– Откуда ж тебе знать! – с усмешкой громыхнул Сперри. – Но если хочешь, я открою тебе этот секрет. Этим покупателем был я. Я предлагал тебе сто шестьдесят тысяч, а ты отказался. Ну, может быть, ты сыграл мне на руку. Акции этих денег не стоили.

Я в изумлении посмотрел на него.

– Почему же?.. Как?..

– «Почему»? «Как»?! – передразнил он меня, басовито хохоча. – Парень, тебе еще не раз утрут нос здесь, в Маринии! Но ты, конечно, не обижайся. Я тебе все объясню. У тебя ведь есть партнер по компании «Марин Майнз», правда?

– Да, но…

– Никаких «но». Этот партнер – я. Я вложил в компанию деньги и купил двадцать процентов акций. Предполагалось, что я верну вложенные деньги, когда пойдет прибыль. А какая могла быть прибыль? Естественно, никакой. Но я был готов поддержать твоего дядю, потому и взял акции. Тогда я проиграл. Но если я стану владельцем контрольного пакета, я смогу изменить ситуацию – слава Богу, я пользуюсь кое-каким влиянием в Маринии. Я мог бы увеличить срок освоения концессии еще на пару лет. Может быть, за это время ученые и изобрели бы какие-то новые глубоководные машины. Для меня это по-прежнему азартная игра – и даже не игра, пока я не держатель контрольного пакета акций. Уловил?

Честно говоря, я не уловил. Но я был слишком упрям, слишком молод, чтобы признать свою неискушенность в бизнесе.

– Я лучше посоветуюсь с мистером Фолкнером, сэр, – с неловким видом забормотал я. Я нисколько не сомневаюсь в том, что вы говорите. Но…

– «Но, но»! – снова передразнил меня Сперри, и на его лице опять появилась холодная угрожающая улыбка.

Впрочем, он быстро сменил ее на спокойно-безразличную мину.

– Ну, довольно, – пробасил подводный магнат и поставил на стол чашку. – Время спать. Иди к себе в каюту, парень. Тебе надо отдохнуть.

Он позвонил в колокольчик. Стюард, потирая заспанные глаза, распахнул передо мной дверь. Хэллэм Сперри даже не приподнялся с кресла. Уже на пороге я снова услышал его голос:

– Выспись получше, парень. И пораскинь мозгами. Собираешься ли ты платить долги своего дяди или хотя бы часть этих долгов? А может быть, ты продашь мне свои акции – и мы будем в расчете? Я не собираюсь выкручивать тебе руки – в конце концов, между мной и Стюартом существовало всего лишь джентльменское соглашение. Но ты все-таки пораскинь мозгами.

Я обернулся. Но Сперри уже не обращал на меня внимания. Он не торопясь встал и тяжелыми шагами направился к двери, ведущей во внутренние покои. Стюард вежливо и решительно закрыл дверь прямо перед моим носом.

Наконец мы вошли в док Тетиса.

Оставив высоко над собой царство вечного мрака, «Испания» стала снижаться на ровную, слегка фосфоресцирующую равнину, покрытую голубой глиной. Мы опустились на металлическую платформу.

К западу от нас лежал Тетис. Громада его мерцающего купола уходила далеко ввысь, в непроглядную черноту воды. На севере и востоке виднелись цепи подводных холмов, к югу простиралась впадина Идена, на пологом склоне которой и располагалась глинистая равнина. Равнину покрывали полосы причудливо переплетающихся, похожих на виноградную лозу водорослей и странные растения с толстым стеблем, напоминающие растущие на суше деревья. Я был удивлен схожестью подводной растительности с растительностью земли и только потом понял, что передо мной были не растения. На такой большой глубине любой причудливый цветок или ветвистый стебель является животным, представителем фауны, а не флоры.

Я прошел через переходный шлюз, получил свой багаж и направился прямиком в офис Фолкнера.

«XV-17, 5—14, ярус 9» – этот адрес четко отпечатался в моей памяти. Он был написан на продолговатом голубом конверте, в котором пришло ко мне последнее письмо от дяди.

