– Нет, думает, что простая наложница в гареме, – ответил Ибрагим, тоже прикладываясь к мундштуку кальяна. В окно потянуло запахом гашиша, Злата брезгливо поморщилась. Гашиш здесь курили немногие, но запах был мерзкий, такой ни с чем не спутаешь. – А по-английски мы говорим, чтобы никто не мог подслушать, здесь у стен есть уши и эти уши любят сплетни. Моя маленькая женушка говорит на французском, и Джанан, и эта девушка. Английский безопасней.

– И за целый месяц никто не проболтался? – скептически поднял бровь Дауд.

– Никто и не знает ничего определенно. Просто наложница на привилегированном положении. Охраняемая наложница. Возможно, еще одна жена, потом, в будущем. – Ибрагим усмехнулся, отложил кальян и выбрал самый сочный персик из лежавших на блюде. – Как и этот фрукт, она безупречна, о ней говорит пророчество, она умна, решительна и очень смела. К тому же красива. Если она примет свою судьбу, то станет мне хорошей женой. Если же будет противиться – я от нее избавлюсь, как только получу новое воплощение Саббаха.

– Женщина – и умна, смела и решительна? – Дауд скривил губы в ухмылке. – Ты уверен?

– Она несколько раз пыталась бежать. Она устроила переворот в гареме. Мне все рассказывают, она не лань – она молодая львица.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – изумился Дауд. – Ее следует наказать!

– Не нужно. Побеги не удались, а маленькая революция даже развлекла меня. Если она станет моей женой, будет интересно посмотреть на то, как будут дальше развиваться события. Ведь моя хатум тоже не райская птичка, а хищный соколенок, как оказалось. – Ибрагим кивнул в сторону двери, ведущей во внутренние покои Хафизы.

– Осталось два дня до затмения. Думаешь, все получится? – Дауд развалился на подушках и уставился в расписной потолок. Впрочем, вряд ли его интересовали сложные узоры.

– Книга, что ты принес, – залог того, что нас ждет успех.

– «Восставший». Да, конечно. Я храню ее в надежном месте. А ты не думаешь, что отец девицы может выйти на твой след? – Дауд возлежал все так же расслабленно, а вот Ибрагим напрягся.

– Фарид наговорил ему всяких ужасов, и он, оплакивая дочь, уехал в Россию.

В Россию? Так они говорят о ней, о Злате! Девушка едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. О чем они говорят? Что ее ждет? Что за «Восставший»? Может быть, Амир объяснит? Отца обманули, и он уехал в Москву, ее никто не ищет, считают мертвой! И они говорят – Фарид, значит, ее похожий на Робин Гуда разбойник оказался предателем! Вот и верь после этого людям. Злата едва не расплакалась, но сдержала слезы и стала слушать дальше.

– Через два дня все это будет уже неважно. Я возлягу с ней, когда солнце погаснет, и она зачнет новое вместилище духа Саббаха. – Ибрагим мечтательно улыбнулся. – Наверняка она будет сопротивляться…

– О да! Ты же любишь строптивых кобылок.

Злата чуть не зашипела от злости. Противный Ибрагим! Дорого она дала бы, чтобы сейчас вцепиться ему в волосы, но подслушать беседу несравненно полезнее.

Ибрагим хлопнул в ладоши, и в комнату вошел один из евнухов.

– Проводи моего гостя к Каисе, – приказал Бен-Фарид. – Я же навещу мою жену.

Злата поняла, что разговор окончен, жестом приказала Амиру следовать за ней и направилась в ту самую беседку, где впервые встретила Хафизу. Молодой человек не успел опомниться, как она набросилась на него с кулаками и принялась колотить по груди, по лицу, бешено и без разбору.

– Ты! Как ты мог, ты же знал, знал, что он задумал! Амир с трудом перехватил ее руки и почти силой обнял девушку, прижал к груди, она еще немного посопротивлялась, а потом неожиданно обмякла и расплакалась.

– Ну тише, тише… – Юноша прижимал к себе всхлипывающую Злату, чувствовал, как она дрожит, как судорожно пытается вздохнуть, и ощущал себя последним мерзавцем. Ведь он на самом деле знал…

… Когда Амир вошел в приемную залу, отец как раз прощался с седовласым мужчиной самого бандитского вида.

– Кто это был? – спросил Амир, едва закрылась дверь за подозрительным гостем.

