И по-прежнему смертельно больна.

— Прощай Андре, — я направилась к двери.

— Мари, — предупредил он, быстро меня догоняя. — Мне совсем не понравится, если ты попытаешься уйти.

Меня охватила тревога. Его слова прозвучали зловеще. Даже хуже, — так, будто он наслаждается ситуацией. Вампиры — хищники, как сказал Джош. Они любят преследовать добычу. А я как раз убегала.

Я ускорила шаг. Мне просто надо спуститься вниз по лестнице. Андре не нападет на меня прилюдно. Но когда я добралась до двери, та оказалась заперта. Я в растерянности подергала за ручку.

— Что…

В меня врезалось тяжелое тело Андре. Он схватил меня за шею, перекрыв доступ кислорода, и притянул к себе, демонстрируя невероятную силу. Мои ноги оторвались от земли, и я в тревоге задергала ими, понимая, что не могу дышать.

— Я же сказал, что мне это не понравится, зверюшка, — сказал он и впился зубами в мое обнаженное плечо.

Я закричала, но вышло нечто больше похожее на бульканье. Андре продолжал сжимать мою шею, не давая вздохнуть. Паника рвала меня на куски, когда его зубы проникли глубоко в кожу, а когти разорвали плоть. Андре принялся жадно пить, и я почувствовала, как по плечу потекла кровь.

Я яростно извивалась, но безрезультатно. Мои легкие болели, перед глазами от ужаса плясали огоньки. Я ведь сейчас не умру? Задушенная кормящимся вампиром? Я вяло попробовала пинаться.

Мир начал темнеть, и я вцепилась пальцами в руку Андре, отчаянно пытаясь освободиться. Я… не могла… вздохнуть…

А потом все потемнело.

Кто-то похлопал меня по щеке.

— Эй, ты в порядке?

Я пошевелилась. В голове пульсировало, горло саднило, с плеча, казалось, содрали кожу. Я открыла глаза. Темную комнату освещал лишь маленький ночник у дальней стены.

Рядом со мной сидела девушка. Я, повернувшись, приподнялась, чтобы рассмотреть ее, и услышала звон цепи. Подняла руку к шее и, обнаружив на ней металлический ошейник с прикрепленной к нему цепью, посмотрела на женщину.

— Я прикована?

— Мы прикованы, — ответила она и переместилась к свету ночника.

Девушка была человеком. Ее волосы висели спутанным облаком, на видимой части лица отражались опустошенность и уныние. Тело прикрывали лишь грязные бикини, а горло обвивал металлический ошейник. И еще от нее воняло. Немытой кожей.

Я, сморщив нос, отпрянула и тут же зашипела от пронзительно боли. Осторожно прикоснувшись к плечу, поморщилась.

— Придурок, — пробормотала я, пытаясь в тусклом свете рассмотреть плечо. Болело оно дьявольски, но я не могла понять, насколько сильно пострадала. — Где мы?

— В винном погребе, — слабый свет ночника осветил длинную цепь, прикрепленную к крюку в стене.

— Он держит здесь свою еду.

— Еду? — глупо повторила я. — Кто ты?

— Лили Фауст.

Имя ни о чем мне не сказало.

— Андре держит тебя здесь… чтобы обратить?

Она невесело рассмеялась.

— Нет. Я его обед, когда он не находит никого другого, — девушка подняла руку, и в тусклом свете ночника я увидела, что ее запястье усеяно укусами. Глубокими и уродливыми.

— Боже! — воскликнула я. — Он собирается держать нас здесь в плену?

— Некоторое время, — тихо ответила она. — А потом, наверное, от одной избавится. Время от времени он приводил сюда других, но… потом забирал, и я их больше никогда не видела. Не знаю, отпускал он их или делал что-то ужасное.

Принимая во внимание, что для пропитания он держит в подвале собственного дома прикованную девушку? Думаю, что-то ужасное.

Я посмотрела наверх, в темноту. Полоска света наверху говорила, что где-то там горит свет.

— Мы… все еще в его доме?

— Не знаю, — призналась Лили. — Я отправилась на свидание вслепую, как тогда думала, с хорошим парнем, а следующее, что помню — как он меня душит. Очнулась я здесь… некоторое время назад.

Я с трудом сглотнула:

— И как долго длится это "некоторое время"?

— Какой сейчас месяц?

О, Боже!

— Май.

Она вздрогнула.

— Шесть месяцев. Полагаю, я должна считать себя везучей. Другие не продержались больше нескольких недель.

У меня столько времени не было. В горле забулькал истерический смех.

— Что тут смешного? — уставилась на меня Лили.

— Я умираю, — с трудом выдавила я. — Смертельное заболевание, — когда Лили отпрянула, я добавила: — Не заразное. Ирония в том, что он похитил умирающую женщину. Полагаю, его ждет неприятный сюрприз.

— Кто-нибудь придет тебя искать? — спросила девушка. — Моя семья мертва. У меня никого нет, и я училась в колледже. Думаю, поэтому он меня и схватил. Я легкая добыча.

Я подумала о Джоше. О том, как он посмотрел на меня, когда я сегодня сбежала, предав его. Боже, я идиотка. Он относился к Андре с подозрением и уговаривал не ходить к нему.

"Просто доверься мне. Мы найдем способ".

А я швырнула это доверие ему в лицо. Да, в отношениях я оказалась полной неудачницей.

— Не знаю, будет ли меня кто-нибудь искать.

Лили тяжело вздохнула, мои чувства были аналогичны.

— Когда он вернется? — спросила я.

— Он приходит каждый день, — глухо ответила она. — Полагаю, каждый раз, когда голоден и хочет перекусить.

Я дернула за ошейник на шее, потом посмотрела на полоску света наверху ведущей из подвала лестницы.

— Мы не можем просто исчезнуть, — я заставила свой голос звучать храбро. — Кто-нибудь непременно станет нас искать.

За исключением папы, не знающего где я. Как и Райдер. Бет и Сара скорее предположат, что я не хочу отвечать на их звонки из-за увольнения из агентства. Если Джош не придет меня искать…

На этой мысли я себя остановила. Он должен прийти.

Должен.

Я протянула руку в темноту к Лили.

— Мы обязательно отсюда выберемся.

Она уцепилась за меня, и я обратила внимание, насколько у нее хрупкая и тонкая ручка.

— Ты не обязана меня ободрять. Я провела здесь полгода и знаю, каковы наши шансы на спасение.

Из темноты меня вырвал голос, выкрикивавший мое имя:

— Мари, — услышала я. — Мари!

В груди вспыхнула надежда. Джош!

Лили все еще безмятежно спала, прижимаясь ко мне. Это… это только галлюцинация? С момента, как меня здесь приковали, их было несколько. Я не знала, сколько прошло времени. Сколько бесконечных, напряженных часов мы опасались возвращения Андре.

— Мари! — проревел он.

Я облизала сухие губы. Возможно, голос мне не мерещится.

— Я здесь, — слабо позвала я. Мне хотелось пить и есть, и я ослабела от потери крови. Я попыталась встать на ноги, что оказалось крайне сложно.

На лестнице прозвучали чьи-то шаги, и я услышала, как кто-то покрутил дверную ручку.

Лили проснулась, ахнула и в ужасе сжалась в углу комнаты.

В дверь врезалось большое тело. Один раз, второй. И та с грохотом распахнулась.

— Мари? — окликнул Джош, и в ореоле света я увидела его прекрасный, восхитительный силуэт.

— Я здесь! — позвала я, все еще пытаясь встать. Ошейник и цепь весили килограммов сто. — Джош, я здесь!

— Слава Богу, — он поискал выключатель, чертыхнулся и спустился вниз по лестнице. Его глаза, осматривая комнату, сверкали как у кошки в ночи. Взгляд Джоша остановился на мне, и я услышала зародившиеся в его горле рычание. — Малышка. Что он сделал с тобой?

Меня обхватили теплые, сильные руки. Я прижалась к Джошу и уткнулась лицом ему в грудь, а он целовал мои волосы, убирая их с лица. Я даже заплакала.

— Ты пришел!

— Конечно, пришел. С ума сошла? Я ужасно волновался, — он потянулся к ошейнику на моем горле, и из его горла снова вырвалось низкое, зловещее рычание. — Что это за хрень?

Я никак не могла справиться с дрожью, даже несмотря на теплые объятия Джоша. Слишком уж устала, замерзла и ослабла.

— Он держит нас здесь в качестве закуски.

Джош вскинул голову и повел носом.

— Я, кажется, чувствую здесь кого-то еще. Кто здесь?