— Ты с кем пришла, Рози? — говорит Мишель. Регина смотрит на нее так, словно она разговаривает с пустым местом. Мишель, конечно же, не обращает на это внимания. Обожаю ее.

— Роберт МакКормак. Ты его знаешь?

— Не думаю. Он из твоего класса?

— Да. А ты с Френки?

Она притворно закатывает глаза.

— Ну а с кем еще? — говорит она. Френки и Мишель вместе с тех пор, как ей исполнилось тринадцать. Френки был Королем Вечера выпускников все четыре года в старшей школе, даже когда учился здесь первый год. Должно быть немного обидно опускаться от короля «Юнион Хай» до главного управляющего в «Cavallo's». Интересно, когда до Мишель дойдет, что Френки всегда будет заниматься только этим. А может, Мишель уже знает, но ее это не волнует, поскольку Френки так невероятно сексуален, что большинство людей даже не будут задаваться вопросом, почему она с ним. Так или иначе, я сомневаюсь. Она не похожа на человека, который хочет всю жизнь быть привязанным к пиццерии, открытой семь дней в неделю, четырнадцать часов в день.

Когда я познакомилась с Мишель на выпускном Питера в прошлом году, она рассказала мне историю, которая произошла в средней школе на уроке труда. Мистера Дрея вызвали из класса, и Питер решил всех развлечь, залез на стол и экспромтом запел песню под названием «Урок труда и блюз» на мотив «Blue Suede Shoes» Элвиса. Мишель утверждала, что она смеялась так сильно, что намочила трусики и отпросилась с оставшихся уроков. Думаю, тогда она была влюблена в Питера. Иногда мне нравится воображать, какой была бы моя жизнь, если бы Мишель встречалась с Питером, а не с Френки. В «Юнион Хай» я бы стала практически членом королевской семьи.

— Шель, держи, — говорит Регина и снова тянется через меня, чтобы вернуть блеск. Она отходит на несколько шагов и разворачивается, чтобы хорошо рассмотреть свою попу в зеркало, как будто она могла существенно измениться с прошлого раза, когда Регина проверяла ее несколько секунд назад.

— Ты обедала? — спросила Мишель.

— Мы ходили в «Shaun's». Мы с Робертом, Трейси с Мэттом и Стефани с Майком — ну, знаешь, вся компания. — Конечно, она не знала, но, тем не менее, кивнула и улыбнулась. — Как твой…

— Мишель, хватит, — пронзительно крикнула Регина, волнуясь и толкаясь у двери с другими девушками, которые были похожи на стаю нетерпеливых попугайчиков. — Нас ждут.

— Все нормально. Хорошего вечера, Рози, — говорит она. — Еще увидимся.

— Удачи. Уверена, что ты победишь.

— Конечно, она победит, — шипит Регина, свирепо глядя на меня. — Мишель всегда побеждает. — Она резким движением распахивает дверь, и я вижу парней, ожидающих номинанток, с красными розами на лацканах. Френки берет Мишель за руку, а его лучший друг, Сэл, которого я знаю с хоккейных времен Питера, обнимает Сьюзан. Регина осматривается, бросает неприятный взгляд на меня через плечо и говорит:

— Где Форта? Я же сказала ему подождать.

Дверь захлопывается, спасая меня от участи быть уменьшенной до кучки пепла.

Лицо горит. «Урожай» прыщей пульсирует. Я представляю, как Джейми целует ее на этой тупой вечеринке, и мне приходится сглотнуть.

Покидаю безопасную раздевалку, чтобы погрузиться в змеиный клубок спортивного зала. В углах зала — кромешная тьма, на паркетном полу мерцают яркие красные и синие огоньки. Музыка настолько громкая, что учителя не могут находиться в зале, поэтому все они стоят за дверью, разговаривают, и время от времени вглядываются в темноту, чтобы убедиться, что там никаких оргий не происходит. Подозреваю, что они уже успели сходить пообедать и напиться. Ну, а как иначе они выдерживают вечера, вроде этого? Я нашла Роберта, обсуждавшего с Майком ссору, которая произошла у них со Стефани из-за того, куда пойти после вечеринки.

— Роберт, могу я взять ключи? — говорю я, стараясь ни на кого не смотреть. — Я оставила сумку в машине.

— Я пойду за ней.

— Нет, все в порядке. Подышу воздухом.

— Я могу закурить сигарету.

— Ты сказал, что не будешь курить сегодня вечером.

