И голос визиря пропал. Но теперь со мной была уверенность.

Весь день мы провели с Фарухом, прогуливаясь вокруг лагеря и беседуя. Годы юности и общие воспоминания заставили нас почувствовать себя моложе. Мудрость зрелого возраста позволила во многом увидеть смешное и нелепое, хотя в те далекие времена многие вещи казались страшнее и трагичнее. Халиф размышлял, сидя у шатра. Ветерок играл краем его чалмы и полами шелкового халата.

Увидев нас, он поднялся и сказал:

– Я думаю, мы достигли цели путешествия.

– Да, халиф, мы тоже так думаем. И визирь склоняется к той же мысли.

– И что же он советует делать?

– Визирь не знает. Он сказал, что разумнее всего не делать ничего. И враг, и друг себя покажут. А потому мы с Фарухом обошли окрестности и осмотрелись. Если мы останемся здесь хотя бы на несколько дней, неплохо бы изучить окрестности.

– Это мудрые слова и осмотрительные поступки.

Тихо спускался вечер. Мы беседовали вполголоса, а Фарух наблюдал за горизонтом. Больше всего он напоминал хищника, который ловит все звуки вокруг и читает их как книгу.

Внезапно он привстал и сделал крадучись несколько шагов от костра. Мы замолчали. Мгновения тишины прервались шорохом шагов. И вот уже у костра оказался мальчишка, черноволосый и чернокожий, и заговорил бойко и смело:

– Да хранит Аллах всемилостивейший и милосердный уважаемых странников! Да пролетят ваши дни в достатке и спокойствии!

– Здравствуй и ты, отрок! – Наш халиф оказался самым уравновешенным. Я же не мог сказать и слова, так поразило меня появление этого чернокожего ребенка.

– Присядь у огня, вкуси наш хлеб и отдохни! Что привело тебя к нашим шатрам?

Спокойствие халифа было кажущимся. За долгие дни странствия я изучил каждую его черточку и теперь видел, что он напряжен как струна. Но показать посторонним недоумение, страх или нетерпение халиф не мог – не зря же его чтил весь правоверный мир как образец сдержанности и царственности.

– Благодарю вас, уважаемые! Но я прислан к вам моей госпожой, ведуньей здешних мест, какую люди зовут Махаббат, что значит любовь. Госпожа приглашает вас к себе.

– Благодарю тебя, отрок! Нам следует отправиться прямо сейчас?

– Она ждет вас в любое время. Особенно тебя, царственный! – Мальчишка указал на халифа.

– Ты ошибаешься, отрок! Я вовсе не царь. Такой же купец, как и мои спутники…

– Ты можешь обмануть кого угодно, но не мою госпожу. Она отлично знает, кто есть кто. И для этого ей не нужны глаза или уши. Она слышит мысли человека так же ясно, как я слышу слова.

– Что ж, отрок, тогда веди нас.

И мы, отдав распоряжения спутникам, втроем отправились за мальчишкой через сумеречную степь. Вскоре сгустилась тьма ночи. Но мы все шли.

– Как же ты видишь дорогу, отрок? – спросил я.

– Госпожа даровала мне зрение равно острое и днем и ночью. Она говорит, что так видят дикие кошки наших гор. Вы зовете их каракалами…

– Долго еще?

– Я уже заметил вход в пещеру. Сейчас придется подниматься в гору. Будьте осторожны, путники.

Никогда еще я не ощущал такого страха, как в те минуты подъема к убежищу колдуньи. Казалось, что бездонные пропасти разверзлись и слева и справа от нас, каждый неверный шаг мог стать шагом в пропасть. А паршивец-мальчишка продолжал карабкаться как ни в чем не бывало. Наконец показался свет, и мы, запыхавшись и измазавшись в пыли, очутились у костра. Вернее сказать, это был очаг, сложенный из грубых камней. Вокруг него стояли кувшины и простая глиняная посуда. У стен висели пучки трав. Опьяняющий их аромат сливался с запахом жаркой степи. Точно такая же пряная смесь чудилась мне во сне, о такой говорил Фарух. В отдалении я заметил ложе – помост, устланный шкурами. То самое ложе, о котором говорил мой друг. У огня дремал огромный узкомордый кот с длинными кисточками на черных ушах… Уж не тот ли каракал, которого упомянул мальчишка?

