Она обладала неистощимым научным любопытством и стремлением узнать все на свете, прекрасно разбиралась в обитателях подводного мира, умела водить батискаф, нырять с аквалангом и без… В общем, Маргарет нашлось о чем с ней поболтать, помимо свадебных платьев. Так что, похоже, месье Малярб здорово просчитался.

Что, съел?

Маргарет молча уставила на лишившегося дара речи профессора свои выразительные серо-голубые глаза, ожидая, не захочет ли тот продолжить разговор. А не то пусть убирается ко всем чертям!

— Я, собственно говоря, хотел побеседовать совсем о другом, — совладал наконец с собой француз. — Видите ли, я прекрасно сознаю, что вел себя по отношению к вам не совсем корректно…

Да неужели?

Маргарет продолжала хранить молчание. Что еще скажет этот скользкий тип?

— Единственным моим оправданием может служить исключительная и неземная красота, которой вы, Маргарет, обладаете, — без обиняков заявил месье Малярб. — Я просто не мог сдержаться, поверьте! Какому мужчине хочется признать, что его отвергли? Тщеславие же заложено в самой сокровенной глубине мужского генома.

Интересно, а беспредельное свинство заложено там же или это благоприобретенное?

Однако вслух пришлось сказать нечто совсем другое.

— Ну что вы, я совсем не сержусь. Надеюсь, в дальнейшем, месье Малярб, вы не станете смешивать личные и служебные отношения, — неискренним тоном произнесла Маргарет, с тоской размышляя о том, что касатки, бывает, и вправду нападают на людей. — Могу я вернуться к своей работе?

— Я все это к чему веду… Видите ли, мне хотелось бы вернуть вам фотографии. Я сделал их вовсе не со зла, а просто не удержался, чтобы не запечатлеть ваш незабываемый образ на фотопленке, — продолжал соловьем разливаться ее собеседник.

Это было что-то новенькое.

— Я рада, что вы осознали свои ошибки, — настороженно произнесла Маргарет.

— К сожалению, при мне сейчас нет негативов. Но если вы согласитесь подождать меня полчаса после работы, я привезу их из дома. Давайте встретимся на этом же самом месте…

Ну и что он задумал?

— Не проще ли подсунуть их под дверь моего кабинета завтра утром? — спросила молодая женщина.

— Что вы, что вы, вдруг кто-нибудь найдет! Сами знаете, какая любопытная эта Франческа. Вам же не нужна огласка на весь «Аквариум»? — замахал руками месье Малярб. — Мы с вами разрешим это маленькое недоразумение наедине, никто ничего и не узнает.

— Ну хорошо, — сдалась наконец Маргарет. — Я подожду полчаса. Только не опаздывайте, пожалуйста, у меня сегодня еще масса планов.

— Конечно-конечно! Буду точен, как часы. Не пожалеете о принятом решении никогда!

И с этими словами месье Малярб наконец-то удалился, оставив молодую женщину в обществе двух великолепных черно-белых животных, резво плавающих кругами и время от времени высовывающихся из воды в надежде узнать, не несут ли еще рыбы.

Маргарет пожала плечами и вернулась к своим обязанностям. Какие люди все-таки странные! Никогда нельзя предсказать, какой стороной они к тебе повернутся.

В половине шестого, когда здание «Аквариума» практически опустело, молодая женщина терпеливо ожидала обещанные злосчастные снимки. Ей не терпелось узнать, что же такое предосудительное удалось запечатлеть на пленке месье Малярбу, что он счел возможным использовать фотографии для шантажа.

Огромное помещение, в котором размещался длинный закрытый бассейн, отдавало сыростью. В подсвеченной синим воде гулко плескались касатки, время от времени показывая из воды лоснящиеся черные спины, украшенные внушительными вертикальными плавниками, в открытом море наводящими на пловцов смертельный ужас.

Пустующие ряды кресел выглядели в полумраке несколько странно. Ни восторженных детей, заполнявших этот зал во время представлений, ни рукоплещущих взрослых. Никого нет, даже дрессировщиков и биологов, обычно пропадающих на работе целыми днями. Все разбрелись по домам или отправились на пляж — время-то еще раннее.

