Марию похоронили в маленьком склепе рядом с ее бабушкой, дедушкой и другими давно умершими родственниками. София положила цветы и произнесла короткую молитву. Когда-то она знала, что и ее похоронят здесь, но судьба распорядилась иначе, и теперь местом ее упокоения станет земля за океаном. Другие люди проводят ее в последний путь, все будет по-другому.

Клаудия взглянула на Софию сквозь слезы, и та поняла, о чем она думает. Все пришло к закономерному финалу. У нее больше нет причины оставаться здесь.

Она обняла Чикиту и поблагодарила ее за письмо.

— Я рада, что вы нашли меня, — сказала она.

— София, я больше всех рада твоему возвращению, но я не посылала тебе письма.

— Но кто тогда?

Когда все вернулись к машинам, из такси вышел мужчина, в котором София узнала своего брата Августина. Он направился к Мигелю и Никите и сказал, что его сердце разрывается на части при мысли о том, что Марии больше нет с ними.

Повернувшись к Пако и Анне, он, как ни в чем не бывало, сообщил:

— Мама, папа, я вернулся домой. Я оставил Марианну и детей. Теперь я буду с вами.

Заметив Софию, он поздоровался с ней вежливо, но отчужденно. И только тогда она осознала, чего лишилась за годы разлуки. Своей принадлежности к родине. София изменилась.

Вернувшись в Санта-Каталину, она позвонила Давиду.

— Ее больше нет, Давид, — грустно вымолвила она.

— Дорогая, мне так жаль, — сочувственно проговорил он.

— Я больше не останусь здесь. Я еду домой.

— Позвонишь мне, когда будешь знать время прибытия, и я привезу девочек, — мягко сказал он.

— О, прошу тебя, привези девочек обязательно! — попросила она, вдруг ощутив горячее желание поскорее очутиться дома.

София упаковала вещи и приготовилась к долгому перелету. Санта-Каталина стала казаться уже далекой, как будто для того, чтобы облегчить боль Софии. В пять часов наступил вечер, прохладный и освежающий, и ее машина подъехала, остановившись под эвкалиптовым деревом. София стояла в его тени и прощалась с отцом.

— Все так неожиданно. Когда мы увидимся снова? — спросил он ее, пытаясь скрыть, как расстроен.

Он не мог вынести того, что им снова предстоит разлука.

— Я не знаю, папа. Это больше не мой дом, и в Англии меня ждет семья: муж и две дочери, — ответила она, борясь со слезами.

— Но ты ведь ни с кем не попрощалась.

— Я не смогу. Лучше уехать тихо. Я ведь никогда так не поступала! — Она хотела пошутить, но отец даже не улыбнулся.

— Ты часть этой земли, — твердо произнес он.

— Я была ее частью раньше. И мое сердце навсегда будет связано с Санта-Каталиной.

Она взглянула на поля для игры в поло. Отец кивнул и глубоко вздохнул.

— Спасибо тебе, папа, — София коснулась руки отца. Он повернулся, уловив в ее тоне подтекст.

— Ты дал моему ребенку дом и любовь, — сказала она. — Он принадлежит родине, которую я так бездумно бросила однажды.

Пако едва сдерживал слезы.

— Я знаю, что ты поступил правильно, — поспешно добавила она. — Я жалею только о том, что не вернулась вместе с ним, — тогда я не чувствовала бы себя чужой среди своих.

Пако привлек ее к себе, прижав так крепко, что София поняла: он не хочет, чтобы она видела его слезы.

В этот момент в дверях появилась Анна. Вокруг ее усталых глаз лежали темные круги. Она словно смирилась с поражением.

— Мама! — воскликнула София.

Она отстранилась от отца, и тот вытер мокрые от слез глаза.

— Как жаль, что ты едешь, — тихо проговорила Анна.

Она вышла из тени на солнце и протянула дочери руки.

— Мария покоится у Господа, — произнесла она.

София сжала матери руку.

— Я знаю, что она сейчас с дедушкой.

— Ты позвонишь нам? — спросила Анна, и София заметила, что ее голубые глаза наполнились слезами.

— Да. Я хочу, чтобы вы узнали, какие у вас растут внучки.

