Так бы ему все и сошло с рук, да подвел второй эшелон: там оказалась одна дамочка, которая посетила во время командировки свою подругу из первого эшелона и обнаружила при просмотре семейных реликвий своего нареченного — все сходилось, кроме фамилий. Да и «подполковник» вскоре приехал передохнуть. Обманутая и неостывшая от ярости подруга пожаловалась командующему округом. Тот повелел арестовать смутьяна семейных уз. Так наш герой оказался на скамье подсудимых с большим букетом статей УК РСФСР и подобных же статей союзных республик: тунеядство, подделка документов, мошенничество и т. д. Суд был веселый: жены его признали и не отказывались от фальшивого мужа, а дети хором скандировали: «Папочка, ты наш!» Только иногда в зале заседаний вспыхивала то там, то здесь потасовка тещ, прибывших, как свидетельницы, со всех концов. Несмотря на слезы и просьбы, лже-военный получил хороший срок. Но судьба его сложилась не так уж печально. В зоне обнаружилось, что наш подполковник имел незаконченное семилетнее образование, и его заставили посещать вечернюю школу (в лагерях все школы вечерние и в соответствии с режимными установками работают только днем). В школе в него «втюрилась» учительница русского языка и литературы, она его начала «греть» (и не только продуктами питания), срок ему, сразу вставшему на путь исправления, уменьшили наполовину. Освободившись, прямо у ворот он попал в объятия, тут же последовал в загс, а затем родственники (братья жены) на церемонии венчания «маршала», такую кликуху он заработал в зоне, предупредили твердо со злым оттенком — ежели он выкинет такую же штуку с их любимой сестрой, то они ему так и заявили: «выдернут ноги и туда вставят… спички». Ныне наш брачный бродяга живет в теплоте и довольствии, окруженный многочисленными Павликами и Маринами, которые признали в нем «милого папочку».

Ежели не надоело, поведаем еще об одной истории, тоже с формой, только эсесовской, дело это было в Белоруссии в начале семидесятых годов. У одного парня был дед, который так полюбил гитлеровскую форму, что сохранил несколько комплектов — утащил, снял ли с убитых, — неведомо. Прочистил, проутюжил, пронафталинил, полынным запахом от моли пропитал и сберег. Стал дед стар, смерть на подходе, и вызвал он любимого внука, задиру и драчуна, и говорит ему: «Уйду я скоро на вечный покой, тебе жить, Сашок. И подарочек у меня для тебя есть такой, какого нигде не сыщешь. Бери его». И из гардероба вынимает эсесовскую форму. Там еще на смену два комплекта весели. Внучек как одел, так сразу и по-немецки заговорил. Дед вскоре почил. Саша в свободное время примеряет формы и доволен. Показал он свое сокровище еще двум кентам-приятелям. Все они, как наденут форму, так и не расстаются с ней, деда вспоминают хорошими словами. Дед-то, оказывается, к форме припас еще автоматы. Очень не любил «коммуняк». Тут в сельском клубе началось торжественное собрание в честь какой-то даты и ребята решили преподнести сюрприз. Одевают форму, берут автоматы, и прямо в клуб, сначала по-немецки «Хенде хох», а затем по-русски: «Коммуняки и комсомольцы к стенке, к той, где висят вожди». Началась суматоха — смятение, что интересно, их никто за своих не признал. Люди в радости кричали: «Наконец-то пришли, как мы вас ждали!». Некоторые сознательные коммунисты враз встали к стенке, а другие решили увильнуть, смотаться. Но не тут-то было, нашелся один честный, который их всех знал. Он самолично стал людей к стенке расставлять. Потом этому человеку за правду больше всех влепили — шесть лет. Всем остальным хлопцы-эсесовцы приказали идти по домам, ждать утра, тогда приступят к распределению земли, будут делить колхозное добро и коммуняк-кровопивцев судить. Тот, который ставил коммуняк к стенке, согласился их в клубе до утра сторожить, чтобы не разбежались.

