Дядюшка помолчал, что-то подсчитывая в уме.

— Если завтра с утра отправишься, через седмицу уже будешь тут. С тобой я отправлю парочку молодых слуг. Они помогут тебе справиться с грузом.

Мощный, обнаженный до пояса, в толстом кожаном фартуке мужчина нетерпеливо смотрел на Барата.

— Что понадобилось благородному господину здесь? — в басе кузнеца явственно проскользнула насмешка. — Тут, знаете ли, грязно. Не дай Единый, одежку запачкать можете.

— Мне необходимо выковать перстень. — Барат с любопытством озирал помещение кузницы. — А грязь меня не особо пугает.

— Выковать перстень? Так это вам надо к золотых дел мастеру. Здесь имеют дело с грубым железом.

— Странно, — нахмурился Барат. — У Подгорного народа все кузнецы — ну, или почти все, могут работать и с украшениями. Я не думал, что тут как-то иначе.

— А тут, оказывается, иначе, — хмыкнул кузнец. — Постой! А откуда ты знаешь порядок, установленный у гномов? Ты что, там бывал?

— И не раз, — улыбнулся Барат.

— Надо же, — покачал головой кузнец, еще раз окидывая взглядом крепкую фигуру Барата, затянутую в добротную новую одежду. — И что? Быть может, ты и в кузнице у гномов побывал? Хотя это вряд ли. Они к себе никого не пускают.

— Значит, для меня сделали исключение, — развеселился Барат.

— Вот как? — Кузнец жестом отпустил двух подмастерьев, с интересом прислушивающихся к беседе. — Похожа их кузница на мою?

— Мало, — хмыкнул Барат. — Твоей кузнице до гномьей еще далеко.

— Моя кузница — лучшая в городе, — обиженно прогудел кузнец.

— Боюсь даже представить тогда, как выглядит худшая, — покачал головой Барат. — Можно добавить еще один горн, согласовать его с первым, и будет гораздо эффективнее поддув.

— Странный ты человек. — Кузнец запустил пятерню в густую шевелюру. — Одет, как местные благородные, а чем-то все же от них отличаешься. Вот и про горн говоришь. А никто из благородных даже не знает, как он называется… Ну ладно! Могу я тебе подсказать мастера, что с перстнями может подсобить. Он тут недалеко живет… А что там еще у гномов есть? Вот со вторым горном — хороша мысль!

— Много чего еще есть. — Барат усмехнулся. — Мне бы инструмент, а с перстнем я и сам справлюсь. Можешь организовать? Вот тогда, за работой, и расскажу еще кое-чего.

— Ты? С перстнем? Сам?! — Кузнец ошарашенно таращился на Барата. — Да ты хоть знаешь, за что берешься?

— Знаю, — невозмутимо отозвался Барат. — Так как, обеспечишь?

— Ну-ну! — Кузнец помотал головой, недоверчиво в который уже раз рассматривая Барата. — А какие тебе материалы еще нужны будут?

— Если что и будет нужно, я у гномов возьму, — отозвался Барат, вгоняя кузнеца в еще больший ступор.

Сразу же после возвращения с грузом Барат неожиданно осознал, что вынужден полностью подменить Тоболта в роли придворного и дворянина. Дядюшка Тоболт счел, что блестяще справился со своей задачей. Он представил новоявленного наследника королю на первом же приеме.

Барат качнул головой, вспоминая странные взгляды, которые бросали на него другие дворяне, присутствовавшие на этом мероприятии. Не то, чтобы они были презрительными или вызывающими. Нет. Они были скорее удивленными и ошеломленными. Только вот непонятно чем.

Волосы, которые могли бы вызвать такие эмоции, были тщательно заправлены под церемониальную повязку. Среди дворян Барат видел молодых дворян, рост которых не уступал его росту. Ну да, такой крепкой фигуры, как у него, Барат не встречал. Но это не могло быть поводом для такого поведения. Скорее всего, удивление было вызвано выбором Тоболта, наконец решил Барат. Действительно, редко бывало такое, чтобы наследником называли людей со стороны, тем более непонятного происхождения. Но король, посовещавшись с советниками и пэрами Геральдической палаты, громогласно заявил о том, что признает право Тоболта Лоранского на такой выбор.

