— Прекрасный дом, — сказала я, выпрямляясь. — Мне было просто любопытно взглянуть на дизайн интерьера. Деревянную обшивку. Мебель, — с виноватым видом я прочистила горло. — И все такое.

Женщина закатила глаза, и взмахнула своей метелкой, словно дирижер оркестру.

— Мне поручили пригласить вас в дом Лорелеи, сирены озера. Добро пожаловать.

Сухое приглашение, но как раз оно-то и требовалось. Я последовала за ней внутрь.

Как снаружи, так и внутри дом был из натуральных материалов. Окно выходило на двухэтажную гостиную. Одна стена представляла собой округлый камень, по которому в узкий канал, проходивший посреди комнаты, а затем исчезающий в бездонном жёлобе в противоположном её конце, стекала струйка воды. У канала, погрузив пальцы в воду, сидела привлекательная девушка. Темные волосы были собраны в пучок. Она была босиком и в мерцающей серой футболке и джинсах. Девушка пела с закрытыми глазами низким звонким голосом.

Я оглянулась на женщину с метелкой, но, выполнив обязанности, она ушла.

— Вы Лорелея? — тихо спросила я.

Замолкнув, она открыла глаза и посмотрела на меня глазами цвета шоколада.

— Дорогая, раз ты на моем острове, то знаешь, что я могу быть только одним человеком. Разумеется, я Лорелея, — в ее голосе слышался испанский акцент и нотки сарказма.

Я подавила улыбку.

— Привет, Лорелея. Меня зовут Мерит.

— И тебе привет. Что тебя сюда привело?

— Хочу задать тебе несколько вопросов.

— О чем?

— Об озере.

Ее глаза сузились.

— Думаешь, я что-то сделала с водой?

— Я не знаю, сделала ты что-то или нет, — призналась я, опускаясь на колени рядом с каналом, чтобы мы могли разговаривать на одном уровне. — Я пытаюсь выяснить, что случилось, и, кажется, хорошо бы начать с тебя. Знаешь, ведь дело не только в озере, но и в реке.

Она резко подняла голову.

— Реке? Она тоже мертва?

Меня не утешили ни вопрос, ни ее разбитый взгляд.

— Да, — ответила я. — Река с озером вытягивают из Чикаго все силы. Нимфы слабеют.

Поморщившись словно от боли, Лорелея прижала пальцы к вискам.

— И не только они. У меня такое чувство, будто я сначала отработала четыре дневных смены подряд, а потом два дня пила не просыхая. Слабость. Истощенность. Сонливость, — она посмотрела на меня. — Я этого не делала. Я надеялась, что нимфы скажут, что они заигрались с незнакомой магией, которую, однако, можно обратить.

— Они думали то же и о тебе.

— Не удивительно, — сухо ответила она.

— Вы не ладите?

Она издала смешок.

— Я росла неподалеку от Пасео Борикуа[11]. Родилась и выросла в Чикаго. Родители родом из Пуэрто-Рико. Нимфы совсем не многонациональная компашка. Для них я была третьей лишней. Чужой в их маленьком мире магии.

— Почему?

Она с любопытством посмотрела на меня.

— А ты и впрямь не знаешь, да?

Я покачала головой, и она пробормотала что-то по-испански.

— Озеро почернело, и у меня тут как тут на пороге вампирша, — ответила она и примирительно посмотрела на меня. — Не в обиду сказано.

— Все в порядке.

Лорелея вздохнула и опустила руку обратно в воду. Черты ее лица немного расслабились, как будто, вода действовала на нее успокаивающе.

— Быть сиреной не то, что быть нимфой, — сказала она. — Они таковыми рождаются. Их матери тоже нимфы. А сила сирены действует иначе.

Она указала в противоположный конец комнаты на стол, на котором на подпорках стоял черный, металлический диск, диаметром около шести дюймов. На нем была надпись, но ее невозможно было разглядеть из-за расстояния.

— Piedra de Aqua, — произнесла она. — Водный камень. В нем заключена магия сирены.

Я нахмурилась.

— Не понимаю.

— Обладатель камня становится озерной сиреной, — пояснила она. — Нужно обратиться к камню с просьбой, чтобы высвободить его магию. Но он принимает только того, кто уверен в своем решении стать его хозяином. Как только камень стал твоим, он твой пока не появится следующий претендент.

