Да ещё и Максимилиан ехал с гипсовой маской на лице, и сказать что-то конкретное о его мыслях не представлялось возможным. Просто царь, просто едет прямо.
Лина гневно сжала поводья в своих руках, пытаясь совладать с яростью.
— Лина, успокойся, — очень тихо произнёс полководец, и она в очередной раз поразилась тому, как он может так хорошо видеть и всё замечать вокруг, при этом смотря прямо.
— Я… я спокойна, — ответила она не своим голосом, и поняла что плачет. Да что же это такое! Сколько можно реветь?! Хватит уже.
Максимилиан повернул голову и посмотрел на жену тёмными, как грозовое небо глазами, в которых проскальзывали искорки нежности.
— Я люблю тебя, — одними губами прошептал он. Лина благодарно улыбнулась ему и отчётливо услышала, как с души упал камень, рассыпавшись на мелкие осколочки.
Она тоже любила его. Любила больше жизни.
Царская процессия быстро доехали до дворца, Максимилиан очень нежно подхватил жену за талию и снял с лошади, но лицо у него при этом было такое, как будто он собирался её убить прямо тут на месте, без суда и следствия, но ей было уже всё равно. Лина знала, что это всего лишь маска.
Все, кому было положено, прошли во дворец вслед за своим царём, и далее в тронный зал. Встали по своим местам. Советники, министры — вдоль стен в соответствии с чёткой иерархией, Кастор с сыном рядом с троном и Лина с другой стороны. И лицо её выражало полную покорность и готовность принять наказание.
Максимилиан молчал, и в зале образовалась оглушительная тишина.
Лине были не понятны все эти сложности. Он был царём, служили в этом дворце верные ему люди, и какая, в самом деле, причина смерти этого трусливого и скользкого типа, который всего лишь по праву рождения должен был стать правителем большого города. Почему нельзя было просто назначить другого?
Но и Максимилиан, и Тигран смотрели на неё как на дурочку, когда она спросила это, и, по всей видимости, этот вопрос являлся не простым.
— Лина, — вдруг сказал Максимилиан, и она подпрыгнула от неожиданности. — Твоя вина не вызывает сомнения и ты должна понести наказание.
— Но в руках Грациана был… — начал говорить Кастор, но тут же замолчал, увидев тяжёлый взгляд Максимилиана.
— Кастор, ты действительно думаешь, что этот слабак хотел напасть на мою жену?
— Нет. Конечно же нет, — обречённо ответил фракиец. — Но обвинять Лину в том, что она хороший воин и рука её разит того, кто поднял на неё меч нельзя.
Лина удивлённо подняла глаза на Кастора. Неужели он будет защищать её перед мужем.
— Это ничего не значит, — ледяным тоном ответил Максимилиан. — Грациан умер от её руки и Лина должна понести наказание. Но я учту твои слова, — добавил он, видя как Кастор снова открыл рот, чтобы возразить. — Лина ты согласна?
— Да, я согласна, — покорно ответила та и увидела, как глаза царя Фракии запылали огнём.
— Сейчас нам нужно решить другое, — продолжил говорить полководец. — Византий остался без правителя.
— Я готов взять на себя это тяжёлое бремя, — с готовность сказал один из советников, а Максимилиан очень внимательно посмотрел на него, и Лина была уверенна, что он знал его, так же как и всех более-менее значимых людей в своей стране.
— Бремя? Управлять Византием бремя? — недоверчиво переспросил, а в его голосе послышались нотки угрозы. И он махнул рукой, приказывая замолчать мужчине, уже приготовившемуся ответить. — Я принял решение. Все советники останутся на своих местах, — уже громко заявил Максимилиан, — а правителем Византия станет младший сын Кастора — Евпатор.
Все громко ахнули.
— Евпатор, ты готов принять город? — ни на кого не обращая внимания, спросил он фракийца.
— Готов. Это будет честью для меня, — тут же сказал он и склонился перед царём Греции.
— Но как же так? — тихо спросил кто-то из советников.
— Ты сомневаешься в моём выборе?
— Нет, но он ведь даже не грек…
— Так сомневаешься или нет? — выкрикнул Максимилиан и голос его как раскат грома пронёсся по залу, отражаясь от стен.