— Я знаю, Рози, просто шучу. Ну же, дай мне побыть джентельменом. Я принесу твою сумку.

— Роберт, пожалуйста, дай мне ключи.

— Ну… ладно. — Он роется во всех своих карманах и находит ключи в самом последнем — во внутреннем кармане пиджака. — Вот. Никуда не уезжай. Я первый раз взял Lexus у отчима, и он меня убьет, если я потеряю машину.

— Я не могу пока водить, помнишь?

— Шутка, Рози. Это была просто шутка. Ты в порядке?

Я игнорирую его и иду к запасному выходу. Чья-то рука вдруг сжимает мое плечо. Я подпрыгиваю, вообразив Регину с поднятым кулаком, готовую ударить меня по лицу, когда я обернусь.

— Тебе не положено выходить на улицу, пока дискотека не закончится. — Похоже, это предназначение мистера Селла — не давать детям пойти туда, куда они хотят. У меня на глазах появляются беспричинные слезы.

— Я знаю, я просто… Мне нужно выйти. — Я смотрю на него снизу вверх, слезы уже стекают по щекам. Этот горький опыт научил меня, что некоторые мужчины дадут женщине что угодно, чтобы она перестала плакать, или, в крайнем случае, чтобы она пошла, плакать в другое место. Он неловко и неуклюже похлопал меня по плечу, направляя в сторону двери. Интересно, что бы он сделал, если бы я заплакала в читальном зале, когда хотела поговорить с Трейси.

Как будто я совсем не контролирую эту дурацкую штуку с плачем.

Я толкаю тяжелую металлическую дверь, ведущую на заднюю парковку между школой и беговой дорожкой, и холодный декабрьский воздух врывается мне в легкие. Бегу к машине, и когда я залезаю на место водителя, наступаю на мою сумку, которая непонятным образом оказалась на полу. Что-то трескается. Я не могу сообразить, что это может быть, пока не вспоминаю, что мама одолжила мне свое зеркальце, чтобы я могла проверить чистоту зубов после обеда. Сбрасываю туфли и разваливаюсь на сиденье, голова на уровне подголовника. Вижу, как два человека опираются на рядом стоящую машину и целуются, освещенные сзади школьными огнями. Они выглядят идеально.

Раздается стук в боковое окно. Джейми машет рукой. Я закрываю на это глаза, думая, не галлюцинация ли это. Он стучит снова. Я понимаю, что он хочет, чтобы я его впустила. Он ставит одну ногу в машину прежде, чем я понимаю, что открыла дверь. Поворачиваюсь и смотрю через заднее стекло, не идет ли кто-то за ним, но там никого нет.

— Что ты здесь делаешь? — шепчу я, как будто Регина может услышать через грохочущую музыку в спортзале.

— Хочешь, чтобы я ушел?

— Нет. Я просто…нет.

Мы сидим. Смотрим в лобовое стекло. Я начинаю говорить, затем решаю, что не должна делать это первой. Он пришел сюда, он может начать.

— Ты думаешь, я лжец, а? — спрашивает он.

— На самом деле я так не думаю.

— Все еще бесишься из-за той фигни с Питером?

Задумываюсь на минуту.

— Я больше злюсь на Питера, чем на тебя. — Он ничего не говорит. Это уж слишком для меня — заставить его говорить. Наконец набираюсь смелости спросить:

— Хорошо проводишь время?

— На самом деле нет.

— Ты пообедал?

— В «Fitzpatrick's.

— Понравилось?

Он пожимает плечами, роется в кармане и вытаскивает листочек, сложенный вчетверо. Наблюдаю, как он его разворачивает. Это список продуктов. Он снова его сворачивает и кладет обратно в карман.

— Почему ты не веселишься? — спрашиваю я.

— Те же причины что и у тебя.

— А я не говорила, что не веселюсь, — парирую я, гордясь собой.

— Тогда почему ты здесь?

— Мне нужно подышать.

— Мне тоже, — говорит он.

Я обращаю внимание на его дыхание. Он дышит не слишком часто. Я три раза вдыхаю и выдыхаю за каждый его вдох-выдох.

— Почему тебе нужно подышать?

— Регина.

Я издаю непривлекательный фыркающий звук и сразу же жалею об этом по множеству причин. Он молчит.

— Она вредная, — вырывается у меня изо рта.

— По отношению к тебе?

— Ко всем, — говорю я. — А вы с ней, правда, встречаетесь?