ крепость св. Елисаветы; но постройкою крепости для сербов занимались малороссийские козаки и регулярные войска ²), которые несли также здесь и пограничную службу. Уже из этих фактов видно, что льготы славянским поселенцам были очень велики, а число их было весьма незначительно. Но если мы от оффициальных документальных данных обратимся к частным свидетельствам и заглянем в закулисную сторону дела, то увидим в истинном свете этих переселенцев и узнаем настоящие мотивы переселения. Послушаем, что нам расскажет об этом Симеон Ст. Питче-

²) А. А. Скальковского. Хронолог, обозрение, I, 15 — 45; его же Опыт стат. описания Новороссийского края, I, 223 — 225.

*) А. А. Скальковского. Хронол. обозр. 1, 23.

вич, сам сербский выходец и колонизатор Новороссийского края. Мотивом к выходу в Россию послужило для Пишчевича желание видеть свет и свое счастие далее пробовать ^J); важную роль играло и то обстоятельство, что его, как и других, немедленно произвели в следующий чин. Иными руководил исключительно материальный рассчет. Хорват нарочно выехал раньше других, чтобы получить, в качестве инициатора эмиграции, побольше выгод (и он достиг своей цели). Иные, наконец, не останавливались даже перед обманом; таков был, наир., черногорский воевода Василий Петрович. Это был, по словам Пишчевича, один из тех авантюристов, которые часто наезжали в Россию за милостыней и искали случая обогатиться. Он выдал себя за полновластного владыку в Черногории, и в проекте, поданном в сенат, объявил, что если будут отпущены на путевые расходы деньги, то он приведет из Черной Горы несколько тысяч переселенцев. Проект был принят в сенате и конфирмован Владыка поехал к себе в Черногорию, но там успеха не имел: большинство упрекало его за данные обещания; смущенный неудачею, он начал приглашать своих свойственников и некоторых вдовых попов, позволяя им обрить бороды, производя их в офицерские чины и награждая деньгами, а глав оппозиции привлекая на свою сторону обещаниями генеральских чинов; но, несмотря на все эти средства, черногорцев отправилось мало, а йод видом их поехали те представители разных национальностей, среди которых были настоящие разбойники, которых и провести в Россию было не легко, так как они и на пути буйствовали и пьянствовали. Лица, присланные ИИиничевичу из Триеста, <былн все вор наголо и пьяницы ирегор- кие, наволочь то такая была, что хуже сънскать нигде не можно; между ними были оружейные лесовые настоящие разбойники и где только чего на ночлегах и проездом чрез жилища и в корчмах захватют и сорвать могут, то уж было ихъ>. Спрашивается, могли ли быть хорошими колонизаторами такие переселенцы? Допустить, что подобные лица представляли исключительное явление, едва ли возможно, потому что о буйствах сербов и в пределах Рос-

Ч Известие о похождении Симеона Степановича Пишчевича. М. 1884, стр. 91; предупреждаю читателя, что в дальнейших выписках я не буду наблюдать правописания подлинного текста Пишчевича.

еип мы имеем многочисленные факты в документах; о них же свидетельствует и сам Пишчевич. В полк Пипхчевича, наир., набирались по большей части дезертиры, с которыми ему было очень трудно управляться: «все было строптиво, развращено, пьяно и всякий день происходили между ними и обывателями драки п ссоры и, такое то сборище людей было, которое но несколько раз из одного государства в другое переходили и служили и йотом уходили, а на носледок дошли в Россию и ко мне в команду. Так как их нечем было продовольствовать, иродолжает далее Пишчевич, то я должен был брать все необходимое от обывателей, хотя и с обещанием платы, но не без притеснений для них; между тем среди команды были постоянные ссоры, драки; нередко пускались в ход ножи: в таких случаях поселяне со страху разбегались из своих жилищ, а другие запирались в своих домахъ» ^J). И это понятно: покинув старую родпну, они не успели еще установить органической связи с новой. В полном соответствии со всем этим были и внутренние порядки или, правильнее говоря, беспорядки, которые господствовали в гусарских полках в России; их чрезвычайно рельефно изображает в своих записках С. ИИишчевичъ» ²). Соглашаемся, что среди иоселенцев могли быть люди честные и не буйные. Но насколько они были подготовлены к своим новым обязанностям? Им нужно было приспособляться к новым условиям жизни и это требовало с их стороны не мало труда и усилий. Им предстояло в одно и то же время быть и воинами, какими большинство их было и раньше, и земледельцами —они должны были распахать пожалованные им земли, завести хозяйство, построить дона, деревни и т. и. Насколько хорошо они несли пограничную службу, мы к сожалению сказать не можем; заметим только, что едва ли в этом отношении они могли равняться с козаками, изучившими степь и нравы её обитателей—татар. Мы не говорим уже о том, что с 50-х годов XVIII века пограничная служба сделалась уже далеко не такой трудной, какою она была в 1-й половине XVIII, а в особенности в XVII в. Еще труднее было сербским гусарам завести на новых местах жительства селения и нивы. Положение их на первых порах было очень и очень ^*)

*) Изиеетие о похождении, 416 — 417. ^г )Ibidem, 449—450.

затруднительное. Любопытные данные в этоы отношении сообщает Ппшчевич. Выехали мы, говорит он. на чистую и глухую степь (возле которой был впрочем и лес) и тут то восчувствовали все, а особенно те, которые начали селиться по Лугани, что значит нужда и жизнь, исполненная лишений: негде преклониться; не знаешь, за что браться, с чего начинать; в особенности плохо приходилось тем, которые, подобно мне, никогда раньше не занимались хозяйством. Сначала я жил с семьей в небольшой палатке, потом с 4 слугами устроил себе из хвороста сарай, нокрывшп его травою и по возможности укрепивши на случай бури. Но вдруг ночью пошел сильный дождь, от которого крыша начала протекать и вода ручьем полилась внутрь. Я с женою и маленькими детьми промокли так, как будто бы в воде выкупались. Между тем буря усилилась еще больше. Кровлю мою совсем повалило и я едва успел выскочить оттуда с женою и детьми, а моя резиденция упала и мы все остались под открытым небом в бурю и дождь, не имея где преклонить главы. Шалаши моих слуг также ноопрокидывала буря, но они прибежали на помощь ко мне п стали разбивать мне палатку; однако, иока они это успели сделать, мы промокли и продрогли едва не до смерти; паше платье и постель остались в рухнувшем сарае и там страшно намокли, а мы должны были провести всю ночь без одежды, плача и проклиная свою участь. Но утру, как ирошла буря, взошло и пригрело солнышко, вышли мы нз палатки и я велел развести большой огонь, чтобы просушиться; посмотрел я тут на свою бывшую резиденцию и досадно мне стало за двойной убыток, причиненный бурей, 1-е за потерю жилья, а 2-е за потерю иостели и разной утвари. Разобрав упавший сарайчик и велевши купить несколько необходимых инструментов и нарубить леса, я принялся за постройку нового, более крепкого сарайчика, а также землянки с покоями п небольшою кухонькою с чуланчиком, где рассчитывал провести зиму. К счастью нашелся добрый человек, однодворец из слободы Новой Айдары, который 1-й осмелился к нам ириехать (остальные но дикости боялись это делать) и продал мне на снос дом, обещая перевезти его на своих подводах. Домик действительно перевезли; я его покрыл очеретом; остановка была только за печью и окнами, по они впоследствии были устроены. Землянка же служила мне для слуг и караульных. <У всех нас носеленцоЕ (привожу рассказ Пишче- внча собственными его словами) вообще на той пустыне была тогда