INFERNO – Canto II. АД – Песня II
Сомнения Данте – Ответ Вергилия
Lo giorno se n'andava, e l'aere bruno
toglieva li animai che sono in terra
da le fatiche loro; e io sol uno [3]
m'apparecchiava a sostener la guerra
sì del cammino e sì de la pietate,
che ritrarrà la mente che non erra. [6]
День уходил, и неба воздух темный
Земные твари уводил ко сну
От их трудов; лишь я один, бездомный, [3]
Приготовлялся выдержать войну
И с тягостным путем, и с состраданьем,
Которую неложно вспомяну. [6]
На земле наступила вторая ночь приключений Данте – с 9 на 10 января 1743 года. Полная Луна в эту ночь проходит в созвездии Близнецы.
Темнота уводит ко сну земных тварей, а торжествующие звери Звёздного Неба только собираются на выход. Прошёл первый день после ночной встречи поэта с Вергилием – Геркулесом. Ночь спускается, все собираются на покой, только он не может, бездомный, сомкнуть глаз, приготовляясь к архитягостному пути. Бежать предстоит по ночам, пережидая дневное время в надёжных местах; предстоит фактически военный поход, со всеми тягостями и лишениями, полный сострадания к мукам людей, встречающихся на пути.
В дни Рождества Христова воюющими сторонами объявлено о временном прекращении военных действий – Рождественское перемирие, что облегчает ему бегство.
O muse, o alto ingegno, or m'aiutate;
o mente che scrivesti ciò ch'io vidi,
qui si parrà la tua nobilitate. [9]
О Музы, к вам я обращусь с воззваньем!
О благородный разум, гений свой
Запечатлей моим повествованьем! [9]
Данте обращается с воззванием к Музам, прося их выбрать благородный разум, который направит свой гений, чтобы снять печати с его повествования. Это – призыв к потомкам и его духовное завещание; изложение его страстного желания быть услышанным в веках, ведь не зря же он предпринял столь тяжёлый труд!
Io cominciai: «Poeta che mi guidi,
guarda la mia virtù s'ell» è possente,
prima ch'a l'alto passo tu mi fidi. [12]
Tu dici che di Silvïo il parente,
corruttibile ancora, ad immortale
secolo andò, e fu sensibilmente. [15]
Però, se l'avversario d'ogne male
cortese i fu, pensando l'alto effetto
ch'uscir dovea di lui, e «l chi e «l quale [18]
non pare indegno ad omo d'intelletto;
ch'e» fu de l'alma Roma e di suo impero
ne l'empireo ciel per padre eletto: [21]
la quale e «l quale, a voler dir lo vero,
fu stabilita per lo loco santo
u» siede il successor del maggior Piero. [24]
Per quest'andata onde li dai tu vanto,
intese cose che furon cagione
di sua vittoria e del papale ammanto. [27]
Я начал так: «Поэт, вожатый мой,
Достаточно ли мощный я свершитель,
Чтобы меня на подвиг звать такой? [12]
Ты говоришь, что Сильвиев родитель,
Еще плотских не отрешась оков,
Сходил живым в бессмертную обитель. [15]
Но если поборатель всех грехов
К нему был благ, то, рассудив о славе
Его судеб, и кто он, и каков, [18]
Его почесть достойным всякий вправе:
Он, избран в небе света и добра,
Стал предком Риму и его державе, [21]
А тот и та, когда пришла пора,
Святой престол воздвигли в мире этом
Преемнику верховного Петра. [24]
Он на своем пути, тобой воспетом,
Был вдохновлен свершить победный труд,
И папский посох ныне правит светом. [27]
Обращаясь к Вергилию, поэт рассматривает пример своего предшественника, сошедшего в Ад – царя Энея, родоначальника рода Сильвиев, от которых пошёл род Римских императоров, который в «Энеиде» Вергилия (Эн., VI, 236—899), спускался в подземную обитель теней, где его отец – Анхиз показал ему души великих потомков его сына – Аскания Юла, поощряя завоевать и основать новую державу в Италии – Латинию – предшественницу Римских империй.
Данте терзают сомнения: хватит ли у него гения и сил для свершения столь великого подвига – пройдя путём Энея, спуститься в Ад (Тартар) и пройти его кругами? Он задаётся вопросом: – «Если Поборатель всех грехов – Христос был благ к Энею, не было ли это исключительно в силу тех великих судеб, к которым был предназначен Эней?». Сегодня – говорит он: – всякий почтёт Энея достойным этого великого подвига, зная, что тот был избран свыше, чтобы стать предком Риму и Римской Империи. Поэт считает, что это стало для Энея возможным только по одной причине: – Рим и Римская Империя были созданы, чтобы стать подножием Святого престола Римских пап – преемников Святого апостола Петра – первого папы Римского.
По словам Данте, результаты подвига, совершенного Энеем и воспетого Вергилием налицо: – «Папский посох ныне правит светом!» Здесь он выдаёт желаемое за достигнутое, но в конце его жизни, после разгрома императора Наполеона I Бонапарта и создания Священной Лиги христианских государств Российским императором Александром Павловичем I Благословенным, цель была заманчиво близка. Сегодня я вижу: эта цель не достигнута и достигнута не будет. Воинствующая папская Церковь, путём завоеваний и компромиссов, подавления и ослабления Реформации, просвещения и принуждения развивающихся стран, колонизации практически всего мира странами Европы в XVI – XIX веках, разнузданного геноцида народов, не пожелавших подчиниться навязываемой им христианской морали, сильно расширила сферу своего влияния в населённом мире. Чего стоит только колонизация Северной Америки английскими и французскими колонистами, произведённая ими в течении XVIII века, и встречная колонизация Евразии новообразованной Российской Империей, захлестнувшая даже часть Северной и Южной Америки, в частности, Аляску, Калифорнию, Перу, также произведенная в XVIII веке.
Однако, цель Священной Лиги: сделать центральной властью над миром власть папы Римского – царя царей, назначающего и отправляющего в отставку правителей всех стран, не сбылась, хотя имперские амбиции сегодняшних лидеров христианского мира – США и ЕС до сих пор незыблемо стоят на позициях, обозначенных ещё в XVI веке иезуитами во главе с Игнатием де Лойолой, принятых на вооружение тогда же папской Католической Церковью и закреплённых в решениях Священной Лиги во главе с императором Российской империи Александром I Благословенным, созданной после разгрома Французской империи Наполеона I Бонапарта в XIX веке.
