Маленькая пёстрая толпа, подвешенная в воздухе, потеряла – в этих необычных условиях – свою английскую чопорность и начала обмениваться замечаниями. Одна пара, называвшая друг друга Долли и Билли, объявила, что они звёзды цирковой программы, и вызвала всеобщий смех своими довольно остроумными шутками. Пышногрудая мамаша, её не по годам развитый ребёнок и две супружеские пары составляли благодарную аудиторию.

– Ты ведь хотел бы быть моряком, верно? – спросил комик Билли мальчика в ответ на какую-то реплику. – Послушай, мальчуган, ты кончишь жизнь цветущим трупом, если не будешь поосторожнее. Вы только посмотрите, как он стоит на самом краешке! Нет, утром, да ещё в такой ранний час, я не могу этого вынести.

– Не пойму, при чём здесь ранний час? – удивился полный коммивояжёр.

– Дело в том, что до полудня мои нервы никуда не годятся. Понимаете, когда я смотрю вниз и вижу людей, похожих на точки, я начинаю весь дрожать. Это у меня наследственное. Вся моя семья ведёт себя так по утрам.

– Думаю, – сказала Долли, яркая румяная женщина, – что вчера вечером она вела себя точно так же.

Последовал общий смех, причём первым захохотал комик.

– На этот раз ты просто сводишь счёты, Долли. Я не против, если это касается драчуна Билли. Он всё ещё без чувств, как сообщили последние известия. Но когда смеются над моей семьёй, я удаляюсь.

– Право, пора бы нам всем удалиться, – заявил коммивояжёр, краснощёкий господин холерического склада. – Что за безобразие – столько времени держать нас наверху! Я буду жаловаться компании!

– Ах, где здесь звонок? – завопил Билли. – Мне нужно срочно позвонить.

– Зачем? Позвать официанта? – спросила дама.

– Я хочу позвать кондуктора, водителя, кого-нибудь, кто водит эту старую калошу вверх и вниз. Что у них там, бензин, что ли, кончился, аль пружина в часах сломалась, аль ещё что-нибудь стряслось?

– Во всяком случае, перед нами прекрасная панорама, – заметил офицер.

– Ну, с меня довольно, – заявил Билли. – Я уже получил свою порцию панорамы, пора и закругляться.

– Ах, я так волнуюсь! – запричитала полная мамаша. – Надеюсь, с подъёмником ничего не случилось.

– Послушай-ка, Долли, подержи меня за куртку. Я попытаюсь посмотреть, как идут дела. Ах, боже мой, мне дурно, голова кружится! Представляете, внизу, прямо под нами, лошадь и она не больше мыши! Кроме того, я не вижу никого, кого бы занимала наша судьба. А где этот старый пророк Исаия, который поднимался с нами?

– Он быстренько улизнул, когда увидел, что назревают неприятности.

– Нет, вы только послушайте! – возмущённо начала Долли. – Хорошенькое дельце, нечего сказать! Болтаемся себе на высоте пятисот футов и теряем драгоценное время. А я, между прочим, должна сегодня выступать в цирке в дневном спектакле. Да, не завидую я компании, если они не потрудятся спустить меня вовремя! Во всех афишах объявлено, что я буду петь новую песню.

– Новую песню? О чём же, Долли?

– Ну, скажу вам, это что-то сногсшибательное. Она называется «По дороге на Аскот». Я буду исполнять её в шляпе диаметром четыре фута.

– Послушай, Долли, пока мы здесь ждём, давай устроим репетицию.

– Ах нет, юная леди нас не поймёт.

– Я буду очень рада послушать! – воскликнула Мэри Мак-Лин. – Пожалуйста, спойте!

– Но слова написаны на шляпе. Я не могу петь без шляпы! Но там замечательный припев:

У неё был приятный мелодичный голос и несомненное чувство ритма. Все стали дружно покачиваться в такт.

– А теперь все вместе! – крикнула она, и маленькая странная компания, которую свёл вместе случай, изо всей мочи грянула припев.

Это было поистине великолепно, однако никакого ответа снизу не последовало. Всем стало ясно, что внизу либо ни о чём не догадываются, либо бессильны что-то предпринять. С земли не доносилось ни звука.

