Мостик «Старплекса» выглядел так, словно у него не было ни стен, ни пола, ни потолка. Вместо них была сферическая голограмма окружающего корабль пространства, и вахтенные консоли словно висели среди звёзд. Собственно, помещение имело прямоугольную форму, с дверными проемами в каждой из четырёх стен, однако двери, прикрытые голограммой, терялись среди звёздных полей. Когда створки разъезжались в стороны и становился виден коридор за ними, это выглядело так, словно разрывается ткань самого пространства. Над каждой дверью, словно бы паря в космосе (а на самом деле прикреплённые к невидимой стене), светились три циферблата, показывающие время в системах исчисления, принятых в мирах Содружества.

Когда Кейт и Рисса бросились к своим консолям, они словно бежали в пустоте.

Вахтенные консоли были выстроены в два ряда по три консоли в каждом; место директора было в середине заднего ряда. Передний ряд был занят дежурной сменой; консоли заднего ряда использовались только по мере необходимости: у Яга, Кейта и Риссы были отдельные офисы, в которых они выполняли большую часть своей работы. Монитор Кейта, как всегда в его отсутствие, показывал список лиц, допущенных в данный момент на мостик. В настоящее время вахту несла смена «альфа» в обычном составе:

Менеджер внутренних операций

Лианна Карендоттир

Рулевой

Торальд Магнор

Менеджер внешних операций

Ромбус

Глава физического отдела

Яг Кандаро эм-Пелш

Директор

Кейт Лансинг

Глава биологического отдела

Кларисса Сервантес

Менеджер внутренних операций отвечал за всё происходящее на борту, включая оборудование самого корабля. На противоположной от него стороне мостика располагался менеджер внешних операций, в чьём ведении находились причальные ангары, а также все задания, выполняемые размещёнными там пятьюдесятью четырьмя малыми судами. По левую руку от Кейта была консоль Яга, главы физического отдела. По правую – консоль Риссы, главы отдела биологических наук.

Так как большинство физических исследований выполнялось на борту корабля, имело смысл разместить консоли внутренних операций и физических исследований друг напротив друга. Лианна могла либо повернуться на вращающемся кресле, либо развернуть всю свою консоль, чтобы оказаться лицом к Ягу. Аналогично, большая часть биологических исследований велась за пределами корабля, и Ромбус за консолью внешних операций мог легко консультироваться с Риссой, не мешая другим. Впрочем, Ромбус, будучи ибом, обладал круговым зрением, и ему не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть Риссу.

Чтобы ещё более облегчить общение, десятисантиметровые голограммы голов Лианны и Тора, а также всего тела Ромбуса проецировались в реальном времени на края консолей Яга, Кейта и Риссы соответственно. Точно так же, над консолями переднего ряда парили изображения голов тех, кто занимал консоли заднего ряда.

У каждой из четырёх стен помещения располагались обширные бассейны, накрытые противобрызговым силовым полем; функции любой из консолей могли быть переданы дельфину в одном из бассейнов. Позади консолей располагался ряд из девяти поликресел для сторонних посетителей.

Кейт наблюдал, как через двери правого борта входит Яг. Валдахуд двигался на фоне звёздных россыпей, часто перебирая коренастыми задними ногами и держа остальные четыре конечности на весу. Из одежды на нём был лишь свисающий с туловища пояс с карманами и похожая конструкция меньшего размера, обёрнутая вокруг верхней левой руки. Проклятый зануда разгуливал практически голым, если не считать густого меха, тогда как Кейт трясся от холода. В общих помещениях корабля температура поддерживалась на уровне пятнадцати градусов – эквивалент жаркого летнего полдня на Реболло. Выходя из своей квартиры, Кейт каждый раз ждал, что у него изо рта пойдёт пар.

