Неужели никто не знал о такой реакции? Неужели никто не подумал предупредить нас, что если прольется кровь наемника-фэйри, учитывая, что жестокость течет по их жилам, то мы окажемся в беде?

Второй меч упал на землю, и теперь у обоих фэйри шла кровь. Их королева стояла перед ними, а орудия ее гнева лежали на полу.

— Ты тоже будешь носить шрам, — сказала она. — Чтобы помнила, что я и только я твоя королева, которой ты должна быть всецело предана. Вы не принимаете решения за фэйри!

Ее тон достиг крещендо. Охранники рухнули на пол, по мере того, как сила в комнате возрастала.

Я сопротивлялась порыву съежиться. Слишком сильна была жажда крови.

Я сделала шаг. Первый — есть, второй, третий, четвертый дался уже легче. Я уже почти приблизилась к фэйри…

Такой восхитительный запах.

— Мерит! Нет!

Джонах звал меня по имени, но я пересекла комнату так быстро, что у фэйри даже не успел среагировать. Он лишь пытался вырваться из моих рук, когда я потянулась, чтобы укусить его.

Я уже подобралась к его горлу, обнажив зубы и готовая пронзить его плоть. В этом не было оскорбления, угрозы или риска для его жизни. Это преклонение. Дань почтения крови, что текла в его жилах. Она — жидкое золото… И Клаудия не получит ничего.

— Кровопийца! — закричала она.

Без предупреждения, я оказалась в воздухе и пролетела через всю комнату. Я ударилась о каменную стену с такой силой, что лишилась воздуха в легких, как и позабыла о жажде крови.

В голове звенело, тело болело, грудь вздымалась, вдыхая воздух. Опершись рукой о пол, я как раз успела поднять голову, чтобы увидеть, что она шагает ко мне.

— Ты посмела покуситься на кровь фэйри в моем доме? В моей башне?

Черные глаза Клаудии излучали ярость. В каждом ее шаге ощущался такой гнев, что можно было не сомневаться, что она сделает, когда дойдет до меня.

Но тут она исчезла из поля зрения: между нами, вытянув катану встал Джонах.

— Только троньте ее, и я убью вас. И плевать на последствия.

Если бы я уже не была на полу, то меня можно было бы сбить с ног даже перышком.

— Ты бросаешь мне вызов, кровопийца?

— Я брошу вызов любому, кто захочет навредить ей. Мы сообщили вам о том, о чем не сказал никто. Вы развлеклись. Мы покидаем это место с миром. Кроме того, она кровопийца, что делает ее моей родней. Вы бы поступили также, чтобы защитить тех, кто вам дорог.

У меня закружилась голова от правдивости его слов.

— Она напала на моего охранника, — упорствовала Клаудия.

— Вы тоже по-своему напали на нее: приманили кровью и жестокостью. Мы квиты. Будучи властительницей неба, вы должны понять, что это так.

Молчание. Кивок.

— Сегодня я сохраню вам жизнь, поскольку вы говорите правду. Да будет записано, что я не ссорилась ни с вами, ни с вашим видом.

Все улажено — Джонах подал мне руку и, когда я ее приняла, поднял меня на ноги. Все кости и мышцы болели. Комната все еще вращалась перед глазами, хотя я не была уверена, что тому причина — постшоковое состояние после охватившей жажды и удара о стену или же магия в комнате.

Он изучил мое лицо на предмет травм.

— Ты в порядке?

— В порядке.

— Слушайте внимательно, кровопийцы, — заговорила Клаудия. — Это не чары. Небо покраснело не по чьей-либо прихоти. Не потому, что кто-то заколдовал его ради мести, любви или могущества. Случившееся с небом — симптом, а не результат.

— Но что вызвало этот симптом? — спросил Джонах.

— А это уже вопрос к тому, кто это сотворил, не так ли?

Как я увидела на примере охранников, Джонах добр, однако не обладает терпением, поэтому вмешалась я.

— А у вас нет соображений, кто бы это мог быть? Среди людей нарастает беспокойство, а мэр стремится наказать нас за то, что мы не совершали.

— Меня мало волнует ваше наказание.

