- Мы можем ему помочь? - Фанагор готов был половину себя отдать, лишь бы помочь Эйрлу. Он, как и хозяйка дома, не имел ни малейшего представления о том, что сейчас происходит между отцом и сыном.

  А малыш Эйнар, погружённый в транс, соединял порванные нити ткани жизни отца, медленно, но верно поворачивая его к благоприятному исходу.

  Странница всю ночь просидела во дворике, никого близко не подпускала к отцу с сыном. Сама, лишь один раз вторглась в пространство высшей силы, проверить состояние мальчика. Мал ведь ещё. А такую ношу на себя взвалил, что не всякий взрослый потянет.

  Наутро Эйнар очнулся.

  - Бабушка Эль, у меня получилось! - Бледный, выжатый, как стираное бельё, но счастливый малыш улыбался, радуясь достигнутым результатам.

  - Я и не сомневалась! Теперь тебе надо поесть и поспать. Фан, отнеси его в дом! Я договорилась с хозяйкой.

  - Нет, - спохватился мальчик, - я останусь здесь, с папой!

  - Послушай меня, сын Эйрла, - тихо, на грани человеческого слуха, произнесла странница. Но Эйнар прекрасно её слышал. - Ты сделал то, что тебе надлежало по праву рождения. Отец знает, что ты с ним. Но теперь тебе самому надо восстановить силы, так как организм твой ещё не готов к таким испытаниям. Слушайся меня! Пока ты будешь отдыхать, мы с господином Фаном будем делать то, что уже в наших силах. Так мы его быстрее поднимем.

  - Хорошо, бабушка Эль, - покорно согласился мальчик. - Я посплю.

  - Вот и славно.

  Эйрл слышал весь разговор, только сказать пока не мог, что безумно рад, что любит их, что всё теперь будет хорошо!

  Теперь, когда серая мгла отпустила его из своих цепких объятий, и он может сам начать процесс восстановления живых тканей. Когда хранилище вечных знаний перестало нагружать его мозг ненужными сведениями, вытесняя из памяти образы людей, которых он любит. Когда живительная сила любви потекла к нему от маленького сердца сына, возрождая к жизни.

  Ему просто надо немного времени, и он встанет, обнимет всех, кто так беспокоился о нём, кто не побоялся проделать трудный долгий путь, кто нашёл его и помог. Надо ещё немного подождать.

  ***

  - Хочешь, чтобы всё было сделано хорошо, сделай сама! - Питта недовольно оглядела нелепую фигуру, которая по замыслу должна была ничем не отличаться от жителей Ситау. Но до желаемого результата было так же далеко, как до Ка-Рфы. - На что это, я вас спрашиваю, похоже? - Она с силой дёрнула полу рубахи, перекосив её окончательно. - Чучело!

  - Да ладно тебе, - хохотнул Шерх, - для сельской местности сойдёт!

  Кьяра недовольно фыркнула. Обрядили её в непривычную одежду, а теперь насмехаются! Она бы ответила этому Фарту, если бы не сохнущий на лице грим.

  - А для монастыря сойдёт? - не унималась мадам, продолжая дёргать несчастную Кьяру за всё подряд. - Кушак не так завязали. Руки почему торчат из рукавов? Сама маленькая, а рукастая! А волосы! С ними надо что-то делать!

  - Что делать?! - не выдержала Кьяра.

  - Молчи! - приказали одновременно мать и сын.

  Девушка злобно сверкнула глазами, жестами показывая, что лучше умрёт, но волосы трогать не даст.

  - Не кривляйся! - хлопнула её по рукам Питта. - Если бы я была уверена, что лысой ты будешь больше похожа на монаха, то даже спрашивать не стала бы. Но нет у меня такой уверенности. Так что лучше оставить тебя девушкой. Но с походкой надо что-то решать. Ты видела, как ходят их женщины?

  Кьяра чуть ссутулила плечи и посеменила маленькими шажками. Эту особенность она сразу подметила, удивляясь, как смешно ходят местные жительницы.

  - Пойдёт!

  Шерху надоели все эти женские штучки. Он привык действовать открыто, даже нагло, и это всегда приносило результат. Но его родительница считала по-другому. Она как раз предпочитала не выделяться из толпы, и гримировалась под аборигенок. Или подбирала для выполнения задания похожих по типажу помощниц. Об этой маленькой хитрости не знал никто, кроме самих членов команды Питты, и Шерха. Поэтому так различались описания внешности и возраста госпожи Тиссар.