– Это дервиш, если надо узнать что-то скрытое, тайное, то спроси у дервиша. – Джибраил прошел к окну и остановился, заложив руки за спину. – Теперь у меня есть вся нужная информация.

Амир подошел к отцу и встал рядом, почти касаясь его плечом.

– Каков твой план?

Джибраил коснулся изукрашенной рубинами рукояти кинжала, висевшего на поясе, и повернулся к сыну:

– Рисковать придется тебе, – спокойно сообщил отец.

Амир твердо взглянул в лицо родителю:

– Я хочу рискнуть. Я об этом мечтаю. – Джибраил положил руки на плечи сыну и привлек к себе. Амир закрыл глаза и уткнулся лбом в джеббу отца. Риск – ничто. Всеблагой один раз отвел от него смерть, отведет и еще. Почему-то Амир был уверен, что месть обязательно свершится, что Аллах позволит. Даже если после мести не будет больше ничего.

– Тогда, сын, все в твоих руках. – Джибраил отступил на шаг. – Пойдем, я расскажу тебе все за ужином…

– …Есть две возможности: во-первых, можно выманить моего брата из дома Бен-Фарида, а во-вторых, можно просто передать информацию о делах, творящихся в этом доме, властям. – Бен-Нижад резко воткнул вилку в кебаб, будто бы представил на месте еды недоброй памяти Дауда.

– Отец, что не так с Бен-Фаридом? – Амир знал, что отец все сейчас расскажет, но не мог спокойно ждать.

– Он – хашишин.

– Хашишин? Разве они еще существуют? – Амир отложил вилку и кивнул слуге, чтобы тот налил чаю.

– Как оказалось, существуют. И Бен-Фарид их предводитель, их имам. Они мастера скрытности, так что мне стоило большого труда об этом узнать.

Амир постарался припомнить все, что он читал об этой зловещей секте.

– Так вот почему…

– Да. – Джибраил кивнул. – Мой брат около года назад стал одним из них.

– И зачем-то ему понадобилась книга…

– «Восставший». Не знаю, зачем я ее хранил, эту ересь…

– Это просто старинная книга, отец. Ты не мог знать. – Амир отпил глоток прекрасного чая, но не почувствовал вкуса. – Хашишины… Но зачем им древний манускрипт? Почему они ради него готовы пойти на убийство?

– Эти сыновья ослицы и шакала считают, что в посмертии души не попадают в рай, а воплощаются в новом теле. Жалкие твари! Рая они и недостойны. – Джибраил сложил руки перед грудью, потом развел их в сторону. – Да отвернется от них взгляд Всевышнего!

– Бисмилля!

– Бисмилля! – Отец немного помолчал и продолжил: – В украденном манускрипте подробно описаны обряды воскрешения умерших. Я полагал, что это всего лишь старинное культурное наследие, в лучшем случае страшная сказка, но хашишины, видимо, принимают этот текст всерьез.

– Они хотят кого-то… Воплотить в новом теле? – Амир поморщился. Богомерзкие сектанты.

– Я не изучал книгу подробно, просто просмотрел, но кое-что помню. Самое лучшее время для обряда – затмение Солнца. Воплощают умершего в теле младенца. Во время затмения этот младенец должен быть зачат с соблюдением определенного обряда, зачат в чреве девственницы, о которой говорит пророчество.

Амир постарался проанализировать все, что услышал.

– Пророчество? Они хотят оживить кого-то определенного?

– Хасана Саббаха, естественно. Пророчество гласит, что его второе пришествие вернет хашишинам власть и даже даст большую – власть над всем миром.

– Но почему они так нуждаются в твоем экземпляре «Восставшего»? – Амир задумчиво вертел в руках пиалу.

– Думается, это единственный существующий экземпляр, чья подлинность не вызывает сомнений. Пока мой брат не связался с ними, хашишины и не мечтали о воскрешении.

– Теперь у них есть книга…

– И скоро будет затмение… – кивнул Джибраил. Амир тоже кивнул: только несколько дней назад он читал об этом в газете.

– Нужна еще девушка…

– Все это неважно. – Джибраил попробовал чай и одобрительно кивнул. – Мой брат в доме Бен-Фари-да. То есть все дороги ведут туда, по какому бы из вариантов ни пришлось действовать. Тебе придется проникнуть в самое сердце секты.