— Благодарю, — я с трудом подавила зевок, выбралась из автомобиля и попросила: — Петтер, будьте добры, останьтесь здесь. Я хочу немного пройтись одна.

Он кивнул, и я наконец осмотрелась. И едва не забыла, как дышать.

Надо думать, мы были не так уж далеко от города, однако казалось, будто это совсем другой мир.

Даже снега здесь не было. Глинистая почва скользила под ногами, так что приближаться к обрыву было страшно. Один неверный шаг — и я полечу вниз, в пенящееся море.

Пахнущий солью и подгнившей травой ветер, играя, подталкивал меня в спину. Упаду? Взлечу?

Я будто гуляла в картине: рыже-красная земля, поросшая странным сизым мхом; свинцово-серое небо, низкое, словно отяжелевшее от влаги; прорывающийся сквозь тучи свет, который кое-где подсвечивал море голубым и зеленым.

Как во сне, я прошла по берегу и даже не удивилась, увидев лестницу. Конечно, я решила спуститься. Дерево перил, сырое и скользкое, холодило ладонь даже сквозь перчатку, подол платья наверняка испачкался, но это нисколько меня не волновало.

Обрывистый берег походил на морковный торт: рыхлые слои глины и известняка, будто оранжевые коржи, прослоенные сметанным кремом. А вдалеке, за скальным выступом, виднелся маяк — символ надежды.

И на душе у меня вдруг стало легко-легко. Я закрыла глаза и подставила лицо соленым брызгам…

В себя я пришла от резкого порыва ветра, каких-то странных хлопков и отдаленного крика. Петтер?!

Прямо передо мной на красном валуне обнаружился Исмир собственной персоной, облаченный в тонкие белые рубашку и штаны. Вид получился умопомрачительный. И аромат — странный и противоречивый — хрустальный звон бамбука и зеленого чая, обжигающая горечь розмарина и едкий сок чистотела.

Я невольно им залюбовалась: дракон казался такой же естественной частью природы, как обрывистые скалы и бушующее море. Надо думать, мы, люди, укутанные в десятки одежек и все равно дрожащие на ветру, выглядели чем-то инородным, занозой на теле этой суровой и дикой земли.

Впрочем, довольная улыбка дракона быстро привела меня в чувство.

И что случилось с Петтером? Почему он кричал?

— Здравствуйте, господин Исмир, — проговорила я, судорожно пытаясь собраться с мыслями, — Как вы нашли меня здесь?

Слабо верилось, что Петтер потрудился заранее известить Исмира о своих планах. Но не мог же Исмир летать вдоль берега, высматривая меня!

— Это было нетрудно, — пожав широкими плечами, ответил он и шагнул ко мне. Я поневоле попятилась, оступилась… и едва не полетела в воду. Исмир без труда мня подхватил и, держа за плечо, склонился близко-близко. — Любой дракон способен учуять добычу…

Не успела я что-то ответить на это весьма дерзкое и двусмысленное замечание, как Петтер, буквально скатившись по ступенькам, бросился к нам. Надо думать, он сверху заметил дракона и кричал, пытаясь меня предупредить.

— Оставьте госпожу Мирру в покое! — резко потребовал мальчишка.

Исмир, развеселившись, поднял тонкие брови. Петтер смотрелся рядом с ним воробышком подле ястреба.

— А что в противном случае? — поинтересовался дракон мягко. — Вы меня заставите?

— Петтер, успокойтесь! — перебила его я, стараясь незаметно сбросить руку Исмира.

— Успокоиться?! — мальчишка явно был вне себя от злости. — Он испугал вас, схватил!

Хм, если подумать, со стороны недавняя сцена действительно выглядела довольно подозрительно…

— Уверяю вас, ничего такого не произошло, — принялась увещевать я. — Я оступилась, господин Исмир меня удержал, вот и все! Он ничего не делал против моей воли, вам нет нужды вмешиваться.

— Ничего не сделал против вашей воли, — повторил Петтер чуть заторможено, а потом взорвался: — Значит, вы ему это позволили?!

И столько разочарования и обвинения прозвучало в этом выкрике, что я поневоле замешкалась. От него полыхнуло таким жгучим запахом горчицы с хреном, что у меня зачесался нос.

— Да вы ревнуете! — саркастически «догадался» Исмир. А я едва не задохнулась от исходящего от него запаха полыни. Крепкого настолько, что невозможно опомниться, перевести дух.

