Меня разбудил звонок. Пока я одевался, звонок у входной двери повторился еще раза два. На часах было пять. Я вышел во двор и открыл калитку. Перед воротами стоял автомобиль. Передняя дверца его была открыта. За рулем сидел человек в запыленном синем халате.

— Это вы звонили? — спросил я. Сидящий за рулем не ответил. Он молча смотрел перед собой и о чем-то думал. Потом качнул головой.

— Вы звонили? В чем дело? — вновь спросил я. Человек повернул ко мне голову.

Казалось, он мучительно вспоминает, где он и что с ним.

— Вода!.. — неожиданно быстро заговорил он. — Вода в машина… Мне пить… — Он очень плохо говорил по-русски. — И тысячу, как сказать, извиняйте… Еще рано, утро…

— Нет, нет, не извиняйтесь, вы как раз вовремя меня разбудили! Я сейчас принесу ведро…

— Наше ведро… У меня есть наше ведро… — Путешественник вылез из машины и позвал: — Альма! Альма!

Из-за каменного столба ворот вышла крупная овчарка с белым треугольником на груди. Она торопливо бросилась к багажнику машины, ткнулась пастью в какие-то зажимы, щелкнула ими и подошла к хозяину, держа в зубах помятое ведро. Путешественник прошел во двор и открыл кран. Альма поднесла ведро под струю воды, а когда оно наполнилось на три четверти, понесла его к машине.

Ведро было очень тяжелым для собаки, передние лапы ее дрожали от напряжения, но воду она не расплескала. Хозяин собаки налил воду в радиатор, наполнил большой термос. Собака вскочила на сиденье рядом с ним, машина тронулась. Я вышел на улицу и проводил ее глазами. «Честное слово, — сказал я самому себе, — но звонила мне тоже эта собака! Как только она дотянулась до кнопки?..»

Раннему звонку я был рад, так как сегодня предстоял очень хлопотный день.

Прежде всего нужно было по раньше поехать на работу, где мне обещали выдать отпускные деньги, потом заехать в питомник за гибридными семенами, зайти на почту, побывать в трех магазинах. Наскоро позавтракав, я вывел велосипед на улицу, запер ворота и поехал.

Велосипед бесшумно катил по тонкой дорожной пыли шоссейной обочины, изредка подпрыгивая на камнях. Минут через двадцать я уже был бы у цели, как вдруг впереди, у съезда на мост, увидел беспорядочное скопление машин. Путь был закрыт. Я подкатил поближе, и мне бросилась в глаза знакомая машина. Но в каком виде!

Налетев с размаху на придорожные бетонные столбики, она повалила три из них и замерла, как наколотый на булавку большой черный жук. Радиатор был разбит, земля вокруг — в лужицах из воды, масла, горючего…

Водителя уже вытащили из кабины, положили в сторонку на траву. Когда я подъехал, его бережно поднимали, чтобы перенести в стоящую рядом машину «скорой помощи».

— Что с ним? — спросил я у врача. — Он жив? Врач ничего не ответил.

— Как жаль, — вырвалось у меня, — такой крепкий парень! И вдруг…

— Вы что, знаете его? — спросил один из шоферов.

— Нет, но он утром у меня воду в радиатор доливал.

Меня окружили.

— Когда это было?

— Минут сорок назад, не больше…

Особый интерес к моему рассказу проявил высокий лейтенант милиции. Он провел меня к машине и широко распахнул дверцы.

— Где термос? — строго спросил он, — Он висел у него через плечо, на тонком черном ремешке…

Лейтенант бросился к уже отъезжавшей машине «скорой помощи» и спросил у врача про термос. Тот отрицательно покачал головой.

— А что с собакой? — спросил я.

— С собакой? С какой собакой?

— Никакой собаки не было, никакой! — заговорили вокруг.

— Да эту ли машину вы видели? — спросил лейтенант.

— Была, была собака! — неожиданно произнес дочерна загорелый старик, подошедший к нам со стороны бескрайнего, уже убранного поля. — Была, сам видел… Как машина врезалась, так из нее пес как выскочит! И в зубах что-то держал — флягу вроде какую, на ремешке… И бегом, бегом! Меня увидел, я вон где стоял, — старик показал рукой на стог сена, за которым раскинулась зеленая роща, — увидел меня и в сторону свернул. Вон куда побежал…

— На всякий случай я ваш адресок запишу, — сказал мне лейтенант. — И не заметили ли вы?.. Водитель как, пьян не был?

