— Иностранка? — спросил ее однажды таксист.
У него был такой акцент, что она с трудом понимала, что он говорил.
— Не очень хорошее время для посещения Лондона, дорогуша. Разве ты не слышала новостей? Похоже, чертовы профсоюзы будут вот-вот управлять страной. Проблема в том, что у страны нет лидера. Мы катимся в пропасть. Я так и заявил своей жене: «Все псу под хвост. Нам нужна хорошая встряска». — София лишь кивала в ответ, так как почти ничего не поняла из того, что он сказал.
Она постепенно привыкла к Лондону: ей нравились полисмены в смешных головных уборах, охранники у дворца Сейнт-Джеймс, которые могли стоять не шелохнувшись. Ей нравились лужайки и башни. Город казался ей кукольным, и она вспомнила книгу об Англии, которую ей показывала Анна. София обошла Букингемский дворец, только потому, что ей хотелось понять, что пытаются разглядеть люди, которые стоят там, прижав нос к воротам. Ее так заворожила церемония смены караула, что она вернулась на следующий день, чтобы посмотреть ее снова. София все время вспоминала о Санти и Аргентине, снова и снова возвращаясь к мысли об оставленном в Женеве малыше, так что едва не сошла с ума. Ее сердце уже отказывалось отзываться на боль, и она решила, что больше не станет мучить себя.
Наконец она заметила, что деньги иссякают, и принялась неохотно искать работу. У нее не было никакого опыта в этом, и она решила походить по магазинам. Однако все хотели видеть продавцами девушек, уже знавших эту работу. Они отрицательно качали головой и указывали ей на дверь.
— Такая страшная безработица, — вздыхали они. — Вам просто повезет, если вы найдете хоть что-то.
Прошло три недели, но София все так же была без работы. Она начала приходить в отчаяние. Деньги закончились, а ей надо было оплатить аренду. София не могла позвонить Доминик, добротой которой она и так злоупотребила. Кроме того, она не вынесла бы нового напоминания о сыне.
Однажды София зашла в книжный магазин на Фулхем-роуд. С упавшим сердцем она спросила, не нужна ли им помощница. Мужчина в очках, сидевший за горой книг, покачал головой. Она думала, что в связи с наступлением Рождества ей удастся найти работу, но везде нужны были опытные продавцы.
— У нас очень маленький магазин, — объяснил хозяин. — Впрочем, я знаю, что у Мэгги по соседству искали персонал. Их не интересуют опыт и стаж работы.
София снова вышла на холод. Уже темнело. Она посмотрела на часы. Как же рано в Англии наступают сумерки, подумала она. Была только половина четвертого. Как оказалось, «У Мэгги» было названием парикмахерской. София возмутилась. Она, конечно, доведена до отчаяния, но не в такой же степени! Взглянув на запотевшее стекло, София отправилась в кафе и купила горячего шоколаду. Она огляделась вокруг. Все спешили за покупками к Рождеству. В ногах у посетителей кафе стояли красочные пакеты и упакованные подарки. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. София обхватила ладонями чашку, чтобы согреть руки, и склонилась над столом. Она ощутила вселенское одиночество. В этой стране у нее не было ни одного друга.
Она скучала по Санти. Ей не хватало Марии. Мария была самым большим ее сокровищем. Золото, а не подруга. Ей так хотелось рассказать кузине обо всем, что ей довелось пережить! Она очень сожалела о том, что не написала ей тогда, из Женевы. Наверное, Мария опечалилась не меньше самой Софии, когда узнала подробности изгнания кузины из родного дома, ведь у нее было такое доброе сердце. Но теперь уже было слишком поздно. Если София не смогла написать, ей год назад, когда еще можно было найти какие-то слова оправдания, то теперь об этом даже подумать было невозможно. Она упустила момент. Она потеряла и возлюбленного, и подругу, лишь сейчас осознав, что, несмотря на мягкий и робкий характер, Мария была для нее главной поддержкой и опорой. Они всю жизнь провели вместе, а теперь все кончилось. Слеза капнула в чашку с шоколадом.
На улице люди спешили по своим делам. Всем было куда торопиться: на вечеринку, на работу, к семье. У нее же не было никого и ничего. Никому нет никакого дела до нее. Если бы она сейчас умерла на холодном тротуаре, то и тогда бы никто ничего не заметил. Она начала размышлять, сколько пройдет времени, прежде чем ее семья узнает о том, что их непокорная дочь ушла от них навсегда. Наверное, много недель или месяцев. А будут ли они вообще волноваться? У Софии был британский паспорт, но она не ощущала принадлежности к этой стране.