Яг уселся, и экраны его мониторов автоматически сменили конфигурацию, сделавшись в высоту вдвое больше, чем в ширину. Яг мог смотреть на два экрана одновременно, задействовав для каждого одну пару расположенных друг над другом глаз. Валдахудский мозг, как и человеческий, разделялся на два полушария, но у валдахудов каждое из них могло обрабатывать стереоскопическое изображение независимо.

Лицо Яга ничего не выражало – хотя Кейт и не умел читать валдахудскую мимику. Их стычка в коридоре час назад, по-видимому, не заслуживала комментариев. Ничего личного, только бизнес.

Кейт покачал головой и отвернулся. За навигационной консолью сидел Торальд Магнор, исполинских размеров мужчина под пятьдесят с огненно-рыжей бородой. Поликресло же консоли внешних операций было убрано в пол, а сама консоль опущена вниз для удобства её текущего хозяина. Ромбус, как и все ибы, формой напоминал каменную инвалидную коляску с сидящим на нём арбузом.

Один из мониторов Кейта уже показывал отчёт ГАОС (Гиперпространственной Астрофизической Обсерватории Содружества) о новооткрытой стяжке. Выход канала располагался в рукаве Персея, в примерно девяноста тысячах световых лет от их текущего местонахождения. И это всё, что было о ней известно, помимо того, что недавно что-то в неё вошло и тем самым активировало. Что это было за «что-то» и куда оно направилось по Стягивающей сети – можно было только гадать.

– Ну хорошо, – сказал Кейт, – приступим. Начнём со стандартного зонда класса «альфа». Тор, подведите нас к стяжке на двадцать кликов.

– Две секунды, босс, – откликнулся Тор. Кейт видел одновременно его лицо на миниатюрной голограмме и затылок реального Тора, сидящего за рулевой консолью. Лицо у него было широкое и грубое, заросшее густой бородищей. Кейт как-то видел викингский шлем на полке в его каюте – он прекрасно бы ему подошёл. – Производится швартовка.

Несколькими секундами спустя вспыхнула огнями сенсорная сеть Ромбуса.

– С удовольствием докладываю, что «Марк Гарно»[4] успешно пристыковался в причальной зоне восемь, – произнёс голос с британским акцентом в ухе Кейта. По сложившейся традиции перевод речи валдахудов на английский воспроизводился со старомодным нью-йоркским акцентом, тогда как для речи ибов использовалось британское произношение. Это помогало быстрее разобраться, кто что говорит, поскольку в случае автоперевода звук всегда шёл из одного источника – кохлеарного импланта в ухе.

– Хорошо, босс, – сказал Тор, – поехали.

Кейт видел, как руки Тора забегали по рулевой консоли. Минут через пять рисунок созвездий за бортом застыл на месте.

– Выполнено, босс. Двадцать тысяч метров от стяжки, тютелька в тютельку.

– Спасибо, – сказал Кейт. – Ромбус, запускайте зонд.

Похожие на верёвки тонкие щупальца Ромбуса хлестнули по консоли, словно наказывая её за неповиновение. Его сенсорная сеть вспыхнула.

– С удовольствием выполняю.

Схематическое изображение зонда появилось на мониторе Кейта: серебристый цилиндр четырёх метров в длину и метр в диаметре, поверхность которого утыкана сканерами, сенсорами и объективами камер. На зонде имелся только маршевый реактивный двигатель и четыре кластера конических двигателей ориентации; гиперпространственный двигатель был слишком дорог для аппарата, который запросто мог не вернуться.

Зонд получил начальное ускорение в одной из корабельных катапульт, установленных на внешних модулях «Старплекса». Как только он покинул корабль, команда увидела свечение его двигателя на окружающей мостик голографической сфере. В полёте зонд вращался вокруг оси, обеспечивая круговой обзор неба каждому из установленных на нём инструментов.

Цель его полёта не была видна – по крайней мере, пока. Однако его курс был рассчитан так, чтобы он вошёл в стяжку точно под углом, указанным в сообщении ГАОС. Достигнув стяжки, зонд просто исчез, поглощённый крошечным кольцом фиолетового пламени.