— Ну, как говорят у меня на родине, на богов надейся, а сам не плошай. Итак, почтенный Каас, вы жить хотите?

— Иная жизнь бывает похуже смерти, — неопределенно ответили из-за двери.

— Так считают, — Готор сделал паузу, подбирая подходящее слово, — только слабые люди. А те, кто не лишен ума и силы духа, знают, что, покуда живешь и борешься, есть шанс подняться наверх даже из самой глубокой пропасти!

— Интересная мысль, сударь, — ответил на это Каас. — Девяносто процентов благородных оу, думаю, придерживаются совсем другого мнения, а оставшиеся десять, может быть, и думают так же, но ни за что в этом не признаются, опасаясь прослыть трусами.

— Ну, можете считать меня настолько смелым, что я даже не боюсь прослыть трусом.

— Хм… А вам, сударь, приходилось падать и подниматься?

— Приходилось, да еще как. Последний раз — от каторжника и до… Сейчас я офицер.

— Так-так… — На сей раз голос из-за двери звучал максимально серьезно. — Слышал я занятную историю о бывшем каторжнике, и не об одном. Неужели по мою душу пожаловали легендарные оу Дарээка и оу Готор? Это объяснило бы маленькое происшествие, случившееся с крепостью за Рыбачьей бухтой.

— Первый лейтенант оу Готор к вашим услугам. — Готор даже слегка раскланялся перед закрытой дверью. — А мой друг оу Дарээка в этот момент готовится штурмовать ваше жилище, в случае если наш разговор не принесет ожидаемого результата. Однако вы хорошо информированы для простого купца, раз не только знаете нас, но и в курсе того, что произошло на другом конце острова!

— Слава летит впереди героев. — Голос из-за двери опять стал насмешливым. — К тому же мне в свое время предлагали немало денег, чтобы я выкрал одного из вас, господин советник военного министра, или хотя бы собрал как можно больше информации.

— Что сказать? — усмехнулся оу Готор. — Превратности войны и нашего ремесла. Позвольте вернуть вам комплимент: денег за вас мне не предлагали, хотя и обещали достойную награду. Но — к делу! Итак, маски сброшены. Вы знаете, кто я, и, следовательно, понимаете, что я знаю, кто вы в действительности. А значит, догадываетесь, что мне от вас надо. Осталось только выяснить, преданы ли вы Кредонской республике настолько, чтобы умереть за нее, или предпочтете жить. Пусть и не прежней жизнью, но вполне достойно. Если, конечно, будете верно служить новому хозяину.

— А какие гарантии вы можете мне дать? — Голос звучал уже вполне по-деловому.

— Ну то, что, не согласившись с моим предложением, вы умрете до заката солнца, — гарантия стопроцентная. А в остальном положитесь на здравый смысл, почтеннейший. Людей вашего уровня не сажают в клетку и не подвергают пыткам, если они сами не вынуждают к подобным действиям. Слишком легко при этом утратить ваши знания, опыт и умения. Итак, смерть или жизнь? Каков ваш выбор?

— Пожалуй, я соглашусь. Но вам придется прихватить отсюда еще несколько человек.

— Вы полагаете, что это необходимо? — спросил генерал оу Дезгоот, слегка скривившись.

— Признаться, это одна из главных целей моего пребывания на острове, — честно ответил оу Готор. — Этот человек может быть посвящен во многие тайны, причем не только Кредонской республики. А его архив — целое «собрание» ниточек, и если дергать за них, то можно воздействовать на разных людей.

