– Умиротворённо констатирую, что проход сквозь стяжку выполнен успешно, – объявил Ромбус с рафинированными оксфордскими интонациями.

Началось ожидание. Каждый из присутствующих демонстрировал напряжение в присущей ему манере. Лианна постукивала накрашенными ногтями по краю консоли. По сенсорной сети Ромбуса пробегали случайные огоньки, не складывающиеся в осмысленный узор – признак душевного волнения. Яг дёргал себя за шерсть и поскрипывал зубными пластинами, производя звук, схожий со звуком мела по доске. Кейт поднялся с места и ходил туда-сюда. Рисса погрузилась в разбор файлов на своём компьютере. Лишь невозмутимый Торальд Магнор выглядел абсолютно спокойным: положив ноги на свою консоль, он откинулся на спинку кресла и сцепил руки на заросшем длинной рыжей гривой затылке.

Однако, несмотря на его беспечный вид, причины для беспокойства были серьёзные. Десять лет назад «бумеранг», запущенный с Тау Кита, достиг своей цели, неактивированной стяжки поблизости от Теят Постериор, звезды класса M3 в созвездии Близнецов. Этот «бумеранг» так и не вернулся на Тау Кита. Вместо него, примерно в то время, когда зонд ожидали у Тау Кита, из стяжки близ Реболло выскочил гладкий металлический шар. Анализ показал, что шар был тем, во что превратился зонд после того, как некий процесс на короткое время прервал все молекулярные связи в составляющих его материалах.

Слово «процесс» было намеренно использовано в сообщениях для прессы, но многие считали, что никакое природное явление не могло привести к такому результату, даже если бы стяжка открывалась в недрах звезды. Гипотетических существ, ответственных за произошедшее с зондом, окрестили хлопниками, потому что они, по-видимому, хлопнули межзвёздной дверью перед коллективным лицом Содружества.

К Теят Постериор были высланы дополнительные зонды (из точек, максимально удалённых от планет Содружества), снабжённые всеми возможными средствами защиты и экранирования, однако достичь цели они должны были лишь через два года. До тех пор загадка хлопников оставалась неразрешённой, и всегда было опасение встретить их по другую сторону новых узлов сети.

– С облегчением регистрирую тахионный выброс, – объявил Ромбус.

Кейт перевёл дыхание; он и не заметил, что задержал его. Выброс означал, что что-то проходит через стяжку – зонд возвращался. Стяжка раскрылась из бесконечно малой точки, образовав метрового диаметра портал с фиолетовой каймой. Цилиндрический объект выскочил из него. Кейт удовлетворённо качнул головой: зонд выглядел неповреждённым. Он приблизился к «Старплексу» на собственной тяге (то есть его электронная начинка работает нормально) и исчез в причальной трубе. В причальной зоне к нему сразу же подключились кабели, и данные начали загружаться в ФАНТОМ – центральный компьютер «Старплекса».

– Итак, давайте смотреть, – сказал Кейт, и Ромбус сразу же заменил сферическую голограмму окружающего «Старплекс» космоса на материал, отснятый зондом по ту сторону стяжки. На первый взгляд изменился только рисунок созвездий. По мостику пронёсся вздох разочарования. Каждый надеялся, что будет виден корабль – корабль разумной расы, активировавшей стяжку.

Яг поднялся со своего места и вышел в проход между двумя рядами консолей. Сначала он осмотрел всю панораму нового сектора, поворачиваясь на копытах вокруг себя, а потом начал комментировать увиденное.

– Ну что же, – произнёс голос с бруклинским акцентом поверх лающих звуков его родного языка, – это выглядит как совершенно обычный участок космоса. Именно то, чего можно ожидать от рукава Персея – много голубых звёзд, распределённых не особенно плотно. – Он остановился, указывая на участок голограммы. – Видите эту полосу света? Она означает, что это самый край рукава Персея, а смотрим мы назад, на рукав Ориона. Ни Галатх, ни Местожар отсюда не видны, однако Сол можно разглядеть в телескоп.

Он начал обходить мостик по периметру, цокая копытами по невидимому полу.