  - Шерх, помолчи! Не нравится мне эта задумка. И грим не нравится. Ладно, раздевайся. Я должна подумать, - так как с жильём в приграничном посёлки были проблемы, и им троим пришлось ютиться в одной комнатке, Кьяра просто повернулась к Шерху спиной. Кто же знал, что на праздник 'Танцующих лепестков' в Пень-Пень собирается столько паломников? Счастье, что хоть эту каморку удалось найти. Кьяра скинула местную рубашку и потянулась за своей блузкой, которая лежала на большом сундуке. Пришлось немного повернуться. Шерх шумно выдохнул. - Перестань на неё пялиться! - Питта недовольно скривилась.

  - Чего я там не видел? - делано равнодушно отозвался великовозрастный сын. - Девка, как девка. Всё как у всех!

  - А ты не сверкай прелестями! - Досталось и Кьяре. - Развратишь мне мальчика.

  Гогот Шерха спугнул не только голубя, мирно спящего под окном, но и поросят, деловито роющих землю на заднем дворе. Визг удирающей напуганной живности всполошил кур и хозяйского пса, которые тут же подали свои голоса. Какофонию дополнил истошный крик ишака, привязанного под навесом. Его мгновенно поддержал собрат с соседней улицы. Цепная реакция покатилась по Пень-Пеню, как сигнал пожарной тревоги. Звуковая волна добежала до окраин и снова вернулась к эпицентру.

  - Дурак, - буркнула уязвлённая Кьяра, застёгивая блузку. А так как ни мадам, ни её отпрыск не видели лица девушки, она позволила себе скорчить гнусную рожу. - Всё как у всех...

  - Идиот! - констатировала Питта, запустив в сына злополучной рубахой.

  Дурак и идиот развеселился ещё больше, только не ржал во весь голос, а уткнулся в смятую рубашку, чтобы не провоцировать новую звериную панику.

  - Девочки, с вами не соскучишься!

  - Молчи, охламон!- чуть насмешливо произнесла Питта и подмигнула сыну. Она любила, когда Шерх причислял её к более молодому поколению. Какой даме не понравится, что в тридцать э-э... восемь лет её называют девочкой? Пусть даже собственный сын. Она иногда не могла поверить, что вот этот взрослый, привлекательный мужчина является её ребёнком. Её маленьким, пухленьким Шариком. - А то и этого жилья лишимся.

  Питта покинула комнатку, торопясь узнать, будут ли хозяева предъявлять претензии за шумное поведение постояльцев, или всё обойдётся?

  Кьяра как раз справилась к этому моменту с многочисленными пуговками на блузке и повернулась к Шерху. Мужчина смотрел на неё пристальным, изучающим взглядом, словно увидел первый раз в жизни. К лицу он до сих пор прижимал злополучную рубашку, так что не понятно было, улыбается или нет. Кьяра была девушка авантюрная, но не распущенная, с мужчинами в амурные игры не играла, и была в этих вопросах неискушённой. Но сейчас она прекрасно поняла, что её соблазняют. Нагло, цинично и... профессионально.

  Шерх шумно втянул запах девушки, источаемый рубашкой. Он ему нравился, кружил голову, возбуждал. Такое с ним было впервые. Никогда ещё Фарт не сходил с ума от запаха, а не от вида обнажённого тела, который только что лицезрел.

  - Ты пахнешь анисом... - глухим, чуть хрипловатым голосом произнёс Шерх, не спуская пристального взгляда с девушки.

  - Да... А-анисовым маслом... - В Кьяре боролись два противоположных чувства: желание убежать от соблазнителя; и желание узнать - а как это? Первое желание диктовал холодный разум. Второе - живое женское тело. А так как за движение отвечало именно оно, то разуму ничего не оставалось делать, как только вопить об опасности, предлагая ногам заняться тем, для чего они, собственно, предназначены. Девушка попыталась внять голосу разума и выкрутиться из щекотливой ситуации менее трусливым способом, чем бегство. Ведь стоит только показать Шерху свою слабость, как весь оставшийся путь будешь терпеть насмешки. Разум с такими доводами согласился и предложил альтернативный вариант: - Я сама делаю, хочешь...

  Кьяра попыталась дотянуться до своей дорожной сумки, но была перехвачена по дороге. Шерх откинул смятую рубаху, стремительно притянул девушку к себе и уткнулся носом в её волосы.