— Хорошо, — кивнул оу Дезгоот. — Я выделю вам пару капральств для охраны. Еще можете пройтись по госпиталям и отобрать всех легкораненых. Посидеть с заряженным мушкетом возле сундуков с бумагами смогут и они. Но думаю, раз это дела Тайной службы, то пусть ими и занимаются оу Виг и оу Руув, вам же я пока вынужден поручить иную задачу. Мы уже захватили внешнюю стену крепости со стороны моря. Вот только при этом потеряли майора-артиллериста, который должен был заняться пушками, второго лейтенанта и двух сержантов-пушкарей. Насколько я помню, вы в этом деле весьма искусны (как, кажется, и во всем, за что беретесь). Вас даже пытались переманить в пушкари, обещая повышение в звании и немалый оклад. Не удивляйтесь, я все знаю. Этот недобитый линейный корабль меня сильно раздражает. Он включился в бой и шныряет туда-сюда по бухте, нанося урон своими кошмарными залпами нашим солдатам. Только благодаря ему второй форт на берегу еще держится. А в первом, который мы уже захватили, он сбил со стен чуть ли не половину пушек. Там на стене со стороны моря есть своя артиллерия, а еще находятся казематы с запасами пороха и ядер. Берите под команду пушкарей, можете привлечь кого угодно, но сделайте так, чтобы этот кредонец не чувствовал себя в бухте столь вольготно. Вас же, первый лейтенант оу Дарээка, я попросил бы возглавить один из отрядов, все еще сражающийся внутри крепости. Внешний периметр мы уже взяли под контроль, но вот в самой крепости кредонцы пока оказывают жестокое сопротивление. Знаю, Ренки, военный министр не советовал бросать вас двоих в пекло. — Генерал оставил командный тон и перешел на дружеское общение. — Но… У нас ожидаемо высокие потери среди солдат. При этом никто не предполагал, что погибнет столько офицеров. В этой «кошачьей драке» между домами и внутри помещений нет никакой возможности соблюдать порядок и правильное построение. Смерть чинов не разбирает. А сами понимаете: оставшись без руководства благородных офицеров, большинство солдат теряется и либо полностью перестает проявлять инициативу, либо начинает творить разные глупости и бездарно подставляет головы под выстрелы. А ты у нас не только лихой боец, но и, как недавно доказал, отличный командир. К тому же, как это ни странно в твоем возрасте, имеющий немалый опыт в обороне и штурме отдельных зданий. Я помню, как вы захватили тот дом в Фааркооне. — Улыбка прорезалась на уставшем лице генерала. — Так что бери роту и командуй.

— Как твоя голова? — спросил Ренки первым делом, взглянув на лицо своего приятеля.

— Ну, грохот пушек подействовал на нее не слишком благотворно, — поморщился Готор и осторожно отхлебнул вина из фляги. — Опять в затылок постреливает. Но думаю, свежий морской воздух на обратном пути все исправит. Ты не заходил к Таагаю?

— Заходил, — кивнул Ренки, принимая флягу из рук приятеля. — Лекари говорят, что коли боги будут милостивы… Сам знаешь эту привычку лекарей спихивать все на богов. Я его в наш госпиталь, в смысле к оу Мавиингу переправил. И Дроута с ним послал с кошельком поувесистее. Оу Мавиинг все-таки наш человек и лекарь очень хороший. Да и среди знакомых мундиров Таагаю попроще будет.

— Это правильно, — согласился Готор. — Тогда Гаарза пока с собой возьми. Негоже тебе одному.

— Да у меня целая рота в подчинении. — возмутился Ренки. — Даже фактически две! Ну, может, полторы…

— Вот-вот, — усмехнулся Готор. — Ты присматривай за ротой, а Гаарз присмотрит за тобой. А то вон как рожа-то исцарапана!

Ренки невольно дотронулся рукой до щеки. При штурме одного из подвалов в казармах (выяснилось, что все они связаны подземными ходами) он, сопровождаемый всего шестью солдатами, нарвался на целый отряд выскочивших из казалось бы уже зачищенного помещения кредонцев. Рубка была дикая, в полутьме и тесноте, где толком не развернуться, не сманеврировать и не разглядеть противника. Дело дошло до кинжалов и кулаков, а одному из солдат Ренки даже откусили ухо и порвали зубами щеку — такой сильный был накал боя.

Досталось и самому командиру. Слегка. Но царапина через всю левую щеку, от крыльев носа до уха, жутко саднила и раздражала. В госпитале, когда он навещал Таагая, доблестному лейтенанту наложили на рану повязку, но она мешала говорить и вообще смотрелась нелепо, так что Ренки отодрал ее и выкинул. А потом то ли тревожил ранку, когда говорил, то ли еще по какой причине, но она время от времени начинала кровоточить, что жутко раздражало.

— Да это так, — счел своим долгом отмести инсинуации приятеля Ренки. — Царапинка. Скоро заживет! У тебя вон тут тоже, смотрю, дела идут. Расскажешь?

Да, посмотреть и правда было на что. Ну хотя бы на все еще различимые мачты линейного кредонца, которые торчали где-то посреди бухты, освещенной кровавым закатом. Или на развороченную землю вокруг импровизированной батареи, что создал Готор, пару перевернутых пушек и еще одну, отброшенную взрывом далеко в сторону. Судя по всему, тут было жарко.