- Сатирс, я тебя спрашиваю! - Крик Лилианы выдернул размечтавшегося мужчину из сладких грёз. Внутренне он разозлился на нервную любовницу, но внешне остался столь же любезен и доброжелателен. Невысказанный вопрос отразился во взгляде лощёного кавалера, а вздёрнутая бровь красноречиво спрашивала хозяйку, пока ещё хозяйку, замка: 'Что милая изволит знать?' - Я спрашиваю, - женщина взяла себя в руки и уже спокойно поинтересовалась, - что ты намерен делать?

  - Я?

  - Да, ты! Разве ты не обещал быть мне надеждой и опорой? Не клялся в вечной любви? Кто тут вообще-то мужчина?

  - Дорогая, я ни от чего не отказываюсь, но... что ты хочешь, чтобы я сделал?

  - Поехал в Тронберг и добился аудиенции у императора! Меня не могут вот так вот просто выкинуть на улицу! Я всё-таки маркиза Сеймур, а не бездомная кошка! Ты будешь представлять мои интересы, - Лилиана закрыла рот и требовательно воззрилась на виконта, но продолжила внутренний монолог: '...и свои тоже. А то решил, не прикладывая никаких усилий, прибрать имение к рукам! Шустрый какой! Вот посмотрю, как ты справишься с этой задачей. Думаешь, я не догадываюсь, почему ты, дорогой виконт, улыбаешься так наигранно? Вознамерился скинуть меня, как отыгранную карту в отбой и обольстить девчонку?! Так её ещё найти надо! Это, во-первых. А во-вторых, я тоже просто так не сдамся!'

   Ехать в столицу Сатирс не хотел. Туда - неделя в седле, обратно - неделя в седле. И ещё неизвестно, как скоро его примет император? Да и примет ли вообще? Кто он такой? Не родственник, не душеприказчик, не старый друг семьи. Плаут тоже не дурак, и заступничество бедного любовника, пекущегося о благополучии несчастной вдовушки может расценить как нахальство, а то и как наглость. Но пристальный взгляд маркизы заставил его дать обещание сделать всё, что она просит.

  - Конечно, дорогая, я съезжу в Тронберг!

  - Тогда, не тяни с отъездом.

  ***

  Старая знахарка Киа кряхтя поднялась с колен, отряхнула шаровары, закинула котомку за плечи и взяла, протянутый ей Сянзяном, посох. Юноша коснулся пальцами её лба, благословляя, сложил мудру 'Чистое сияние', и начал тихо шептать напутственную молитву.

  - Спасибо, благословенный Ки!

  - И тебе спасибо, тётушка, - блаженная улыбка озарила круглое лицо монашка, превращая узкие глаза в щёлочки. - Приходи на праздник 'Танцующих лепестков'.

  - Ох, не знаю, Сянзян... Хотелось бы посмотреть, но я решила съездить к Ронгу и Ниу, давно их не видела. Пока силы ещё есть, надо свидеться. Дороги вы мне...

  - Передавай привет от меня, - от парня исходила такая энергия доброты и любви, что старушке показалось, будто чистый поток праны омыл её лицо, - и сестре и наставнику.

  - Обязательно передам, - она поклонилась, прощаясь, и, не оглядываясь, посеменила вниз по крутой тропе, ведущей от монастыря Ксуекин к большому тракту.

  Сянзян не сдвинулся с места, пока Киа не скрылась за поворотом горного серпантина. Оставшись один, парень ещё несколько секунд полюбовался на белошапочные горные вершины, окружавшие монастырь, и тихо поплыл к воротам храма, намереваясь помолиться о хорошей дороге для приемницы.

  Который день подряд Ниу одолевали странные мысли и желания. Ни с того ни с сего девушка вдруг начинала пересматривать вещи, выискивая в них дыры и прорехи, а обнаружив, принималась их штопать и перешивать. Потом инспектировала запасы муки, круп, трав, соли и масла. То вдруг принималась за варку мыла. Ронг смотрел на неё с удивлением, но бурной деятельности не препятствовал, а иногда помогал.

  - Скажи, беспокойная девица, что за напасть с тобой приключилась? - Поинтересовался мужчина у девушки, когда она занялась заточкой всех, имеющихся в доме режущих предметов.

  - Не знаю... - Ниу утёрла тыльной стороной ладони пот со лба, - словно тянет что-то...

