Она доскакала до кухни, сложила в полотенце лед и обернула лодыжку. Сидя с Ку-ку на коленях, раздумывала о звонке и о том, что сказал тот человек. «Вы – не та, кем себя считаете». И тут до нее дошло. Он, должно быть, из «Свидетелей Иеговы» или еще какой-нибудь религиозной группы. Вечно они оставляют у их порога буклеты и спрашивают: «Вы знаете, кто вы?» или «Вы знаете, кто ваш отец?» Господи. Она вдруг почувствовала себя дурой. Ну что она за идиотка – взяла и вывалила ему столько всего личного про семью.
Но с другой стороны, она знала свою мать. Человек мог звонить с сайта ancestors.com или еще какой-нибудь компании, занятой выращиванием генеалогических древ. Сьюки видела их рекламу, та тоже вопрошала: «Кто вы?» да «Как считаете, вы кто?»
Чем больше она обо всем этом думала, тем больше ей казалось, что это Ленор опять пытается раскопать корни семьи Симмонз. «Я просто уверена, что мы как-то относимся к королевской фамилии. Вот прямо костями чувствую», – говорила она. Сколько Сьюки себя помнила, мама изучала этот вопрос и так и эдак, но до сих пор ничего не обнаружила. Даже Ди Ди стала одержима тем же и повесила фамильный герб Симмонзов у себя дома над камином.
Утро шло себе дальше, и Сьюки попыталась расслабиться и выбросить из головы этот звонок, но ее по-прежнему что-то тяготило. Ее беспокоило слово «заказное». Она не любила звонить Эрлу на работу, но все же набрала номер; ответила секретарша:
– Приемная доктора Пула, чем могу?
– Привет, Шерри, это я. Можешь попросить его снять трубку? У меня к нему короткий вопрос.
– Конечно, побудьте на линии. Звякну ему. Как мама?
– Хорошо, спасибо.
– Вот и славно. Подождите.
Через несколько секунд Эрл ответил:
– Привет, все в порядке?
– Да. Мне надо у тебя кое-что спросить.
– Милая, я тут зуб пломбирую.
– Хорошо, я быстро. Только что звонил кто-то из Техаса и сказал, что назавтра прибудет какое-то заказное письмо для Ленор. Мне волноваться? Сказал, что он не юрист.
– Ну, тогда нет.
– Как думаешь, о чем письмо?
– Понятия не имею. Видимо, какое-нибудь жулье пытается что-то продать или хочет, чтобы она куда-нибудь вступила.
– То есть мне не волноваться?
– Нет, выбрось из головы.
– Но оно заказное.
– Ну, милая. Не расписывайся в получении.
– А это разве не противозаконно?
– Нет. Просто скажи Питу, что не будешь расписываться. Вот и все. Миленькая, мне правда пора. Вечером увидимся, ладно?
– Эрл, может… Просто не открыть дверь?
– Хорошо.
– Но он же записку оставит и попытается еще раз вручить, разве нет?
– Милая, делай как хочешь. Не открывай ему или просто подпишись и выкинь. Может, обычная реклама. Ладно?
– В общем, не волноваться?
– Нет.
– И не обязательно его принимать?
– Нет. Плюнь. Мне пора. Люблю тебя.
Сьюки положила трубку и улыбнулась. Эрл всегда знал, как ее утешить. Даже щиколотка болеть перестала.
Среда
8 июня 2005 года
Сьюки проснулась, спланировала себе день. Решила, что на этот раз попробует разнообразить свой замысел с птицами и насыплет подсолнечник не во все кормушки, а через одну Есть надежда, что мелкие птицы сообразят поесть, пока синие сойки будут заняты подсолнечником. Она покормит птиц, потом отправится в город в турагентство и узнает, какие есть поездки и круизы. Второй медовый месяц – красота! Ее брат Бак с женой все время ездят в круизы, и накануне Сьюки позвонила Банни в Северную Каролину и попросила совета. Банни сказала, что Прага – «новый Париж», но Сьюки не видала и старого. Она вообще мало где бывала, если не считать колледжа и поездок по магазинам, так что куда бы Эрл ни решил махнуть, ей все сгодится.
В 8.1 °Cьюки наполнила кормушки и, в тех же розовых туфлях, устроилась на заднем дворе за деревом и с биноклем, – но тут вдруг кто-то подошел сзади и похлопал по плечу. Она чуть ли не на пять футов подпрыгнула. То был почтальон Пит.
– О господи, Пит! Ты меня напугал едва ли не до смерти!