– Единственный объект, достаточно яркий, чтобы быть ближайшей звездой главной последовательности – вот этот, – он указал на бело-голубую точку, которая действительно выглядела ярче остальных. – Впрочем, её диск неразличим, так что до неё по меньшей мере несколько миллиардов километров. Разумеется, когда мы пройдём на ту сторону, то проведём параллактические измерения с помощью двух зондов и определим точное расстояние; я бы не надеялся найти у звезды класса А обитаемые планеты, но она будет подходящей отправной точкой для поисков того, кто активировал стяжку.

– Как по-вашему, безопасно ли проходить на ту сторону? – спросил Кейт.

Валдахуд повернулся к нему; его левая пара глаз моргнула.

– Я не вижу никаких очевидных признаков опасности, – ответил он. – Я, конечно, изучу прочие данные, собранные зондом, но пока всё выглядит как совершенно обычный космос.

– В таком случае, давайте попробуем…

– Одну секунду, – прервал его Яг, по-видимому, заметивший что-то на участке голограммы над плечом Кейта. Он подошёл к директору, но не остановился, а двинулся дальше мимо галереи для наблюдателей. – Одну секунду, – повторил он. – Ромбус, какова продолжительность оставшейся записи?

– С раскаянием признаю, что запись зонда закончилась две минуты назад, – ответил иб из-за консоли внешних операций. – Сейчас она демонстрируется повторно.

Яг подошёл вплотную к стене помещения – как будто это могло помочь ему лучше рассмотреть объекты на голограмме – и уставился в темноту.

– Вот эта область, – сказал он, очерчивая на фоне звезд широкий круг левой верхней рукой. – Здесь что-то не так… Ромбус, ускорьте запись. Воспроизводите с десятикратной скоростью в бесконечном цикле.

– Смиренно выполняю, – сказал Ромбус, быстро шевельнув щупальцами.

– Этого не может быть, – воскликнул Тор, который тоже повернулся посмотреть. Он даже привстал с кресла.

– Но это есть, – сказал Яг.

– Что «это»? – спросил Кейт.

– Вы видите то же, что и я, – ответил Яг. – Смотрите.

– Я лишь вижу, что несколько звёзд мерцают.

Яг пожал верхними плечами – валдахудский эквивалент кивка.

– Именно. Мерцают, словно ясной зимней ночью на вашей дивной Земле. Только есть проблема. Звёзды не мерцают в пустоте.

В твоих руках, сказал стеклянный человек, ключи не только от грядущего, но и от прошлого. Его слова продолжали звучать у Кейта в голове. Он снова посмотрел на окружающие его деревья, озеро, синее небо. Ну да, ну да – Стеклянный сказал, что это не клетка, что он может уйти в любой момент. И всё же голова шла кругом. Может быть, всего слишком много для одного раза, несмотря на попытку Стеклянного создать привычную обстановку. Или, возможно, это ощущение было побочным эффектом произведённого Стеклянным зондирования памяти – Кейт всё ещё допускал, что что-то такое имело место. Так или иначе, голова кружилась, и он решил присесть на траву. Сначала сел на пятки, но потом принял более удобную позу, вытянув ноги в сторону. И снова поразился, увидев, что колени запачкались травяным соком.

Стеклянный человек легко перетёк в позу лотоса в нескольких метрах от Кейта.

– Ты сказал, тебя зовут Ж. К. Лансинг.

Кейт кивнул.

– А что означает «Ж»?

– Жильбер.

– Жильбер, – повторил Стеклянный, удовлетворённо кивая, будто услышал нечто важное.

Кейт озадаченно пояснил:

– Ну да, но обычно я живу под вторым именем, – он неловко усмехнулся. – А что делать, если первое имя – Жильбер?

– Сколько тебе лет? – спросил Стеклянный.

– Сорок шесть.

– Сорок шесть? Всего сорок шесть? – в его голосе слышалось что-то странное. Изумление? Разочарование?

– Э-э… ну да. Сорок шесть. Земных лет, разумеется.

– Так молод… – проговорил Стеклянный.

Кейт вопросительно поднял бровь, вспомнив о своей зарождающейся лысине.

– Расскажи мне о своей паре, – попросил Стеклянный.

Глаза Кейта сузились.

– Что в этом может быть для вас интересного?