— Разумеется, — прервал эту милую беседу язвительный голос Исмира, который уселся на валун всего в двух шагах от нас. — Отлично сыграно, госпожа Мирра!

Я сочла за лучшее проигнорировать намек.

— Господин Исмир, — я повернулась к нему, чувствуя на плечах успокаивающую тяжесть ладоней Петтера. — Давайте поговорим здраво. Я не делала ничего, что вы там себе вообразили. Вы запугали меня до полусмерти, а юноша только защищал меня. Согласитесь, вы вели себя… весьма невежливо!

— И поэтому он напал сзади и без предупреждения! — сарказма в голосе Исмира было хоть отбавляй. Вот только голос его звучал довольно слабо, и временами дракон встряхивал головой, будто отгоняя невидимую муху.

— Вы ведь не станете об этом заявлять. — Пожала плечами я. — Сомневаюсь, что вы готовы публично признать, что вас нокаутировал какой-то там человек!

Каюсь, насмешку спрятать мне не удалось. Но Исмир настолько меня перепугал, что при виде его окровавленного лица я чувствовала не жалость, а легкое злорадство. Согласитесь, чрезвычайно приятно, когда кто-то побил вашего обидчика!

Исмир что-то буркнул (судя по вспыхнувшему лицу Петтера, явную непристойность).

— Да чтоб вас Локи… — запальчиво начал Петтер в ответ и осекся, сообразив, что дальнейшее не предназначалось для моих ушей.

Впрочем, Исмир догадался и так, приподнял бровь… и, поморщившись, потер висок.

— Отвезите меня домой, — попросила я Петтера негромко.

Он кивнул и повел меня к лестнице. Правда, она была слишком узкой, чтобы подниматься вдвоем. Петтер, который взбирался вверх первым, вдруг коротко вскрикнул, пошатнулся и с трудом удержал равновесие, ухватившись за перила.

— Что случилось? — встревожилась я.

— Скользко! — сквозь зубы объяснил Петтер, пробуя опереться на ногу. Напрасно — лодыжку явно прострелило острой болью. Упрямо стиснув зубы, он запрыгал вверх на одной ноге, отчаянно цепляясь за перила.

Ступени покрывала толстая корка льда. Но его же не было, когда я спускалась!

Я с трудом выдохнула и медленно обернулась.

Бледный Исмир одной рукой тяжело опирался на камень, а вокруг другой медленно угасало льдистое сияние.

— Вот теперь мы квиты, — пробормотал он.

Я не удостоила его ответом, неуклюже поднимаясь по лестнице.

Только когда за спиной моей раздалось хлопанье драконьих крыльев, я сообразила, что так и не успела сказать Исмиру, что принимаю его предложение.

Что ни говори, прогулка удалась на славу…

На обратном пути мне было не до любования красотами природы.

Интересно, Исмир позабыл, что кроме Петтера по обледеневшей лестнице придется подниматься и мне, или таким образом отомстил сразу обоим? Вскарабкавшись наверх, я узрела дивное зрелище: Петтера, вприпрыжку ковыляющего (иначе это не назовешь!) к далекому автомобилю.

— Петтер! — позвала я, едва удержавшись от канонической позы «руки в боки».

Он остановился, как вкопанный, но оборачиваться отчего-то не торопился.

— Да, госпожа Мирра? — с явной неохотой отозвался он.

— Постойте минутку, — елейным тоном попросила я, быстрыми шагами приближаясь к нему. Петтер упрям и неуместно горд, с него станется отказаться от помощи!

Подойдя к нему (мальчишка по-прежнему отчего-то на меня старательно не смотрел), я молча обняла его за талию и забросила себе на плечи его руку.

Петтер окаменел и заполошно покосился на меня.

— Госпожа Мирра? — проговорил он вопросительно. Пахло от него табаком — сухо и чуть горьковато.

— Пойдемте, Петтер! — велела я, делая первый шаг.

Но он остался стоять, тем самым заставив остановиться и меня.

— Я сам! — юноша попытался мягко меня отстранить. В этот момент от него исходил такой противоречивый аромат — замшевый ветивер, росистый хрупкий ландыш, шершавый пряный хмель и маслянистые зерна кофе — что я не сразу нашлась с ответом.

— Петтер, — проговорила я, совладав с голосом. — Не упрямьтесь, вы ведь сами понимаете, что это глупо.