И пассажиры не на шутку встревожились. У коммивояжёра даже спал румянец со щёк. Билли ещё пытался острить, но без успеха. Теперь главным среди них стал офицер в синем мундире. Все смотрели на него, наперебой задавая вопросы.

– Что вы посоветуете сэр? Не думаете, что эта штука может упасть?

– Нет, никакой опасности нет. Но тем не менее глупо болтаться здесь. Пожалуй, я попытаюсь прыгнуть на эту перекладину. Может, увижу, что там стряслось.

– Ах нет, Том, ради бога, не оставляй нас!

– Да, у некоторых прямо-таки стальные нервы, – заметил Билли. – Легко сказать – прыгнуть через дырку глубиной пятьсот футов!

– Смею утверждать, наверняка этот джентльмен делал в войну вещи и потруднее.

– Ну, я бы на такое не пошёл, даже если бы про меня написали во всех афишах и газетах. Пусть этим занимается старый Исаия. Это его работа, вот пусть он и делает, и нечего мне ему помогать.

Три стороны подъёмника были сбиты из досок, в которых прорубили окошки для наблюдения. Четвёртая, выходящая на море, была открытой. Стэгнейт, насколько мог, высунулся наружу и посмотрел вверх. В это время над ним раздался резкий металлический звук, как будто лопнула натянутая струна. Наверху, футах в ста от него, показалась рука, которая что-то быстро делала среди проволочных конструкций. Больше ему ничего рассмотреть не удалось, но его успокоил вид этой крепкой, мускулистой руки, которая что-то дёргала, тянула, сгибала и скрепляла.

– Всё в порядке! – сказал он, и при этих словах его товарищи по несчастью вздохнули с облегчением. – Там наверху кто-то чинит подъёмник.

– Это, наверное, старый Исаия, – догадался Билли. Он вытянул шею, стараясь заглянуть за угол. – Правда, я его не вижу, но, держу пари, это его рука. Постойте-ка, а что это он держит? Похоже на отвёртку или что-то в этом роде. Нет, клянусь Богом, это не отвёртка, это напильник.

Пока он говорил, наверху вновь раздался резкий звук. Офицер тревожно нахмурился:

– Чёрт подери, именно такой звук издавал наш стальной трос, когда лопался стренга за стренгой. Какого чёрта этот малый там возится? Эй, наверху! Что вы там делаете?

Человек прервал свою работу и теперь медленно скользил вниз на металлическую перекладину.

– Всё в порядке, он спускается сюда, – успокоил Стэгнейт испуганных товарищей. – Всё хорошо, Мэри. Не надо бояться. Нелепо думать, что он и вправду хочет оборвать трос, который нас всех держит.

Сверху свесились ноги в ботинках, потом появились кожаные штаны, пояс с висящими на нём инструментами, затем возникла вся фигура, и они увидели неприятное, смуглое лицо рабочего с орлиным носом. Он был без куртки, из-под расстёгнутой рубашки виднелась волосатая грудь. Когда он появился, наверху снова раздались резкие, лязгающие звуки.

Человек начал не торопясь спускаться и наконец встал, балансируя, на перекладину, прислонившись к боковой раме. Он скрестил руки и смотрел из-под нависших чёрных бровей на пассажиров, жавшихся на платформе.

– Послушайте! – крикнул Стэгнейт. – Что там стряслось?

Человек стоял молча, не двигаясь, и в его твёрдом немигающем взгляде была неуловимая угроза.

Офицер рассердился.

– Эй! Ты что, оглох? – закричал он. – Долго ещё мы будем тут болтаться?!

Человек молчал. Что-то дьявольское проглядывало в его облике.

– Слышишь, парень, я буду на тебя жаловаться! – крикнул Билли прерывающимся голосом. – Ты не думай, я этого так не оставлю!

– Послушай! – закричал офицер. – У нас здесь женщины, и ты их пугаешь. Почему мы застряли? Машина сломалась, что ли?

– Вы здесь, – медленно ответил человек, – потому что я вбил клин в трос прямо над вами.

– Ты что, сломал подъёмник? Да как ты посмел?! Какое ты имеешь право так пугать женщин и причинять нам столько неприятностей?! Немедленно вытащи этот клин, не то плохо тебе будет!

Человек не проронил ни слова.