Впрочем, мне необходимо как можно скорее найти работу. Мои сбережения стремительно тают. Я даю Дон деньги на оплату жилья и всякие мелочи. Она говорит, что денег у нее хватает и она может обойтись и без моего взноса, но я так не могу. Я предпочитаю за все платить сама. Этому меня научила мать. Она требовала, чтобы я платила за себя, даже когда я ходила в кино с Питером, чтобы он не считал, что я ему чем-то обязана. Так что, хотя Дон и не хочет брать у меня деньги, я все равно их ей даю. Так будет честнее.

Вот как обстоят мои дела на сегодняшний день. Я в Лондоне, этот город все называют «большой дым». Я думаю, что останусь здесь… если смогу найти работу. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

С любовью,

Ева

P.S. Отправила матери открытку. Написала ей, что я в Лондоне и у меня все хорошо. Я не сообщила ей, где живу, так как не хотела, чтобы она волновалась. Я чуть было не написала, что, если она выгонит своего сожителя, я вернусь в мгновение ока. Но я сдержалась, чтобы не делать ей еще больнее. Кроме того, я не уверена, что в этом случае я вернусь. Если честно, я даже не уверена, что смогу вообще хоть когда-нибудь уехать из Лондона.

12 февраля 1987 года

У меня есть работа!

Все случилось так быстро, что мне даже не верится. Я сидела в квартире Дон, собираясь выйти погулять, как вдруг зазвонил телефон. Звонила женщина из какого-то маленького агентства. Она старше моей матери, и, когда я у нее была, мне показалось, что она очень за меня беспокоится.

Она ужасно образованная. Она сказала мне по телефону:

— Ева, милая, у меня есть клиент. Это моя старинная подруга. У нее собственный бизнес в Кингс-Кросс, и ей срочно нужен надежный человек, которому можно доверить делопроизводство. Я сказала ей, что у меня есть именно такой человек. Я не ошиблась? Ты сейчас свободна?

— Кто, я? — переспросила я.

Я засомневалась, что она понимает, с кем разговаривает.

— Да, милая. Какой еще Еве я могу звонить по этому номеру? Ты ведь не принимаешь наркотики? Терпеть не могу наркоманов.

— Я не наркоманка.

— В таком случае, дорогая, бери ручку и записывай название и адрес фирмы и сразу же туда поезжай. А еще, милая, тебе понадобится хороший костюм. Мою подругу зовут Офелия, но ты должна называть ее миссис Уитстон. Она не выносит нерях. Если ты ей понравишься, думаю, я смогу убедить ее взять тебя на постоянную работу.

Костюма у меня не было и времени на его приобретение тоже. Я решила одолжить костюм у Дон, которая все еще спала. Мне не хотелось ее будить, но я должна была явиться на это собеседование, даже если мои шансы получить место были ничтожны.

Я записала адрес и пообещала даме из агентства, что я ее не подведу. Положив трубку, я подкралась к двери в спальню и слегка ее приоткрыла. Мне в нос ударил какой-то резкий запах. Кажется, это был запах алкоголя, к которому примешивалось что-то еще. Как будто там что-то горело. У меня не было времени разбираться с запахами, поэтому я сосредоточилась на расположенном в дальнем конце комнаты шкафу. По полу были разбросаны одежда, влажные полотенца (Дон всегда — ВСЕГДА! — принимала ванну, возвращаясь с работы, даже если это было очень и очень поздно), а также книги, журналы и туфли. Сама Дон, раскинув в стороны руки и ноги, лежала на кровати и напоминала обнаженную морскую звезду. Рассыпавшиеся по подушке длинные каштановые волосы скрывали от моего взгляда ее лицо. Стараясь не наступать на валявшиеся на полу вещи, я начала пробираться к шкафу. Открыв дверцу, я увидела, что он набит одеждой. Пожалуй, Дон ни за что не удалось бы впихнуть в него все свои вещи. Что меня удивило, так это множество плечиков с изящным кружевным и явно очень дорогим бельем. Я застыла, открыв рот и силясь понять, почему оно висит в шкафу, в то время как все остальное валяется на полу.