Будто в подтверждение моих слов, с неба, как из прохудившегося ведра, закапал частый дождь.

— Я сам! — повторил Петтер упрямо. — Я же не ребенок, справлюсь!

Очередная капля упала мне на не защищенную шарфом шею и скатилась ниже. Брр, дождь ледяной!

— Если вы не ребенок, то ведите себя соответственно! — рявкнула я, разозлившись. — Что за капризы? Пойдемте, быстро!

Надо думать, подчинение командирскому тону военные впитывают с молоком матери (или со шпицрутенами, что вероятнее). Петтер молча шагнул вперед, не заставляя дальше себя упрашивать, и скривился от боли.

Я сосредоточилась на том, чтобы поскорее добраться до автомобиля. Петтер пытался опираться на меня чисто символически, но двигаться все равно было непросто. К тому же дождь все усиливался.

Украдкой я взглянула на штормящее море, над которым виднелся дракон. На фоне грозовых туч он казался светлым и хрупким, будто снежинка, вот только полет его совсем не походил на прежнее плавное кружение. Исмир летел тяжело, вихляя и временами проваливаясь в воздушные ямы.

«Кажется, ему изрядно досталось! — даже с сочувствием подумала я. — Впрочем, поделом!»

И отвернулась поскорее, пока Петтер не заметил, что я тайком любуюсь драконом…

Когда мы доплелись до автомобиля, я уже основательно выбилась из сил и взмокла. Со вздохом облегчения отпустив Петтера, я забралась в авто.

Уф, надеюсь, у Петтера припасен кофе? Признаюсь, я потихоньку стала привыкать к тому, как он меня баловал.

Однако сейчас Петтер думал о другом.

— Глина быстро раскиснет, — проговорил он, глядя себе под ноги, — нужно уезжать поскорее, иначе мы здесь застрянем.

— Да, — согласилась я. — Поехали быстрее!

У мальчишки сделался вид побитого щенка, но он согласно кивнул. От него повеяло экзотическим базиликом — сосредоточенностью и решимостью — сладковато-пряно, свежо.

Мгновение я непонимающе смотрела на него, потом сообразила и с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть себя досадливо по лбу. Он же не сможет в таком состоянии вести авто! А я, в свою очередь, совершенно не разбираюсь во всех этих машинах и механизмах.

— Петтер, перебирайтесь на заднее сиденье! — велела я, роясь в бардачке в поисках хоть чего-то подходящего. Разумеется, в нужный момент под рукой не оказалось ничего из богатого ассортимента средств от ушибов!

— Зачем? — не понял Петтер.

— Вам нужно забинтовать ногу, — коротко взглянув на него, объяснила я. — А здесь это делать неудобно, рычаги мешают.

— А-а, — очень интеллектуально протянул Петтер, впрочем, не торопясь исполнять распоряжение.

Тем временем я наконец отыскала бинт (судя по виду, он провалялся здесь несколько лет, однако пока сойдет). Как известно, первая помощь при ушибах и растяжениях — холод, тугая повязка и покой. С последним возникнут понятные трудности, но попробую сделать хоть что-то.

Понукаемый мной Петтер устроился на заднем сиденье и застыл в скованной позе, явно не зная, как себя вести.

— Снимайте обувь! — вздохнув, скомандовала я, присев рядом. — И поставьте ногу на сиденье!

Он молча повиновался: стянул сапог и размотал портянку. Ступня изрядно опухла, и уже начал наливаться роскошный кровоподтек.

Недобрым словом помянув Исмира, устроившего мне такое развлечение, я принялась бинтовать ногу Петтера. По счастью, ничего серьезного, просто небольшое растяжение. Однако в ближайшие несколько дней юноше нужно поберечься.

Я так увлеклась перевязкой, что не сразу осознала, что мой пациент как-то напряжен и вздрагивает от каждого прикосновения. И запах: брызжущие свежестью цитрусы смешаны с пряным базиликом и чабрецом, и оттенены почти болезненной горчинкой.

Вот уж не думала, что невинные лечебные манипуляции могут вызвать столь сильные эмоции!

Петтер был как порох, готовый вспыхнуть от любой искры. Ни грана пошлости, ни крупицы вульгарности — только чистое пламя, жаркое и задорное…

Кажется, Петтер отлично понимал, что переживания его не прошли мимо моего внимания, но ничего не мог с собой поделать. Я же не слишком успешно делала вид, что ничего не замечала.