Нельзя сказать, что это принесло Барату облегчение. Жизнь стала значительно труднее. Как молодой дворянин, он был обязан овладеть некоторыми науками, без которых дворянин обойтись не мог.

В список входило искусство придворной речи. Барат после первых же занятий понял, что его речь была настолько же далека от идеала, как и искусство одеваться, которое тоже числилось в списке необходимых наук. Танцы доконали юношу с первых же па. Нет, сами движения давались ему легко, но вот только он не мог их совместить с музыкой.

Не совсем разбираясь в придворных танцах, Барат решил обучаться им так же, как обучался искусству фехтования. Отсюда и пошли все его сложности. Привыкнув еще с уроков Ребана к тому, что движения ногами должны быть молниеносны и четки, Барат не мог их замедлить в угоду музыке, которая предполагала плавные и медленные формы. Тем более что музыки, как таковой, во время обучения танцам как раз и не было.

Пока нанятый учитель выполнял начальную фазу, Барат, уже проделав весь комплекс, стоял гордый своим успехом. Увидев бешеный темп, в котором перемещались ноги Барата, учитель танцев схватился за сердце. Стоило большого труда объяснить молодому парню смысл танца. Но даже и после этого Барату было неимоверно трудно сдерживаться и медленно перемещаться по залу.

Короче, на него навалился весь груз, который все остальные осваивают с самого детства.

Тоболт счел, что его миссия в этом отношении выполнена, и с головой ушел в науку. Разложив в своем кабинете камни и записи, он целыми днями, кутаясь в теплый халат, проводил какие-то изыскания. Верный Матур обеспокоенно следил за тем, чтобы хозяин вовремя поел и попил, с трудом укладывал его спать, вытаскивал его на прогулки. На прогулках Тоболт шагал по аллеям, не обращая ни на что внимания, погруженный в свои мысли. Если бы не твердая рука дворецкого, задающая верное направление, то неизвестно, куда бы он так ушагал.

После седмицы, проведенной таким вот образом, Тоболт вырядился в странную мантию и отправился в Академию. Вернулся он оттуда, сияя от счастья, и объявил, что отныне он один из высочайших преподавателей. Его изыскания ученые мужи Академии восприняли с восторгом.

Барат все никак не мог взять в толк, как горстка камней, к тому же не драгоценных, может вызывать такие чувства.

Посещать многочисленные рауты и балы дворянства у Барата не было особой охоты. Не нравились ему эти взгляды, которые на него бросали многие присутствующие. Холодные, расчетливые. Их не могли скрыть приторная вежливость и показное дружелюбие. Еще бы! Молодой наследник одного из знатнейших родов королевства. Да еще и недурен собой! Да еще и свободен от уз брака! Великолепная пара для дочери, племянницы, падчерицы и т. д. (нужное подчеркнуть). Будь это прямое и открытое оскорбление, Барат знал бы, что делать. Но за взгляды и лукавые беседы на поединок не вызовешь. Поэтому Барат, несмотря на причитания дядюшки, решительно перестал посещать такие мероприятия. Так появилось время для решения своих вопросов, чему Барат был весьма рад.

Первым делом он нанес визит посланнику Подгорного народа, которому, как считал Барат, он кое-что должен.

Барат шел по улицам, с удовольствием взирая по сторонам. Его внешность не привлекала внимания. В том смысле, что сейчас она не очень-то и отличалась от общепринятого облика горожан. Тщательно вымытые накануне волосы были повязаны шелковой повязкой, концы которой, по последней моде, спадали на правое плечо. Широкополая шляпа лихо сдвинута чуть набекрень. Отлично подогнанная одежда подчеркивала его атлетическую фигуру. Так что, если его вид и привлекал внимание, то исключительно женского пола. И смотрели на него с совершенно определенными мыслями.

А направлялся Барат к королевскому замку. Именно там, рядом с ним, располагалось посольство Подгорного народа. Великий представитель Подгорного короля Трухтаргета, гран-гленд Корхарт жил и принимал посетителей прямо в своем представительстве. Именно к нему-то и направлялся Барат.