Впрочем, времени на поиски ответов на эти вопросы у меня все равно не было. Заметив черный костюм с юбкой и белую блузку, я осторожно сдернула все это с плечиков и на цыпочках покинула комнату.

Я написала Дон записку на тот случай, если она проснется прежде, чем я вернусь, и умчалась на собеседование.

Фирма, на которой мне предложили работать, специализировалась на бухгалтерской отчетности и находилась неподалеку от квартиры Дон. Целый день я занималась тем, что мне говорили, — делала ксерокопии и чай, раскладывала документы и счета по конвертам, бегала на почту, а в конце дня мне сказали, чтобы я приходила утром. Миссис Никсдон — та дама из агентства — очень за меня обрадовалась. Она сказала, что этим людям трудно угодить, и, если они хотят видеть меня снова, значит, я — это действительно то, что им нужно. Официально моя должность называется «администратор и делопроизводитель», и эта работа мне очень нравится. У меня только один начальник — офис-менеджер по имени Мэгги. Она очень простая и милая. Она сказала, что если я буду хорошо работать, то мне предоставят возможность закончить школу и сдать экзамены для поступления в колледж, особенно если я решу, что хочу стать бухгалтером.

И вот я работаю здесь уже почти два месяца. Дон сказала, что я могу забрать все ее костюмы, потому что они ей не нужны и она все равно не собирается их носить. Теперь, когда у меня появилась работа, я начала подыскивать себе собственное жилье. И в этом мне сослужили службу мои прогулки по Лондону, потому что теперь я знаю все его уголки и закоулки и могу искать квартиру там, где хочу.

Дон — настоящая подруга. В последнее время она выглядит еще более уставшей и встает все позже и позже. Но она все время твердит, что очень за меня рада. «Как хорошо, что хоть одной из нас посчастливилось!» — повторяет она, а потом заливается смехом. Я не думаю, что она язвит. Мне кажется, она говорит это вполне искренне.

Так что вот так. Теперь у меня есть настоящая работа, ну и все такое.

Я еще раз написала матери, рассказала ей о своей работе и о том, что ищу себе жилье, но еще какое-то время поживу у Дон. Я отправила ей на Рождество открытку и подарочный ваучер из «Маркса и Спенсера», но ответа не получила. Она даже открытку мне не прислала. Она не ответила на то письмо, в котором я написала о работе, — точно так же, как и на все остальные письма и открытки. Я даже засомневалась, что она их получает — их может выбрасывать ее сожитель. Но я написала своей школьной подружке Рианне, и она сказала, что столкнулась на улице с моей матерью, которая стала хвалиться тем, что я здорово устроилась в Лондоне. Значит, она предпочитает говорить обо мне с другими людьми, а не со мной. Грустно, правда?

Да ладно! Когда у меня будет свое жилье, она, возможно, еще напишет или позвонит. Она сможет даже в гости ко мне приехать. Одна, разумеется. Я не думаю, что когда-нибудь смогу вернуться домой. Теперь мой дом здесь. И я здесь по-настоящему счастлива.

С любовью,

Ева.

31 марта 1988 года

Только что вернулась домой с вечеринки с коллегами.

Как это здорово — работать в коллективе и зарабатывать деньги! Иногда я вообще забываю, что мне шестнадцать лет, потому что все они очень милы и обращаются со мной как с равной. Мы ходили ужинать в китайский ресторан. Доминик, один из партнеров, сидел рядом со мной и объяснял все, что было написано в меню. Это было так вкусно! Я впервые в жизни попробовала настоящую свинину в кисло-сладком соусе.

И это так здорово — возвращаться в свою собственную квартиру! Дон — классная девчонка, но в последнее время она стала совершенно непредсказуемой. Она все время спала, а когда вставала, была угрюмой и ее все раздражало. Она постоянно была простужена и без конца шмыгала носом. К счастью, я ни разу не заразилась от нее. И еще она была очень бледной и вообще выглядела ужасно.