Петтер дернулся и залился гневной краской, но промолчал, а Исмир продолжил, словно кот, играющий с мышью:

— Положим, я действительно схватил Мирру. — Петтер вздрогнул, когда Исмир непринужденно назвал меня просто по имени. — И что вы станете делать, человек? Пожалуетесь своему полковнику?

— Господин Исмир, прекратите! — попросила я ровно. Странно, до сих пор дракон держался куда сдержаннее. Теперь же он явно намеренно провоцировал ссору. — Простите мальчика, он не хотел вас оскорбить.

— Да? — усомнился Исмир насмешливо. — Тогда зачем вы оскорбляете его?

— Я?! — я оглянулась на Петтера и обнаружила, что он старательно отводил взгляд. — Петтер?

Он промолчал, протестующе мотнул головой, но до белизны стиснутые кулаки выдавали его бессильную злость и обиду. И запах — так пахнут раздавленные цветы.

— Вы называете его мальчиком, — подсказал Исмир, с каким-то вивисекторским интересом наблюдая за этой сценой. От него теперь исходил едкий и всепроникающий аромат лимонного эвкалипта — превосходства. И еще горько-соленого камфорного розмарина, спиртовой настойки чистотела.

Я нахмурилась. Исмир как будто ощущал себя виновным, корил себя за что-то. Вот только за что?

Петтер не поднимал взгляд, и я досадливо прикусила щеку. Разумеется, для влюбленного юноши невыносимо понимать, что для меня мальчишка!

— Простите меня, Петтер — попросила я.

Он нехотя кивнул, но его запах не изменился, в него лишь вплелась коричная нотка досады.

Исмир ухмыльнулся, скрестил руки на груди, наслаждаясь представлением. Это взбесило меня настолько, что я сделала глупость: шагнула к Петтеру и, стянув перчатку, ласково коснулась его щеки.

Он дернулся и ошарашенно вскинул голову.

— Госпожа Мирра? — нерешительно пробормотал Петтер, жадно всматриваясь в мое лицо.

— Тсс, — попросила я, прикладывая палец к его рту.

Мальчишка — нет, юноша, нужно привыкать даже про себя называть его так! — сглотнул, но противиться не посмел. А я, даже спиной ощущая потяжелевший взгляд Исмира, поднялась на носки и, коснувшись губами лба Петтера, попросила снова:

— Простите меня!

— Да! — шепнул в ответ он, и от ликующего, полного надежды и сладкого предвкушения аромата мимозы у меня сжалось сердце.

И тут же Исмир оказался рядом и, до боли стиснув мой локоть, дернул меня к себе.

— Госпожа Мирра, — в голосе его звенели льдинки, — оставим шутки. У меня к вам имеется разговор. Наедине.

— Хорошо, — согласилась я, стараясь не ежиться. Странно, буквально полчаса назад мне совсем не было холодно! — Петтер, будьте добры, соберите мне несколько пористых камушков наподобие этого.

Наклонившись, я подобрала кусочек известняка и протянула его Петтеру. От него пахнуло жгучей и шершавой коричной корой, но пререкаться он не стал. Молча взял с моей ладони камушек и двинулся прочь.

Исмир хмыкнул и бросил:

— Щенок!

Я проводила Петтера взглядом (надо же умудряться печатать шаг даже на столь неподходящей поверхности!) и повернулась к Исмиру.

— Прошу вас, не вмешивайте Петтера в наши с вами дела! Зачем вы над ним издеваетесь? Он тут совершенно ни при чем.

— Вы беспокоитесь о нем так, словно он ваш сын! — заметил Исмир, непринужденно усаживаясь на валун (брр, ледяной!) и беспечно покачивая ногой.

— В каком-то смысле так и есть, — признала я, подавляя невольное раздражение. Стоя в присутствии Исмира, рассевшегося на камне, я чувствовала себя школьницей у доски. Пришлось отойти в сторону и опереться на перила лестницы.

Слава богам, Петтер не мог нас слышать. Исмир усмехнулся, явно подумав о том же.

— Он юный восторженный болван! — неожиданно жестко произнес он. — И строит из себя дурака перед вами…

— А вы не можете удержаться, чтобы не вонзить в него когти! — сердито закончила я. — Какое вам вообще до этого дело?!