Она оплатила счет и вышла. По дороге назад София вновь прошла мимо салона Мэгги. Она решила взглянуть на него еще раз. Прижавшись лицом к стеклу, она внимательно стала разглядывать, что там внутри. Какой-то высокий худощавый мужчина колдовал над волосами клиентки. Он что-то рассказывал ей, то и дело останавливаясь, чтобы подкрепить свою историю жестами. Молодая блондинка-администратор отвечала на чей-то звонок, с трудом сдерживая смех. Вдруг дверь салона распахнулась, и до Софии донесся запах шампуня и духов.
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь? — спросила ее рыжеволосая женщина лет пятидесяти, высовывая голову из дверей.
На губах у нее была алая помада, какую любила Доминик, а веки неумело накрашены яркими зелеными тенями.
— Я слышала, что вам требуется помощница? — осторожно поинтересовалась София.
— О, как здорово. Заходи. Я — Мэгги, — сказала она, когда София переступила порог и ощутила тепло салона.
— София Соланас, — представилась она.
Мужчина повернулся к ней и смерил ее своими змеиными глазками с головы до ног, оценивая внешность, одежду и манеру держаться. Он одобрительно хмыкнул.
— Очень хорошо, София. Очень, очень хорошо. Меня зовут Антон. Энтони, в общем. Однако Антон звучит так экзотично! Как ты думаешь? — Он засмеялся и потянулся за баночкой с гелем.
— Антон очень своеобразный человек, София. Просто смейся, когда он думает, что шутит, и ты завоюешь его сердце навсегда. Дейзи так и делает. И он ее любит.
Дейзи тепло улыбнулась и протянула руку из-за стола.
— Сейчас без десяти шесть. Нам нужна помощница. Подметать, мыть волосы, поддерживать здесь чистоту, все такое. Я не смогу платить тебе больше восьми фунтов в неделю, но чаевые твои, так что мне все кажется вполне справедливым. Как ты полагаешь, Антон?
— Очень щедрое предложение, Мэгги, — наполняя руку какой-то зеленой слизью, согласился мастер.
— Но у меня только аренда квартиры стоит восемь фунтов в неделю, — запротестовала София.
— К сожалению, не могу предложить больше. Или это, или ничего, — сложив руки на своей пышной груди, отрезала Мэгги.
— Я тоже снимаю жилье. Что, если мы объединимся? — отозвалась Дейзи.
Она жила в какой-то затрапезной квартирке, добираться до которой с каждым днем становилось все труднее.
— Ты живешь неподалеку?
— На Квинс Гейт.
— Конечно, там высокая плата. А откуда ты, дорогуша? — спросила Мэгги, которая плохо понимала ее говор.
— Из Аргентины, — ответила София, и ее горло сжалось от переполнивших ее чувств. Она давно не произносила этого слова.
— Чудно, — сказал Антон, который и понятия не имел, где это.
— Если хочешь, мы сможем поселиться вместе, и плата за аренду будет в два раза дешевле.
Софии меньше всего хотелось жить с компаньонкой. Она вообще не привыкла ничем делиться. Но ей не приходилось выбирать, да и лицо у этой Дейзи было приятное, так что она согласилась.
— Хорошо, и вот тебе первое задание: пойди и купи бутылку дешевого вина.
Мэгги открыла ящик и зазвенела мелочью.
— Ведь у нас есть повод отпраздновать этот день, Антон?
— Повод отпраздновать день, только послушать! — произнес Антон, взмахивая рукой и демонстрируя безупречный маникюр.
Спустя пару недель салон стал для Софии вторым домом, а Мэгги, Антон и Дейзи — ее новой семьей. Мэгги оставила мужа и начала собственный бизнес, чтобы свести концы с концами.
— Глупая, — прокомментировал Антон, когда Мэгги не слышала его. — Он был очень богатым и с хорошими связями. — Антон жил со своим другом Марчелло, темноволосым итальянцем с волосатой грудью, который иногда заходил к ним в салон, плюхался на софу, обитую тканью леопардовой расцветки, и слушал истории Антона. Мэгги открывала бутылку вина и присоединялась к ним. Но как бы она ни старалась хлопать своими искусственными ресницами, он не отводил взгляда от Антона. Мэгги флиртовала и с клиентами, так как им льстило ее внимание.