– Приветствую вас, странники! Что привело вас на окраины земли Пунт?

От очага поднялась высокая женщина. Длинные косы тонкими змеями чернели по обе стороны сурового лица. Оливковая кожа, огромные глаза, всеведающие и печальные. Стройный стан, сильные красивые руки… Но каждое движение говорило, что женщина эта многое видела в мире и много страдала. Несомненно, это была колдунья Махаббат, та, что сварит халифу напиток любви.

– Здравствуй и ты, мудрая Махаббат! Ты же знаешь, что привело нас сюда…

– Я знаю лишь, что один из вас жаждет просветления.

Халиф поклонился:

– Ты говоришь обо мне, о мудрая. Я жажду увидеть мир обновленными глазами. Мне было сказано, что здесь я найду эликсир любви, который пробудит к жизни мою спящую душу.

– Обычно эликсиром любви неразумные люди называют напиток, который вызывает страсть у того, кто его выпьет. Разве не разумнее было бы напоить эликсиром твою любимую? Ее чувства пробудят любовь и в тебе самом.

– Но если не пробудят? И мои глаза, по-прежнему прикрытые серой пеленой, не в силах будут видеть многоцветье мира, мой язык сможет ощущать лишь намек на вкус, не в силах постичь букет вина, а мое сердце способно будет чувствовать легкую привязанность, не способное зажечься крепкой дружбой… Тогда твой напиток будет сварен зря…

– Тогда, царственный гость, надо начать с того, что изучить твою душу.

– Я простой купец.

– Ах, халиф, повелитель правоверных… Седина уже посеребрила тебе виски, но ты по-прежнему юн и наивен. Никогда не следует недооценивать женщину. Каждая из нас видит так много и чувствует столь остро, что лгать неразумно. Сам же будешь себя потом за это корить. Мне не надо быть ни ведуньей, ни волшебницей, чтобы увидеть те знаки почтения, с которыми к тебе обращаются твои спутники. Нет необходимости прибегать к магии, чтобы заметить твою гордую осанку и задумчивый взгляд. У купцов взгляд другой. Это люди барыша. Они не любуются, а рассматривают, не видят, а оценивают, не считают, а рассчитывают.

Халиф склонил голову.

– Прости меня, о мудрая женщина.

– Ну что ж, гости, пора варить зелье. Вас, благородные спутники халифа, я рада видеть не менее, чем его. Эликсир любви зреет долго, и потому вам предстоит запастись терпением. Не одни сутки понадобятся нам для того, чтобы золотой напиток вышел на славу. Но если у нас достанет терпения, то получившееся сокровище будет достойно упоминания в легендах.

– Что же нам делать, о вседающая Махаббат? Как мы можем помочь тебе?

– Тебя, Синдбад-путешественник, я буду учить различать травы, и ты постигнешь искусство поиска целебных растений и составления зелий. Этим поможешь мне. А тебя, Фарух-воин, я научу различать воду ручьев и ручейков. От каждого из них мне понадобится дар – то капля влаги, то целый кувшин. В этом будет состоять твоя помощь. Малыш Рошан будет проводником по нашим горам. Не прячься за котом, проказник, я не сержусь на тебя. И не таскай Сахра за уши. Он терпелив, но справедлив.

Мальчишка отвернулся, но было видно, что он прислушивается, чтобы ни слова не пропустить из нашего разговора.

– Значит, гости, вы согласны терпеть до того дня, когда созреет золотой напиток?

– Сколько же нужно терпеть? – спросил халиф.

– Это зависит от многих мелочей. Иногда напиток рождается через луну, иногда через три луны. Но иногда он не рождается вовсе.

– Мы пришли за эликсиром и без него не уйдем.

Удивительно, но эти слова произнес Фарух. Ему-то напиток любви был вовсе не нужен. Но воин есть воин. Решительность отличала его с детства.

Женщина удовлетворенно улыбнулась. Волосы ее были черны, движения резки, но мелкие морщины выдавали немалый возраст.

– Что ж, гости, тогда возблагодарим Аллаха всемилостивейшего за ясный день и спокойную ночь. Мальчишка Рошан поможет вам устроиться в покоях, а завтра с утра мы приступим. Спите, и пусть сны ваши будут радостны.