— Твоя комната всегда будет готова принять тебя, — сказала Анна. — Хотя пора бы там убраться, да?

София кивнула и улыбнулась. В глазах матери она заметила боль и неискупленную вину. Анна хотела бы выразить свои чувства, но ее сдерживала природная холодность. София решила, что должна сама сделать первый шаг. Она обняла ее и поцеловала. Анна не сопротивлялась. От мамы исходило тепло — это ощущение уже забылось за долгие годы. Софии вспомнилось, как мать ласкала ее в детстве. Она вдохнула знакомый запах ее духов. Наверное, ей тоже пришлось несладко? Тяжесть, которая так давила ее, постепенно уходила, освобождая душу для встречи нового дня. Возможно, им надо простить друг друга?

— Я рада, что ты приезжала, — улыбнулась дочери Анна.

Вдруг София вспомнила о письме. Если его отправила не Чикита, то это должна была сделать ее мать — она хотела возвращения дочери. Наверное, Анна подписалась именем Чикиты, поскольку боялась, что иначе София может и не приехать.

— Мама, письмо? Это ты написала? Очень умно.

— Я умею быть хитрой, если надо, — ответила Анна. — Прошу тебя, остановись, не иди со мной.

Анна вдруг небывало легким шагом направилась к дому. Пако заметил, что она преобразилась в одно мгновение. Перед ним была та самая Анна Мелоди, которую он едва не потерял навсегда. В его сердце забрезжила надежда.

Когда она вернулась, в ее руках был пакет. Она вручила его дочери, и та с любопытством начала разворачивать его.

— Открой в машине, — попросила Анна. — Там память о нас всех.

София часто заморгала, так как перед ее глазами все начало плыть.

Пако снова обнял дочь, радуясь тому, что тайна, которую он хранил двадцать три года, уже не лежит тяжелым бременем на его сердце. София поблагодарила его за то, что он подарил Хавьеру любящих родителей, за то, что ее сын был среди своих в Санта-Каталине.

София обняла отца в ответ, зная, что пройдет немало времени, прежде чем она увидится с ним вновь. Она еще раз взглянула на дом, который был ей родным когда-то, и, хотя она покинула его, он останется в ее сердце навсегда. В ее памяти запечатлелась та жизнь, где не было места ни обидам, ни вражде, и это чудесным образом успокоило душу Софии. Мария, которая улыбалась, окруженная цветами и сладкими ароматами, тоже осталась в той жизни.

София села в машину и помахала родителям в последний раз. Они узнали свою дочь, преодолев отчуждение и боль. Она нетерпеливо разорвала красную упаковочную бумагу, размышляя о том, что такого могла дать ей мама. Когда она увидела черный кожаный ремень с серебряной пряжкой, на которой были выгравированы ее инициалы, из глаз у нее потекли слезы.

Машина проехала аллею, усаженную деревьями, и дом исчез из виду. Она повернулась к водителю и сказала:

— В конце сверните налево. Перед тем как мы выедем на шоссе, я должна попрощаться еще с одним местом.

И она направила его к дереву омбу.

Машина двигалась вдоль грязной колеи, отъезжая от нее настолько далеко, насколько позволяла дорога. Как только они удалились на приличное расстояние, она попросила водителя подождать ее, так как дальше хотела пойти пешком. Воздух был прохладным, а трава казалась изумрудно-зеленой после долгожданного дождя. С тяжелым сердцем она пошла по тропинке, по которой так часто ходила в последние несколько дней. София ощущала пустоту, как будто все ее чувства вдруг притупились.

Наконец она достигла дерева — свидетеля всех ее жизненных невзгод. Оно стояло величественное и гордое, как старый, дорогой ее сердцу друг, который никогда не осудит и не предаст. Друг, который всегда поймет и простит. Она любовно погладила шершавую кору, вспоминая счастливые времена с Санти. Оглядываясь на поля, она следила за гаучо, которые играли в поло, сняв рубашку и обнажив смуглый мускулистый торс. Хавьер был среди них. София не видела его, но знала, что он был там. Он принадлежал этой земле.

Внезапно она ощутила чье-то присутствие. Повернувшись, София увидела Санти. Он выглядел таким же удивленным встрече с ней, как и она.