Маргарет в который раз пожалела несчастных касаток, вынужденных находиться в закрытом помещении, довольствуясь обществом друг друга, хотя наверняка предпочли бы поплавать на просторе.

Впрочем, когда закончится карантин, их переведут в бассейн под открытым небом, он попросторнее. Так что можно и потерпеть.

Ага, вот и месье Малярб — переоделся в новенький костюм, наглажен, надушен, усы топорщатся, глаза сверкают. Эхо его шагов гулко раздается под сводами помещения, отражаясь от кафельных плиток, которыми выложен пол. Ишь, вырядился, может быть, ожидает, что она пригласит его на свадебное торжество? Как бы не так!

Интересно, а где конверт со снимками? Что-то его не видно.

— Принесли? — нетерпеливо осведомилась Маргарет, постукивая каблучком.

— Ну вот, какое же вы все-таки неприветливое создание! Нет чтобы сказать мне «большое спасибо», сразу к делу переходите. А где же искреннее чувство благодарности?

Так, все начинается снова, с некоторой обреченностью подумала несчастная жертва собственного хорошего воспитания. И зачем, спрашивается, она сюда потащилась? Теперь стоит тут совершенно одна, точнее в обществе самого неприятного человека во всем «Аквариуме». Очень умный поступок.

Внезапно ей сделалось жутковато. Ясное дело, этот хлипкий типчик физически ничего ей сделать не может, не на ту напал, но все равно как-то не по себе…

— Кажется, вы обещали мне какие-то фотографии. — Маргарет с великим трудом взяла себя в руки. — Я жажду их получить.

Молодая женщина говорила негромко, но ее слова эхом отражались от воды и таинственным образом разносились по всему помещению.

— Ах да, фотографии, конечно, — пробормотал месье Малярб и принялся похлопывать себя по карманам пиджака. — Куда же я их положил?.. Неужели забыл?..

— Мне также кажется, что испытывать терпение ближнего можно только до определенного предела, — заметила Маргарет, твердо решив покончить со всем этим безобразным представлением раз и навсегда. — Мое уже к этому пределу подошло, смею вас заверить.

Француз украдкой огляделся по сторонам, потом бросил быстрый взгляд на часы. Ждет он кого-то, что ли? Что здесь в конце концов происходит?

— Месье Малярб, мне не вполне ясно, зачем вы отняли у меня время и заставили ждать вас тут в течение получаса. Я так понимаю, что никаких фотографий не существует, да? Вы… вы просто меня запугивали! — пронзила Маргарет внезапная и простая догадка. — Но с какой целью?

— Милочка моя, вы так забавно смущались и переживали, — усмехнулся негодяй, — что любо-дорого было посмотреть. Но тем не менее снимки имеются. Вот они. — Француз наконец извлек из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт и помахал им в воздухе.

— Давайте их сюда!

— Терпение, терпение, не так быстро… А как же благодарность за мой благородный поступок?

— Какая еще благодарность! Отдайте фотографии!

— Поцелуете — отдам. — Месье Малярб продолжал кривляться и злорадствовать.

— Да я скорее поцелую мурену!

— Неужели? Что ж, думаю, вы и на это способны… О да, они того стоят. Не хотите посмотреть на снимок, на котором вас тащит на плече какой-то арийский громила? Зрелище открывается прелюбопытное! Вы, оказывается, предпочитаете чулки колготкам, а нижнее белье носите превосходного качества.

— Дай сюда! — Маргарет, вне себя от злости, попыталась выхватить конверт, но негодяй ловко отдернул руку.

— Я же сказал: терпение! А то я еще не решил: может, не возвращать такую ценность? Или вы все-таки расщедритесь на поцелуйчик?

— Как же! Сейчас же отдай! Мерзавец, подлец, гнусное ничтожество!

Маргарет решительно наступала на шантажиста, явно вознамерившегося испортить ей предсвадебное настроение и саму свадьбу. Кто знает, как отреагирует Микаэль, увидев фотографии? Вдруг вспылит и рассорится с ней навсегда? Или потеряет к ней уважение? Хотя, вполне возможно, проявит понимание и сообразит, как плохо было ей, бедняжке, в тот злополучный день.