Какой ужас! Разве можно озвучивать свои мысли, да еще и такие?! Вот что делают невежество и плохое воспитание.

Так вот. На все эти письма редакция дает ответы.

Их мы тоже тщательно рассматриваем.

Не знаю, стоит ли приводить примеры этих ответов, ведь отвечают на подобные вопросы такие же точно стритки. Только с высшим образованием.

Приведу всего лишь один комментарий: «Дорогая Лена! Наверное, надо сначала научиться быть свободной самой. А это – непростая наука. Ведь вам придется развивать свои собственные желания и умение высказать и отстоять свое мнение. Такие женщины больше привлекают и восхищают мужчин и не забываются на расстоянии!

Если же вы всегда находитесь рядом с любимым, проследите за своим поведением. И тогда поймете, что делаете не так. Боитесь сказать лишнее слово? Киваете в ответ на любую реплику? Улыбаетесь на любую грубость? Но в таком случае вы разрушаете не отношения, а прежде всего себя!..»

Это – как другая планета. Но мы должны хорошо изучить ее.

Поскольку в таких ситуациях живут и наши будущие кандидаты в мужья!

Нам же придется исправлять те ошибки, к которым их приучили стритки.

Что мы делаем на уроке?

Прежде всего выделяем «ключевые посылы» ответов на эти глупые вопросы.

Сегодня у доски стояла отличница Уга.

Она подчеркивала «посылы» маркером на специальной доске, на которую через проектор был выведен текст ответа, напечатанный в журнале.

Мы вслух подсказывали ей, чем изрядно раздражали:

– Быть свободной самой!

– Развивать собственные желания!

– Умение отстоять свое мнение!

– Не разрушать себя!

Подчеркивая все эти глупости, из-за которых стритки попадают в межполовые ловушки, мы посмеивались в кулачки.

Судите сами, как можно быть свободной, если брак предусматривает безусловные связи, соединяющие тебя с повелителем твоего сердца. Или какие собственные желания может иметь будущая жена, кроме желания угодить тому, кто выбрал ее из тысячи подобных?! Какие тут могут быть «посылы», кроме благодарности за это?!

Затем госпожа Учительница методом «вопрос-ответ» опровергла миф, созданный сотрудником редакции.

– По какому принципу Устава можно опровергнуть первый посыл – быть свободной? – спрашивала она у класса.

Мы хором отвечали:

– Благодарность!

– Служение!

– Правильно. Еще? – побуждала к дальнейшим раздумьям госпожа Учительница.

Хор терял несколько голосов, но в целом звучал довольно уверенно:

– Терпение!

И дальше все шло по той же схеме: развивать собственные желания – это грех несдержанности, умение отстоять свое мнение – грех антимолчания.

В результате вся теория стритов разрушалась нами на наших же глазах!

Одним словом, несколько сдвоенных пар таких занятий хорошенько отшлифовывали наши принципы.

Как я уже говорила, в конце весны учиться стало намного легче и интереснее.

Вот таким образом мы только рассматривали жизненные ситуации, чтобы не попасть в ловушку за забором нашего заведения, и готовились к каникулам.

Наверное, необходимо отдельное объяснение по поводу нашего летнего отдыха.

На каникулах мы просто не учились, но никуда не разъезжались. Куда же нам ехать, если по договору и условиям обучения в ЛПЖ у нас не было никаких семейных отношений за его пределами? Мы были совершенно свободны и принадлежали только себе, а в будущем – нашим мужьям!

Выезжали на отдых по очереди только наши воспитатели и учителя. Мы же, старшеклассницы, начиная с восьмого класса на это время становились руководителями младших секстетов.

Каждой доставалось по шесть учениц младших классов, с которыми мы занимались разными интересными делами с утра до вечера.

Шили, вязали, купали их в бассейне, учили ездить на лошадях, ухаживать за цветами и так далее. Родители же и родственники – тот балласт, который в будущем помешает нам строить свою жизнь. Сдавая нас сюда, близкие подписывали документ, по которому ни они, ни мы не имели права на какое бы то ни было общение. Нам никогда не сообщали, живы ли наши бабушки и дедушки, здоровы ли родители, появились ли у нас младшие братья или сестры. Мы должны были быть чисты перед будущим. Ни морально, ни тем более материально нас не должны были обременять их проблемы!

