Ехавший в Рим Филиппо Магалотти, близкий друг Марио Гвидуччи, взялся доставить в Рим дарственные экземпляры «Диалога». Первое же его письмо существенно отличалось от благодушных посланий Бенедетто.
Как только он прибыл в Рим, до него дошла молва, что обсуждается вопрос, задержать ли книгу Галилея или совершенно ее запретить. Однако за разговорами ничего не последовало. Он виделся с верховным цензором. Тот, хотя на словах и продолжает питать к Галилею добрые чувства, тем не менее встревожен. Мостро хотел бы избежать нареканий за то, что допустил издание книги. «Диалог» во Флоренции, жалуется он, напечатали с отступлениями от оригинала. В конце опущены два-три аргумента, придуманных папой, с помощью которых, как тот притязает, ему удалось убедить Галилея и доказать ложность Коперниковой системы. Поэтому, когда книга попала в руки Урбана, он был очень недоволен. Уже в силу этого необходимо принять меры. Но это лишь внешняя сторона дела, уверял Мостро. Суть же в другом: иезуиты исподтишка прилагают великие усилия, дабы ее запретить. «Иезуиты, — сказал верховный цензор, — будут преследовать Галилея жесточайшим образом».
Отец Мостро вел двойную игру. Он готов был валить все на иезуитов, хотя знал, что те не осмелились бы поднять голову, если бы папе понравился «Диалог». А Урбан, познакомившись с книгой, пришел в неистовство. Галилей его обманул! Издание «Диалога» именно в таком виде он воспринял как личное оскорбление. Это не меньшая дерзость, чем выходка Борджа. Тот, кардинал, осмелился перечить ему в консистории, а этот — перед всем светом! Урбан задыхался от ярости. Пусть он сейчас не может скрутить Борджа, но Галилею-то он воздаст сторицею!
Как случилось, что эта возмутительная книга вышла в свет?
Мостро ошеломлен происшедшим. Он думал только об одном — как бы угодить владыке. У него были сомнения, и он не разрешил бы этого сочинения, если бы не приказ их святейшества.
— Наш приказ?!
Урбан крайне раздражен. Что за глупейшие выдумки! Никакого приказа он и не думал отдавать!
Верховный цензор непонимающе таращит глаза. Он был уверен, что исполняет высочайшую волю. Сам бы он не рискнул подписать такую книгу. Монсеньер Чамполи уполномочил его это сделать, сославшись на повеление их святейшества.
— Чамполи?! Но разве можно в подобных делах верить на слово?
Тогда Мостро показывает Урбану записку его собственного секретаря. Папа узнает почерк Чамполи. Их святейшество, в присутствии которого пишутся эти строки, гласит записка, приказывает магистру святого дворца разрешить Галилеев «Диалог». Это разрешение ждут здесь с первым же почтовым курьером. Одновременно должна быть послана и рукопись Галилея, дабы рассмотреть сделанные исправления…
Мостро рассказывает, что записку от Чамполи он получил, когда тот вместе с Урбаном был в загородной резиденции. Выполняя приказ, он подписал «Диалог» и с первым же курьером отправил рукопись к Чамполи. Тот возвратил ее Галилею, который вскоре покинул Рим.
Весь гнев Урбан обращает на своего секретаря. Но Чамполи выказывает поразительное самообладание. Он и не думает отрицать, что записка написана им. Подлог? Обман? Заговор? Здесь какое-то досадное недоразумение. Он не собирается выкручиваться, согласен взять всю вину на себя. Но у него не было злого умысла. Если он и виноват, так лишь в том, что неправильно понял Урбана. Разве их святейшество не высказывал желания, чтобы Галилей побыстрей выпустил в свет книгу, где будет показано, кака мудро поступила церковь, осудивши мысль о движении Земли? «Диалог» служит противоположной цели? Упаси господи! Если он хотел помочь Галилею получить предварительное разрешение, дабы тот не вернулся домой с пустыми руками, то лишь потому, что считал его любимцем папы и неоднократно слышал, как их святейшество отзывался о нем с величайшей похвалой.
Невозмутимость Чамполи выводит Урбана из себя. Он грозит ему страшными карами, тюрьмой, ссылкой. По Риму разносится слух о неминуемой отставке Чамполи.