Я вышел из лифта и оказался в большом зале ожидания, расположенном прямо под доками. Зал был вырублен в огромном скальном массиве, залегающем под дном океана. Просторное помещение, залитое ярким холодным светом тройоновых ламп, заполнили пассажиры «Испании», работники таможни и десятки других людей. Казалось невероятным, что над этим залом, превышающим по размерам любой зал ожидания крупного аэропорта, простиралась шестикилометровая толща воды!

И тем не менее это было так. Ведь я был в Маринии!

Я нашел ленту пассажирского транспортера, ведущую в нужном направлении, на приличной скорости преодолел длинный тоннель и оказался возле скоростных лифтов, выбрал нужный мне лифт и за несколько минут поднялся на девятый ярус.

Улица, на которой я очутился, была довольно широкой даже по сухопутным меркам. Залитая ультрафиолетовыми лучами тройоновых ламп, она буквально кишела спешащими по своим делам маринийцами. Я в первый раз оказался в гуще маринийской жизни и, признаться честно, не пришел от нее в восторг. Среди прохожих преобладали бедные, неряшливо одетые люди. В толпе то и дело мелькали одетые в красную форму полицейские. Люди громко и бесцеремонно окликали друг друга. Огромные металлические перекрытия, служившие опорой для следующего яруса, достигали двух десятков метров, но выглядели весьма обшарпанными и невзрачными.

Конечно, это была еще не вся Мариния. Даже до того, как я увидел более красивые жилые ярусы и богато отделанные залы общественных собраний, я понял, что мое первое впечатление может быть обманчивым. Девятый ярус считался «ничейной землей», он располагался между портовыми и фабричными уровнями, лежащими ниже, и верхними ярусами, занятыми офисами и жилыми домами.

Мне показалось странным, что офис Фолкнера располагался в соседстве с весьма подозрительными строениями. Однако Фолкнер был адвокатом моего дяди. Я подошел к полисмену в красной куртке и разузнал, как пройти по адресу «XV-17, 5—14, 9».

За этими цифрами скрывалась всего-навсего дверь в неказистом здании, отведенном под офисы. К офисам вела довольно длинная лестница. Когда ступеньки кончились, я попал в темную комнату с низким потолком. В спертом воздухе стоял запах пыли. Одинокая люминесцентная трубка освещала пару вытертых кресел и видавший виды письменный стол.

За столом, откинувшись на спинку кресла, сидел здоровенный детина. Его ноги лежали на крышке стола. За приоткрытыми губами виднелись желтоватые зубы. На темном лице проступали оспины и шрамы.

Детина громко храпел.

Я вежливо кашлянул, потом поздоровался.

Детина фыркнул, спустил ноги на пол и уставился на меня.

– М-м-м, – глухим спросонья голосом промычал он, потом поморгал и уже потом удостоил меня более осмысленным взглядом.

– Что тебе нужно? – угрюмо спросил он.

– Я хотел бы поговорить с мистером Уоллесом Фолкнером.

– Его нет на месте, – отрицательно покачал головой детина.

– А когда он будет?

– Не знаю. По крайней мере, не сегодня.

Я растерялся. Без разговора с Фолкнером я не мог приняться за свои дела, это было очевидно. Прежде всего мне надо было без промедления обсудить с ним некоторые детали моей беседы с Хэллэмом Сперри.

– У меня к нему очень важное дело, – решительно сказал я. – Где его можно найти?

Человек в кресле нахмурился.

– Зайди завтра. Кстати, а кто ты такой?

– Джеймс Иден.

Я думал, что мое имя произведет на детину сногсшибательное впечатление, но он и бровью не повел.

– Хорошо, я передам ему.

Я понял, что мне предлагают откланяться. После знакомства с этим грязным, жалким офисом и человеком, развалившимся в кресле, моя неприязнь к Фолкнеру с его письмами и радиограммами стала перерастать в ненависть.

И все-таки надо было брать быка за рога. Я решил сделать еще один заход.

– Прошу прощения, но я должен увидеться с мистером Фолкнером именно сегодня. Может быть, вы все-таки скажете, как его найти?

Человек в кресле недовольно засопел.

– Я же сказал тебе, его нет! Зайдешь завтра. Потерпи до утра – понятно?

Мне оставалось только убраться восвояси – особенно после того, как детина снова водрузил ноги на стол, откинулся на спинку кресла и решил продолжить прерванный мной сон.