На первых порах именно это давалось нам довольно тяжело.

Но со временем мы понимали, что это правильно. Что женщина, отягощенная множеством жизненных зацепок, перестает быть настоящей женщиной и хорошей женой.

На первых же занятиях в седьмом классе, когда начиналось наше физиологическое и духовное созревание, мы зубрили «психологию родительских сценариев», по которым жили несчастные стриты, и понимали, что эти семейные связи приводят к эгоизму, зависимости, патологическому симбиозу, к неоправданным ожиданиям со стороны родителей и страху их не оправдать – со стороны детей. А все это аннулирует цель идеального воспитания, которое формировалось в ЛПЖ веками.

Возможно, я еще вернусь к этой теме. Но ясно одно: родители «съедают» своих детей, моделируя их будущее по своему (или лучшему, чем свой) сценарию, а дети, то есть девочки, не могут полностью отдаться своей личной жизни и своей миссии, основы которых закладываются в ЛПЖ…

Итак, приближалось лето.

Мы – наш десятый секстет – пребывали в тревожном ожидании Летнего бала.

Конечно, мы не говорили друг другу ни слова. Особенно избегали разговоров с вруньей Лил. Но чем ближе подходила дата, тем красноречивее мы поглядывали друг на друга. В этих взглядах был немой вопрос: полезем ли на крышу на сей раз?

Дорогой дневник…

Понравится ли тебе то, что я должна записать? Посмотрим…

– Почему вы со мной не разговариваете? – спросила Лил сегодня перед отбоем.

Повисла неловкая пауза. Как ей объяснить, что мы считаем ее, мягко говоря, нечестной? Ведь честность у нас на одном из первых мест!

Все посмотрели на самую прямолинейную из всего секстета Рив.

Она встряхнула своей огненной шевелюрой:

– А как с тобой разговаривать, если ты врешь? Скажи спасибо лучше, что мы не рассказали об этом руководству.

– Я не врала! – закричала Лил.

– Ага, – язвительно добавила Ита, – ты просто фантазировала…

– Да нет же! Нет! Я слышала собственными ушами!

Для верности Лил стукнула себя по ушам, они даже покраснели.

Думаю, от стыда.

Мы отвернулись от нее.

– Я докажу, – тихо сказала Лил.

– Как? – спросила я. – Вызовешь сюда госпожу Директрису? Бред…

Лил замолчала и легла спать даже раньше, чем из радиоточки прозвучал отбой.

Мы переглянулись.

Не стоит брать ее с собой на крышу. Она становится странной. По крайней мере, своенравность и упорное желание что-то доказать – не наша парафия.

Это из сферы «духовных вирусов», которые разъедают душу и о которых нас предупреждали учителя.

Итак, бал был назначен на 31 мая, то есть через два дня.

Не сговариваясь, мы решили, что непременно снова посмотрим на это грандиозное зрелище.

Тем более что, как я уже говорила, все руководство ЛПЖ будет по уши задействовано в организации бала и в это время его бдительность в отношении остальных курсанток будет снижена до нуля.

Прожили эти дни спокойно, пристойно, чтобы ничем не вызвать подозрений.

Конечно, Лил решили не брать.

В назначенное время каждая девушка нашла свой повод выйти из дортуара в сад – отдельно. Лил мы ничего не говорили. Да она и не спрашивала – осталась сидеть в комнате, вышивая свою салфетку.

Вечерело.

Сад был наполнен дыханием цветов. А Бальный зал напоминал резную музыкальную шкатулку, в которой мерцают свечи. Мы были взбудоражены красотой вечера и тем, что сейчас заглянем в зал сверху, словно это и вправду была волшебная шкатулка с украшениями.

Оглядываясь по сторонам, мы по очереди полезли по увитой диким виноградом металлической лестнице.