Настроение папы таково, что ой готов рубить направо и налево. Хочет немедленно изъять «Диалог», передать дело в Святую службу, примерно наказать Чамполи. Назревает скандал. Советники стараются уберечь папу от скоропалительных решений. Галилей как-никак придворный математик государя Тосканы, которому и посвящен «Диалог». Стоит ли ухудшать отношения с Тосканой именно сейчас, когда все в Италии столь зыбко? Не лучше ли помедлить и хорошенько разобраться? Не вызывать Галилея в инквизицию, а создать специальную комиссию, где все и выяснить? Не забыв, разумеется, уведомить великого герцога, что это делается исключительно из любви к нему.
Папа согласился. Вызова в инквизицию Галилею не послали. Чамполи тоже формально остался на своем месте. Но уязвленное самолюбие не давало Урбану покоя. А это усиливало подозрительность и заставляло находить скрытые намеки даже там, где их не было. Его злит молва, будто под видом Симпличио выведен он сам. Он понимает необоснованность этих утверждений, сознает, что они вызваны желанием навредить Галилею. Ясно, что Симпличио — это обобщенный образ перипатетика, который и назван-то так из его почтения к знаменитому комментатору Аристотеля.
Все это Урбан знает. Но он знает и другое: его «решающий аргумент» против Галилеева учения о приливах и, следовательно, против теории Коперника — «Разве всемогущий господь не в силах положить причиной приливов и отливов иную причину, чем движение Земли?!» — излагается, и очень невразумительно, устами Симпличио. Устами Простака, то и дело подвергавшегося осмеянию! Урбан гордился своим «решающим аргументом», которым прикончил Коперникову теорию. Рассуждения его были достаточно широко известны. Если Галилей заставил именно Симпличио упомянуть об этом, то не выставил ли он на посмешище самого папу римского?!
Мысль эта занозой сидела в душе Урбана. А главное, книга, которая должна была продемонстрировать миру мудрость Святой службы, показывала, напротив, необоснованность ее постановления. Галилей, по сути, игнорировал декрет 1616 года и говорил о каком-то будущем решении церкви, словно его еще не было! И книгу-то свою он написал с единственной целью — добиться торжества Коперниковой системы. Здорово же он его провел! Еще только не хватало, чтобы зубоскалы принялись об этом судачить. И римского, мол, первосвященника при всем его великомудрии, случается, оставляют в дураках!
Мостро нашел Магалотти в церкви. Он пытался получить от него все экземпляры «Диалога», которые тот привез из Флоренции, и был раздосадован, когда узнал, что они вручены тем, кому предназначались. Но стоит ли чинить столь хлопотный розыск? Единственная цель принимаемых мер, сказал Мостро, — это спокойствие церкви, а не стремление причинить урон автору «Диалога». Потом под большим секретом сообщил, что много раздумий вызвала эмблема на фронтисписе книги. Какие-то три рыбы? Нет ли здесь скрытого намека? Кое-кому кажется это очень подозрительным.
Магалотти не удержался от смеха. Нет, в подобных пустяковинках Галилей не скрыл великих тайн! Это, несомненно, дело рук самого типографа.
Если сие подтвердится, оживился Мостро, то это принесет Галилею немалую пользу. Магалотти поспешил заверить, что видел такую эмблему и на других изданиях Ландини, напечатанных задолго до «Диалога», и берется это доказать.
Узнав об этом разговоре, Галилей велел отправить в Рим несколько изданий Ландини с обычной его эмблемой. Не намеренно ли Мостро морочит им голову пустяками, чтобы утаить главное?
Кампанелла, получив в июле дарственный экземпляр «Диалога», прислал восторженное письмо. В этой философской комедии Симпличио выступает как посмешище. Ему очень нравится сила аргументации Галилея. Все вышло именно так, как он, Кампанелла, хотел, когда писал из Неаполя и предлагал, чтобы работе о Коперниковой си: стеме Галилей придал форму диалога, дабы оградить себя от неприятностей. Пусть Галилей поскорее выпустит в свет свое сочинение о движении — оно принесет философии великие выгоды. Он уверяет всех, продолжал Кампанелла, что «Диалог» написан в пользу декрета, запретившего движение Земли, дабы какой-нибудь грамотей не помешал распространению сей доктрины, «но мои ученики знают тайну». Это восстановление древних истин о новых мирах, новых звездах, новых системах, новых народах есть начало нового века!