Пит, высокий тощий дядька в серых шортах, смутился:
– Извини. Я стучал в дверь, но ты не открыла. – Он залез в сумку и добавил: – У меня тут заказное письмо, но сначала полагается у тебя спросить: «Вы миссис Эрл Пул-младший?»
Сьюки вздохнула. Пит носил им письма всего-то последние тридцать лет.
– Нет, Пит, я королева Румынии. Конечно, это я. Ты знаешь, кто я.
Пит очень серьезно относился к своим обязанностям.
– Да знаю, но это официальное письмо, стало быть, надо спрашивать. Есть ли у тебя полномочия расписываться за миссис Крэкенберри?
– Да. Мне вот что интересно, – ответила Сьюки, – почему ты явился в такую рань? Ты разве не с той стороны пирса начинаешь доставку?
– Правильно, но я подумал, что, может, письмо важное, и потому к тебе пришел в первую очередь. Вот тут распишись.
– Прости, Пит, что тебе пришлось тащиться в такую даль, но я не хочу за него расписываться.
Пит совершенно обалдел:
– Но… оно же заказное.
– Я понимаю, но Эрл сказал, что мы не обязаны, если я не хочу.
– О… что ж… хм… Никогда такого не бывало… видимо, напишу уведомление о первой попытке доставки и завтра еще раз попробую.
– Но я и завтра его принять не захочу.
– Официально мне положено попытаться его доставить трижды.
– Пит, оно мне не нужно. Я даже не знаю, от кого оно.
– Хе… ну, как хочешь. Но, знаешь, не очень красиво – кто-то уж очень расстарался, потратился, чтобы ты его получила. Может, там что-то важное… Похоже на какие-то медицинские выписки.
– Пит! Я правда не желаю знать. Я сейчас занята, я планирую отпуск. Ты в курсе, что мы с Эрлом нигде не были вдвоем аж с 1970 года? И с чего ты взял, что это медицинские выписки?
– Потому что это от Техасского отдела здравоохранения. Вот я и подумал, что это какие-то данные про здоровье.
– Техасский отдел здравоохранения? Ну и дела. Чего им надо?
– Не знаю, – ответил он, разглядывая увесистый конверт. – Никто никогда не болел, не попадал в больницу в Техасе?
– Нет. Я родилась в Техасе… но…
– Ну вот пожалуйста. Может, какой-нибудь просроченный счет или типа того.
– Ой, не представляю, чтобы счет так задержался. Ты же знал папу. Он всегда платил по счетам.
– Тоже верно. Может, возврат переплаты?
– Пятьдесят девять лет спустя? Вряд ли.
– Ну, если оно тебе точно не нужно, я тебе оставлю квитанцию о попытке доставки и пойду.
– Хороню, спасибо, Пит. Извини.
Пит ушел, и Сьюки осмотрела двор. Опять он кишел сойками. Ни единой маленькой птицы. План явно провалился или даже хуже того – все испортил. Пташки, может, собрали вещички и больше никогда не вернутся, да и за что их тут винить? Очень грустно это – они были ее любимцами, сами про то не ведая.
Чуть погодя, устроившись в ванне, Сьюки изо всех сил попыталась забыть о письме, но оно по-прежнему занимало ее мысли. Было бы проще, если б Пит не помахал конвертом у нее перед носом и не ляпнул, от кого оно. Вот напасть-то! Сегодня ей хотелось только расслабляться и ни о чем не думать. Ясное дело, письмо касается ее матери, но о чем оно? Сьюки и вообразить не могла. Ленор болела или попала в больницу, пока жила в Техасе? Она никогда об этом не упоминала. Может, это такое, чего Ленор не желала ей рассказывать? Все кругом говорили, какой молодой и красивой она выглядит для своих лет. Может, она в Техасе сделала себе мощную подтяжку? Или сбила кого-нибудь и там положила в больницу? Ленор водила машину из рук вон плохо и хотя бы по разу наехала на каждого жителя Пойнт-Клиэр. А может, у нее с головой что-то стряслось, как у тети Лили, и ее сдали «куда надо»? Могла Ленор угодить в психушку? О боже мой.
Когда Сьюки оделась и накрасилась, воображение выкрало ее окончательно. Она и опомниться не успела, а уже приехала в город на почту с розовой квитанцией о доставке, забрала письмо и возвращалась с ним к себе. Ни в книжный магазин, ни в турагентство так и не заглянула. Послание лежало рядом на сиденье, и Сьюки посматривала на него всю дорогу домой. Да, так и есть – поперек всего конверта значилось: «Техасский отдел здравоохранения» и, толстыми черными буквами:
