Тогда он понравился ей, и она пыталась изображать опытную женщину, ощутив впервые могучую силу сексуального влечения. Сейчас же, спустя столько лет, она не сказала бы, что ей нравится этот высокомерный, враждебно настроенный человек.

— Зачем вы хотите видеть моего отца, мистер Янаки? — спокойно спросила Марион.

— Зачем? — переспросил он грубым, резким тоном. Его черные глаза засверкали. — Я намерен убить Джеффри Бреннона.

Марион глубоко втянула в себя воздух. Она была взволнована, напугана и не могла поверить его словам. Ее золотисто-карие глаза тщетно вглядывались в лицо Андроса в поисках хотя бы искры юмора, какого-нибудь подтверждения шуточного характера угрозы, но черты его лица были искажены подлинным гневом, в них глубоко запечатлелась враждебность, поразившая Марион в ту же минуту, как он вторгся в кабинет Бреннона.

— О чем вы говорите? — еле слышно прошептала она.

— А вы не знаете?

Холодная насмешка больно задела Марион: она поняла, что ненавистна Андросу так же, как и ее отец.

— Я не спрашивала бы, если б знала!

— Вы сидите за рабочим столом вашего отца, ведете, очевидно, все дела в его отсутствие, и в то же время не имеете понятия, о чем я говорю? Вы в самом деле ожидаете, что я поверю вам? — Андрос сделал несколько больших шагов по комнате и неожиданно оказался по другую сторону стола, всего на расстоянии нескольких дюймов от Марион. Он оперся руками о стол и наклонился к ней. Девушка в страхе отпрянула.

— Я помню, как вы вели себя при нашей первой встрече! Дочка — вся в папу, нечего удивляться. Однако же я не попадаюсь дважды на одну и ту же приманку.

— Я ни в чем вас не обманывала! — У нее не было возможности объяснить случившееся пять лет назад, но с той поры она ждала момента, чтобы восстановить истину. — Откуда я могла знать, что вам не известно, сколько мне лет? Мне даже в голову не приходило, что вы об этом не знаете. Вы же меня не спрашивали, и я не считала нужным сообщать вам свой год рождения.

— Я не спрашивал, потому что вы выглядели старше и… — Андрос оборвал фразу. Его лицо потемнело от бешенства. — Теперь это не имеет значения! Я пришел сюда не для разговора о старых временах. Я не позволю вам вновь меня одурачить. Мне нет до вас дела. Я пришел свести счеты с вашим отцом.

Чтобы скрыть страх, Марион поспешила перебить его и заговорила сама, но взяла слишком быстрый темп.

— Я вовсе не пыталась… я… — Она глотала слова. — Я не сижу на этом месте. Просто на один день подменяю секретаря моего отца. У нее заболел сынишка. Она должна была уехать домой, и я только начала работать здесь в отделе связей с общественностью…

Она замолкла, заметив, как вспыхнули насмешкой черные глаза Андроса.

— Связи с общественностью? Иными словами, вы занимаетесь прессой.

— Да, — прошептала она, прикусив губу.

— И я ничуть не сомневаюсь, вам сегодня звонят без перерыва! — язвительно заметил Андрос.

Отрицать это было невозможно.

— Довольно много репортеров действительно обращались ко мне сегодня. Они хотели побеседовать с отцом, а также получить подробную информацию о заседании совета директоров вашей компании, хотя тут я им не могла помочь. Я так же ничего об этом не знаю, как и они! Они рассказали мне больше, чем могла сообщить им я.

Губы Андроса саркастически скривились.

— Поведали ли они вам, что мой брат вместе с вашим отцом жаждут завладеть моей компанией, что они устроили заговор, дабы совместно выкупить акции моего покойного партнера, захватить контроль, посадить своих людей в совет и вышвырнуть меня из моего дела?

Марион стало не по себе. Так вот что задумали Джеффри Бреннон и Георгиес Янаки!

— Выкинуть меня из моей же компании! — прорычал Андрос сквозь зубы. — Я начинал на пустом месте с несколькими изношенными суденышками, которым, в сущности, давно уже пришло время отправляться на металлолом. Георгиесу досталась по наследству львиная доля наследства, но он остался недоволен тем, что отец завещал кое-что и мне. Надеялся, что я обанкрочусь. Мне хорошо известно, как он втайне перехватывал мои контракты, настраивал против меня деловых партнеров, где только удавалось, сбивал цены, распространял обо мне ложные сведения. Но я давал ему отпор. Работая не покладая рук, я создавал новые маршруты, добивался новых контрактов, и мне удалось найти человека, который поверил в меня и проявил готовность поддержать меня.

— Это был Ираклий Кера, — задумчиво проговорила Марион, когда Андрос умолк, и тут же последовал циничный взгляд.

— А, так, значит, кое-что вам все-таки известно об «Операции Андрос Янаки»!

Марион был ненавистен его голос, полный презрения.

— Я не утверждала, будто бы не знаю ничего о вас и вашей компании. Я сказала только, что мне ничего не известно о… планах моего отца… о заседании совета…

Джеффри Бреннон усиленно старался держать свои дела от дочери в секрете. Марион поняла это теперь. Он постоянно лгал ей и отдалился от нее с той самой минуты, как она повстречалась с Андросом на Корфу пять лет назад. Разве он доверял ей? Он боялся, что она предупредит Андроса о заговоре. Марион была возмущена. Как ее родной отец мог так низко поступать! Ей стало жаль Андроса. Человека обманывали, тайно готовили удар в спину, пытались лишить любимого детища — пароходной компании. Марион негодовала.

— Ираклий — лучший друг, какого я когда-либо имел, — заговорил снова Андрос. — Мне посчастливилось узнать его. Это был умнейший человек. Он вкладывал деньги в мою компанию, купил большой пакет акций, когда я реорганизовал фирму в акционерное общество, пользуясь его советами. Ираклий подал мне идею заняться круизами, но нам не повезло. — Он тяжело вздохнул. — Цены и стоимость кредита резко подскочили. Из-за экономического спада люди урезали отпуска, в результате особенно пострадали те, кто предлагал дорогостоящие виды отдыха, в частности круизы. — Андрос замолк. Его черные брови сошлись на переносице. Лицо стало еще мрачнее. Вскоре опять зазвучал его голос. — Конечно, компания имела свои проблемы. Однако без всяких сомнений, еще пять лет мы бы стояли твердо, как скала. Но Ираклий умер, и хищники набросились на меня.

— Но как они могут изгнать вас из собственной компании?

Андрос бросил на нее сердитый, нетерпеливый взгляд.

— Все еще прикидываетесь, будто ничего не знаете? Мне претит ваша неискренность. Вы — дочь своего отца, его единственная наследница. Зная Бреннона, я уверен: он готовил вас к тому, чтобы в один прекрасный день вы приняли дела от него. Он не стал бы держать вас в неведении относительно своих грязных делишек с моим братцем!

— Отец никогда не рассказывал мне ничего. — В голосе и глазах Марион Андрос почувствовал горечь и стал внимательно наблюдать за выражением ее лица. Он хмурился, словно решая, насколько можно ей доверять. Помолчав, она добавила: — Отец не позволяет даже своей правой руке знать, что делает левая.

Ей вспомнилось, как отец и Георгиес способствовали ее сближению с Джозефом.

Этим летом, отправляясь в Ниццу, Марион наконец могла почувствовать себя вполне взрослой: юность закончилась, годы учебы за спиной. Она готовилась вступить в жизнь, стать совершенно независимой. Ей казалось, что она сама принимала решения, а на самом деле она была куклой в их руках: они дергали за ниточки, и она поступала так, как им было нужно.

А Джозеф? Такая же марионетка? Им тоже манипулировали? А может быть, Джозеф в курсе того, что вершат те двое? Неужели он сделал ей предложение по их команде? Соответствовало ли это его желанию? Есть ли у него хоть капля чувства к ней? Да и что, в сущности, она знает о нем?

Андрос продолжал наблюдать за выражением ее лица, не отрывая от нее хмурого взгляда.

— И вы ожидаете, что я поверю вашим сказкам?

Внезапно вспыхнув, Марион с вызовом посмотрела ему в глаза и вздернула вверх подбородок.

— Мне безразлично, верите вы или нет! Но повторяю: мой отец никогда не откровенничал со мной, особенно если речь шла о бизнесе. Объясните мне лишь одно… Каким образом мой отец и ваш брат могут отнять у вас вашу компанию?