— Значит, ты решила стать сиреной?

Лорелея отвернулась, уставившись в воду.

— Теоретически, у меня был выбор, хоть и ограниченный, брать ли на себя это бремя.

— А лодки на берегу?

Она с гордостью посмотрела на меня.

— Я решила принять камень, но действую по-другому. Будучи сиреной, мне приходится петь, но я выбрала самое уединенное место, которое только смогла найти. Роза и мой муж Ян помогают морякам, направляя их обратно на материк. С поврежденными лодками ничего не поделаешь, — она слегка улыбнулась. — Зато все получают гарантии.

Железная логика.

— Как долго тебе быть сиреной?

— Предыдущая Лорелея — мы все носим одно имя, дабы поддерживать миф — прожила здесь девяносто шесть лет. Ну, она-то стала сиреной, — улыбаясь все шире, сказала она, — в сорок два года. Так что неплохой бонус.

Я поведала ей свою историю, почувствовав, что это может помочь.

— Меня превратили в вампира без моего согласия. Хоть это было и ради спасения моей жизни, но я этого не планировала. Это стало неожиданностью.

Она с интересом посмотрела на меня.

— Так ты, значит, знаешь, каково это переделывать свою жизнь. Сравнивать себя в прошлом с той, кем ты должна стать.

Я подумала обо всем сделанном и увиденном за последний год: смерть, боль, радость. Новые начинания…и завершения.

— Да, — тихо согласилась я. — Я знаю, каково это, — эта мысль напомнила мне о цели моего визита. — Лорелея, если этого не делала ты, то кто мог?

— Если нимфы непричастны, равно как и любой другой дух воды, думаю, нужно смотреть шире.

— Например?

С виноватым выражением она отвернулась.

— Лорелея, мне нужно знать. Дело не только в нимфах. Под ударом Дома. Люди уже обвиняют вампиров, и если так пойдет и дальше, то могу гарантировать, что будет принят закон о регистрации.

— Только одни существа, связаны с природой столь же сильно, как и мы, — наконец, сказала она. — Мы трепещем перед водой: перед ее потоками, ее мощью, перед ее способностью очищать и разрушать. Она — наше утешение, — она закрыла глаза. — Они черпают свою силу из земли. Берегут ее. Леса, чащи.

У меня скрутило живот.

— Ты говоришь об оборотнях?

— Ведь Стая же сейчас в Чикаго, так?

— Да, но потому, что мы попросили их. Они бы такого не сделали.

— А ты предполагала, что они атакуют твой Дом?

Фактически, на Дом напала только горстка мстящих оборотней, но я поняла, что она имела в виду.

— Конечно же, нет.

— Ты не можешь закрывать глаза на то, кто они и на что способны. Тебе известно о влечении между нимфами и оборотней?

— Трудно не заметить.

— Это из-за связи земли и воды, — сказала она. — Своего рода соединение природных элементов. Возможно, вода заболела из-за большого количества нимф и оборотней в одном городе.

У меня не было версии лучше, но, казалось, что обвинить оборотней, с которыми у нимф и сирен бурные взаимоотношения, удобнее всего.

Внезапно через парадную дверь вошел мужчина с охапкой дров в руках.

Несмотря на холод, на нем были только поношенные джинсы. По голому торсу струился пот. Улыбнувшись, он пересек гостиную, направившись в противоположный конец дома.

Несмотря на поношенную одежду, он, несомненно, был шикарен. Высокий, хорошо сложенный, с короткими волнистыми волосами и легкой щетиной на квадратном подбородке. У него были длинные, темные брови и глубоко посаженные глаза, а также соблазнительные губы и ямочка над подбородком.

Когда он исчез за дверью в противоположном конце комнаты, я посмотрела на Лорелею. Она понимающе улыбнулась.

— А это Ян. Мы женаты уже четыре года. Он знал меня, прежде чем я стала сиреной, поэтому невосприимчив к пению. Он тщательно обдумал решение последовать за мной в эту Богом забытую глушь. Я же стараюсь стойко принимать свою судьбу.

Только она договорила, как схватилась за голову и наклонилась, явно от боли. Женщина, открывшая дверь, спешно вошла в комнату, бормоча что-то по-испански. Она наклонилась к Лорелее и обняла ее.