  - Хм... А яснее высказаться можешь? - Старый воин терпеть не мог непонятных ситуаций. А с воспитанницей явно творилось что-то неладное. Хоть Нуи никогда не была ленивой, нынешние трудовые подвиги выглядели несколько странно.

  - Не могу, учитель, - девушка печально вздохнула и вернулась к прерванному занятию. - Тревога иногда одолевает. И кажется мне, что где-то, далеко-далеко ждёт меня кто-то. А вот зачем ждёт?

  - Может, надо к матери с отцом наведаться? Давно у них не была.

  - Зачем? - горькая складка прорезала высокий лоб Ниу. - Чтобы мать опять прятала глаза от соседей, стыдясь моего уродства? А отец смотрел так, словно я прозрачная, или меня вовсе не существует!

  - Ты не уродка, Ниу, сколько раз тебе повторять? - начал злиться Ронг, но вида не подал. Для воспитанницы он всегда был выдержан и спокоен. И нет таких сил на земле, которые могли бы вывести старого воина из себя! - Есть страны, где твоя внешность ничем не отличалась бы от остальных.

  - Никогда не поверю, что есть такие страны, где живут поголовно уроды! С таким же, как у меня, громадным ростом, здоровым острым носом, жуткими вылупленными глазами, и паклей, вместо волос. Ты сам такое можешь представить?

  - Я это видел своими глазами.

  - Какой кошмар! - Ниу непроизвольно содрогнулась, представив себе целую страну некрасивых, как и она людей. - Как же они живут? Как женятся, детей заводят?

  - Без проблем. Так, вставай, бери меч, и приступим к тренировке. А то, смотрю, мысли у тебя неправильные по голове бродят! Сейчас я всю эту дурь из тебя выбью!

  - Нельзя запретить думать, - парировала ученица, доставая тренировочные мечи из ножен. - Мыслительный процесс не зависит от физических упражнений тела.

  - А вот это мы сейчас проверим, - усмехнулся Ронг, вставая в боевую стойку. - Начали!

  Обычно подобные тренировки длились не более получаса, но сейчас Ронг хотел так вымотать Ниу, чтобы она свалилась без сил и забыла на ближайшие пару дней все эти дурные мысли. Это же надо, считать себя уродкой только из-за того, что не похожа на окружающих её людей?! Да и откуда ей быть похожей на жителей страны Ситау, если...

  Тайна рождения девочки была известна только ему, Киаохуи, да почтенному семейству Лонгвей, которых Ниу считала своими отцом и матерью.

  320 год правления династии Румов

  Правильно ли поступила Киа, соглашаясь спрятать новорожденную малышку Гленику, внучку своей давней знакомой Салли Сеймур, в Ситау, женщина не знала. Сама воспитывать девочку она не могла. Во-первых, бездетная вдова, вдруг заимевшая ребёнка, сразу вызвала бы массу ненужных толков. Во-вторых, она постоянно была в разъездах. Услугами знахарки пользовались не только простые люди, но высокопоставленные чиновники, и богатеи. А для маленького ребёнка дорога, это всегда опасность. В-третьих, если угроза минует, и девочка сможет вернуться обратно домой в родительский кров, то где тогда их будут искать? Надо было, чтобы малышка Геленика жила недалеко от границы с Септерри. Желательно, в хорошей семье.

  На счастье Киа, такая семья нашлась почти сразу, да ещё в большом поселении Пень-Пень как раз в дне пути от границы. Чия Лонгвей должна была со дня на день разрешиться седьмым ребёнком, и Киа договорилась, что новорожденная девочка останется в этой семье на правах родного ребёнка. Была оговорена соответствующая плата, условия содержания и прочие вопросы. Чия сразу полюбила малышку. Карие глазки, носик-пуговка и тёмный пушок на голове ничем не отличал Геленику от детей Лонгвей. Всё семейство с нетерпением ожидало появление уже восьмого ребёнка, но рождение мальчика принесло в эту семью горе.

  Роды у Чии начались внезапно, да ещё в момент отсутствия знахарки. Та как раз отлучилась к местному сапожнику. Когда Киа вернулась, Чия уже была без сознания. Соседка, что жила напротив, прибежала по просьбе старшей дочери и делала что могла, но состояние роженицы было угрожающим. Знахарка приложила все умения, чтобы спасти мать и ребёнка. Но, когда мальчик появился на свет, его отец в ужасе выбежал из дома. Хорошо ещё, что соседка в это время занималась подготовкой купальни для новорожденного, а то слухов не удалось бы избежать.