— Нет, не думаю… Утро раннее… Нет, не был.

Со стороны города раздался шум мотоциклетных моторов. В клубах РЫЛИ к нам приближалось несколько мотоциклов. Это были пограничники.

Они окружили машину, и майор-пограничник сказал:

— Она! Смотрите на номер… Вот куда ее занесло!.. Протокол уже составили? — обратился он к толпе. — Где пострадавший?

— Увезли в город, — доложил лейтенант милиции. — Врач говорит — безнадежен… Все обмеры произвели, адреса свидетелей записаны, фотоснимки сделаны.

— К машине приставить охрану! — приказал майор. — Кто шофер грузовика?..

Ну-ка, давайте трос, машину в кювет!.. И разъезжайтесь, товарищи.

Люди стали расходиться. Один из грузовиков уволок останки машины в неглубокий придорожный ров. И то, что произошло вслед за этим, очень трудно поддается описанию.

Едва разбитая машина тронулась с места, как перед моими глазами возник мой дом. Возник с такой ясностью, с таким обилием подробностей, что заслонил все окружающее. Мне казалось, что я могу пройти в глубь своего двора, к сараю.

Вот я иду по сосновым стружкам, устилавшим пол сарая… И я почувствовал запах смолы… Вот я возвращаюсь, что-то ищу. Да, ищу!.. Я не могу, найти своего Сибиряка, худенькую голосистую собачку, доставшуюся мне от прежних хозяев. Да, да, Сибиряка нет… Меня что-то тревожило с раннего утра… Но куда он запропастился?..

И я «бродил» по дорожкам своего сада, пока не споткнулся о что-то, что было совершенно невидимым и что никак не могло лежать на совершенно ровной песчаной дорожке.

Я наклонился, ощупал землю, теплую, рассыпчатую, переплетенную корнями, с торчащими острыми соломинками. Я не видел эту землю, но внутренним глазом ощущал, представлял ее. Нет, я не дома, я, видимо, где-то в поле, возле потерпевшей аварию машины, где-то в поле… Да, да, грузовик дернул автомашину, и что-то произошло… Уйти, уйти с этого проклятого места!.. А вот и солнце! Я не видел его, чувствовал только его тепло, но когда поднял голову, то диск солнца, темно-красный и ярко очерченный, проглянул сквозь очертания тех предметов, которые я, казалось, видел, но которых в действительности вокруг меня не было. Я побрел прямо на этот диск солнца.

Шел осторожно, спотыкаясь на каждом шагу. Вот показалась роща, та самая роща, в которой, по словам старика, скрылась Альма. Роща появилась смутным пятном, но она была настоящей, не наваждением, как все остальные картины. Я резко повернул голову — и роща исчезла. Да, да, это настоящая роща! Вот она все яснее и яснее…

Я пришел в себя возле рощи. Мир снова стал на свое место. Теперь я видел все вокруг, видел далеко и ясно. Вот дорога, мост и разбитая машина в кювете. А вокруг люди… Они расходятся в разные стороны от моста. Нет, они не идут, они ползут… Я различил кружащегося на одном месте старика крестьянина.

Пограничник, шатаясь, вел прямо через поле свой мотоцикл. Он медленно шел наискосок от меня. Вот он натолкнулся на высокий стог сена. Бросил мотоцикл… Неужели не догадается обойти?.. Нет, догадался, руки вытянул прямо перед собой и, глядя вверх, обходит стог. Он так же, как и я, пользуется солнцем как ориентиром. Вышел! Вот он идет все быстрее и быстрее, побежал.

Неожиданно показался грузовик. Шофер, ничего не подозревая, вел его по дороге прямо к мосту. Я бросился ему наперерез.

— Стой! — закричал я ему изо всех сил. — Стой!

Грузовик остановился.

— Туда нельзя! — говорил я, едва переводя дух. — Нельзя!..

— Это почему? — спокойно спросил шофер.