На радостях эсесовцы сели в машину председателя колхоза и покатили в район. Там в винно-водочном магазине кассирши и продавцы им бросились на шею, благодарили за хорошее знание белорусского языка, отдали всю дневную выручку, указали заначки с питьем и покатили гулять. Потом на суде женщины говорили, что их мол взяли насильно, приказали ехать, грозили расстрелом. Кутнули хлопцы-эсесовцы всласть. Может быть и прошло бы это все незаметно, но один селянин, живущий с телефоном, позвонил в город знакомым и поведал о радости, охватившей село, — коммуняк держат в клубе, завтра между жителями землю будут распределять, так как власть переменилась, к ним немцы снова пришли. Форма та же самая, эсесовская, хорошо говорят по-белорусски, ведь известно, что за границей языки изучают основательно. Горожанин подумал, что его друг спятил с ума и позвонил в психбольницу. Дежурные поехали к нему и убедились в правоте сказанного. А там подключили милицию, и ребят вскоре арестовали. Получили они детские срока — «от двух до пяти», а сторож, ненавистник социалистического строя, больше всех — шесть лет. Вот что значит форма.

Ворoвство едино с человеком и его словом. Слово «вор» есть в Библии, Коране, Торе и Талмуде, Банч-журе и Ганчжуре, в словарях и пословицах. Иной встает и первым делом думает, не обворовали ли его; убедившись, что нет — веселеет, а бывает наоборот — мрачнеет. Мыслит, вот дожил до чего, даже ворам не нужен. Пословиц и поговорок о ворах — хоть сборники издавай.

Они отражают размах и диапазон воровского охвата, включают все слои и профессии нашего многострадального мира:

«Алтынного вора вешают, полтинного чествуют»;

«Что ворам с рук сходит, за то воришек бьют»;

«Вор виноват, а подьячий мошне его рад»;

«Кому дана большая власть, тому безнаказанно можно красть»;

«От того свинья иным голосом запела, что чужого хлеба поела».

Люди сетуют на наличие и распространенность воровства и его не столько осуждают (ведь каждый где-то там, в подсознании, вор), а свыкаются с неизбежностью изъятия и умыкания:

«Вор у вора дубинку украл»;

«Воровская копейка не впрок»;

«Чужое взять — свое потерять»;

«Нашел, да не объявил — все равно, что утащил».

В некоторых пословицах люди отражают генную суть воровства и, что незабываемо, некоторым категориям воров (голым) советуют прибегать к запретному промыслу:

«Плохо не клади, вора в грех не вводи»;

«Тать не молотит, а только замки колотит»;

«Дай вору золотую гору, воровать не перестанет»;

«Голому разбой не страшен»;

«Мокрый дождя, а нагой — разбою не боятся».

Некоторые считают воровство занятием нечестным и достойным тюрьмы, с чем, разумеется, мы не согласны, все зависит от того, что понимать под честностью:

«Тому не бывать в добре, кто часто сидит в тюрьме»;

«Лучше с убытком торговать, нежели с барышом воровать»;

«Воровать — не торговать, наклад больше, нежели прибыль»;

«Кто против банка понтует, тот верно тюрьмы не минует».

И наконец, Петр Павлович Ершов в сказке «Конек-горбунок» отмечает не только семейное воровство, но и его распространенность в Зауралье:

«Стыдно, братья, воровать!

Хоть Ивана вы умнее;

Да Иван-то вас честнее».

Уж кто так поддерживал воров во все времена, то это голубушка-ночь:

«Ночь-матка, все гладко»;

«Прясть — мочью, а красть — ночью»;

«Ночь темней — вору прибыльней».

И еще одна стихия спасает и защищает воров — это огонь:

«Вор ворует, стены покидает, а огонь все истребляет»;

«От вора остатки бывают, а от огня одно пепелище».

Воровство, будучи областью народного познания, стоит на стыке этнографии, социологии и географии и тонко отражает национальную и местную специфику и не только в действиях мастеров извлечения, но и в элементах утаивания. Вот именно скрытое и больше всего интересует людей поиска. Отведем и ему место в нашем повествовании. Начнем с евреев, народа распространенного, библейского, склонного к накоплению богатств, любителей поторговать, дать взаймы, и несмотря на распыленность по миру, имеющего много общего в утаивании. Евреи почитают книгу и к ней относятся с глубоким уважением, священные тексты так же хоронят, как и людей, в особых могильниках при синагогах. Известно, что ценное к ценному липнет, а посему деньги они предпочитают в книги вкладывать, в переплеты золотишко втискивать и драгоценные каменья. Кстати, это очень затрудняет работу воров у тех лиц, кто обладает большими библиотеками. Это, например, арабские воры знали давно и находили золотишко и у суданских евреев, в давние времена проникших в бассейн Нигера к племенам фульбе. На просторах СНГ у многих евреев деньги находятся в собраниях сочинений Карла Маркса, Владимира Ленина и Леонида Брежнева. Не советуем искать в сочинениях Фридриха Энгельса, Иосифа Сталина и Мао Цзе Дуна.