— Нет, ваша воля — для нас закон, — покорно произнёс мужчина.
— Евпатор, ты назначаешься временным правителем Византия сроком на один год. Если за это время ты докажешь мне, что ты достоин этой должности и верен Греции, то войдёшь в полные права.
Фракиец уверенно кивнул, соглашаясь со словами полководца.
— Все свободны. Лина останься, — холодно сказал Максимилиан, как только девушка сделала шаг по направлению к двери.
— Да, мой повелитель, — тихо произнесла она.
Кастор услышал её слова, и его голова нервно дёрнулась, но всё же вышел из зала вместе за всеми. И как только закрылась дверь, Лина тут же подлетела к мужу.
— Максим, прости… я убила его случайно.
— Всё хорошо милая, не переживай. То, что он умер у всех на глазах да ещё и с мечом в руках даже лучше, — ответил Максимилиан, и в голосе его было столько нежности, что сердце разрывалось от любви к этому мужчине. — Но все должны думать, что ты понесёшь наказание.
— Конечно, я всё поняла, — с готовностью ответила она.
— Иди ко мне малыш, я пять дней тебя не видел, — тихо прошептал он, требовательно прижимая жену к себе и начиная нетерпеливо покрывать поцелуями её губы, шею, плечи. В глазах тут же потемнело от желания, и Лина сама не заметила, как оказалась на высоком подлокотнике трона. Она страстно прижимала ногами к себе мужа, и голова кружилась от его горячих губ, а он убрал длинные волосы, оголяя шею, и начал целовать её, нежно и в тоже время страстно.
— Максим, пошли в спальню…
— Нет, я хочу тебя, — довольно грубо ответил он, но злости в его словах не было, только безумное возбуждение.
Максимилиан одним быстрым движением расстегнул застёжку на плече, белая ткань упала, оголяя спину, и тело обдало прохладным воздухом. И уже через мгновение он повыше поднял подол платья Лины, раздвигая шире ноги, и вошёл в неё, нежно, мягко, заполняя целиком и даря острое наслаждение, а нежная рука, приласкавшая обнажённую грудь, усилила его.
— Ааааа, — не смогла она сдержать стон.
Кастор ходил под дверью тронного зала как дикий зверь, не в силах успокоиться.
Неужели Максимилиан действительно накажет Лину? Но он же любит её, фракиец знал это совершенно точно, он видел, как полководец смотрел на свою жену, ласкал взглядом. А сейчас? Сейчас всё как будто изменилось, они приехали на разных кораблях, и после того как они сошли на берег, Лина даже не смотрела на своего обожаемого мужа. Да и сам Максимилиан был крайне холоден.
И это убийство… оно явно было не запланировано. Конечно, Грациан должен был умереть, но не так, не у всех на глазах от руки чрезмерно импульсивной жены царя.
Нет, нет… он не может наказать её, проносилось в голове Кастора. Только не Лину.
— Ааааа, — услышал он за дверью сдавленный стон, и в ту же секунду, не думая ни мгновения, ворвался в тронный зал, готовый убить полководца, посмевшего поднять руку на эту прекрасную женщину.
— Максимилиан! Не трогай… — очень громко воскликнул Кастор, резко открывая дверь, и вдруг замер, увидев совсем не то, что ожидал.
Маленькая, хрупкая девушка, сидела на подлокотнике трона, оголёнными ножками, богато покрытыми синяками, прижимая к себе мужа. Часть её платья упало, и на спине глазу открылись страшные глубокие раны от плети и как будто от когтей огромного зверя и сильные кровоподтёки.
Милое личико Лины раскраснелось, а коралловые губки припухли, и это всё явно не из-за побоев. Но самыми прекрасными были её глаза, испуганные и смущённые одновременно, полная противоположность глазам Максимилиана, которые просто источали гнев и решительность. Да, пожалуй, он действительно сейчас был готов убить.
— Кккк… Кастор, вы чего? — испуганно прошептала Лина, прижимаясь к мужу. Её рука по инерции продолжала гладить чёрные волосы Максимилиана, но опомнившись, неуклюже принялась подхватывать платье, желая прикрыть обнажённую грудь.