— Но происходящее сказывается не только на вампирах, — упорствовал Джонах. — Озеро вытягивало магию и из других народов — из нимф, из магов. Оно было опасно и создавало проблемы всем.

— Я Королева Фэйри, кровопийца, а не беспризорница, которой нужна кровь других, чтобы выжить. Я обладаю знаниями о небе. Господствую над ним. В моем распоряжении находятся легионы фэйри и Валькирия, чтобы их возглавлять. Так что не смей говорить мне, что опасно, а что нет.

Вздохнув, она не спеша вернулась к столу и села.

— Небо запылало не по моей вине. Также не по вине моего народа. В ветре можно ощутить магию. Старую магию. Древнюю магию. И мы не будем стоять в стороне, пока магия разрушает мир.

У меня вновь забилось сердце. Вот она — та необходимая подсказка.

— То есть? — спросил Джонах.

На лице Клаудии появилась зловещая улыбка.

— То есть мы скорее сами разом уничтожим луга и поля, чем позволим губить их постепенно.

— Вы не можете разрушить город просто потому, что вам не нравится, как развиваются события.

— Если мы и уничтожим город, то только потому, что его гибель неизбежна, для нас лучше пусть его поглотит милостивое пламя, чем он будет медленно тлеть. Теперь уходите, — встав из-за стола, сказала она. Затем подошла к кровати и села на нее. — Вы меня утомили.

Охранники со злобой в глазах направились к нам. Я обидела их королеву, и пришла пора платить по счетам. Но прежде чем мы сдвинулись с места, Клаудия заговорила вновь.

— Вампиры.

Мы оглянулись на нее.

— Равновесие в городе нарушено, — сказала она. — Об этом свидетельствуют вода и небо. Хотите спасти город, тогда вы должны найти источник болезни и восстановить равновесие, — ее глаза вновь потемнели и стали безжалостными. — Ибо, если вы этого не сделаете, тогда должны будем мы. И я заявляю, что наше лекарство вам не понравится.

Я не сомневалась в ее правоте.

Мы вышли и спустились по лестнице. Голова еще пульсировала, но тело уже почти не болело. Иногда способность вампиров быстро исцеляться приходится весьма кстати, несмотря на страхи фэйри.

Длинные сверкающие зигзаги молний и дальше рассекали кроваво-красное небо, затянутое грозовыми тучами. Не желая, чтобы молния ударила по нам, мы с Джонахом решили, что отчитаемся начальству в моей машине.

Мы молча вернулись к моей Вольво. Трава была влажной, а воздух — холодным. Между нами возникло напряжение из-за его поступка и моих чувств относительно этого. Конечно, хорошо быть живой, но у меня уже имелся печальный опыт, связанный с самопожертвованием. Этан прикрыл меня, приняв удар на себя из-за своих чувств ко мне. Сделал ли Джонах только что то же самое?

Я решила сосредоточиться на своих рискованных действиях, а не на его героизме.

— Прости меня, — сказала я ему, когда мы забрались внутрь. — Фрэнк ограничил потребление крови. Но, даже не считая этого, голод был просто нестерпимым. Я никогда не ощущала такого прежде.

Даже мой Первый Голод, когда я накинулась на Этана, был не столь ужасен. В случае с охранником, жажда отметить его клыками была сильнее.

— Распорядитель урезал поставки крови? Он что ли подстрекает вас к мятежу?

— Или пытается свести нас с ума, чтобы мы набросились на первого встречного СС[16].

— У него получилось, — сказал Джонах.

— Если вампиры всегда так реагируют на кровь фэйри, то понятно, почему они любят нас не больше, чем людей.

— Всегда, — согласился он. — Также понятно, почему они держаться на расстоянии, и почему мы должны им платить такие суммы за охрану Домов. Такая сила опасна. К сожалению, это не способствует решению основной проблемы.

— Выяснить, какого черта здесь происходит?

— Именно. Пару раз Клаудия упомянула, что не считает, будто дело в самих небе и воде. Что они — лишь симптомы более значительной проблемы.

Я кивнула.

— Думаю, в этом что-то есть. Она обвинила охранников в том, что те не рассказали ей о стихийной магии. Что, если подразумевала стихийную магию в буквальном смысле слова?