Король, сидящий на резном табурете в окружении своих придворных, встал и подошел туда, где стояли Рори и Баба.

– Мы все очень счастливы, прекрасный шанго, что никто из наших мужчин и женщин не накликал зло на медноволосого. Да, мой господин шанго, он действительно красив, с кожей цвета молока и с глазами цвета жадеита. Сейчас Бора‑Боро послал людей к яме, чтобы привести одного из мужчин оттуда, потому что мы не можем возложить вину на кого‑нибудь из наших воинов. Мы рады, что никто из наших людей не повинен в болезни белого человека. Теперь нам не придется приносить в жертву одного из нашего племени.

– Нет, ваше величество, – ответил королю Рори. – В его болезни виноват я. Я нанес ему рану.

Не ответив Рори, король, забыв про свое величие, побежал туда, где стояли маги, и стал что‑то говорить им. По сигналу одного из магов снова забили барабаны, и маги стали надвигаться на Рори, танцуя свою джигу. Когда к нему подошел первый из них, Рори услышал, как барабаны пробили высокую громоподобную ноту и смолкли. Во внушающей ужас тишине он увидел, как мягкая бечевка вдруг поднялась с земли в воздух и застыла перед Рори прямая, как копье. Последовало оцепенение среди знахарей и короля, который опять уже стоял около Рори и Бабы и стал объяснять: – Теперь они знают, кто виновен в причинении зла, и они уверены, что ты навлек ранение не с плохими намерениями. Обычно приношение в жертву человека, виновного в болезни другого, исцеляет, но не бойся, великий господин Сакс, ты не только брат шанго, но и не виновен ни в каком зле. Поэтому Бора‑Боро выберет человека из ямы и возложит вину на него. Вся ответственность за ранение перейдет с тебя в сердце человека, которого мы подставим.

Пока они ждали, главный знахарь снял маску, и, к своему удивлению, Рори увидел человеческое лицо, торчащее из копны сушеной травы. Это было лицо старого человека, злого и развращенного, но в глазах светился огромный интеллект. Рори осенило, что это был единственный старик, которого он видел в деревне. Человек подошел к Рори, вызвав у последнего приступ тошноты, и пробормотал что‑то, чего Рори не мог разобрать.

– Он говорит, – перевел король, – что требует вознаграждения за исцеление твоего слуги. Он никогда не видел волосы такого цвета, как у тебя, и он может творить необыкновенные чудеса с их помощью. Ему нужен всего один волос.

Это была довольно дешевая цена, и Рори утвердительно кивнул, после чего старик вплотную подошел к нему и, выхватив из‑под своей травяной робы нож, отсек локон с головы Рори. Он медленно пропустил его сквозь пальцы и, очевидно удовлетворившись шелковистой мягкостью волос, улыбнулся Рори. Потом он вырвал пучок травы из своего костюма и аккуратно привязал локон к своим бусам. Взглянув на Рори и понимающе кивнув головой, он стал что‑то неистово искать среди пестрой мешанины своих бус и наконец нашел маленький круглый черный предмет, который он срезал и вручил Рори, что‑то говоря и жестикулируя.

– Бора‑Боро оказывает тебе большую честь, мой господин, – шепнул Рори король. – Он подарил тебе одно из яичек Амдулы, вождя карамангисов, который был очень храбрым человеком.

Рори благодарно поклонился, с отвращением ощущая кожаный мешочек в своих пальцах, потом полез внутрь своего халата и положил подарок в кошелек. Теперь‑то он знал, что свисало с копий воинов и что они носили на шее. Он сел на корточки рядом с Тимом и взял его за руку.

– Ну как тебе, Тим, худо?

– Я больше не могу. Ох, Рори, дай мне выпить еще того напитка. Я от него засыпаю и забываю про боль.

Ответить Рори не успел. На другой стороне поляны произошло движение, и четыре воина втащили в круг, освещенный костром, человека. Возможно, он был на несколько лет старше превосходных представителей этой деревни, но он был сильным, хорошо сложенным человеком; однако сейчас, охваченный лихорадкой страха, он представлял собой лишь презренное животное, охваченное ужасом. Никто не обращал внимания на его крики и мольбы, и снова ударили барабаны. Четыре воина подтащили его к тому месту, где лежал Тим, и заставили его стать на колени, тыча копьями ему в голени. Он сопротивлялся, но они заставили его в конце концов опуститься на колени. Сам Рори стоял на коленях, держа Тима за руку, и его лицо находилось всего в нескольких дюймах от испуганного «животного», которое обезумевшими от страха глазами уставилось на Рори, бормоча непонятные слова. Ритм барабанов стал еще неистовее и громче, и теперь все племя, и мужчины, и женщины, взорвалось пронзительным пением, которое походило на единый вой без слов. Один из знахарей схватил копье, лежащее в костре, и поднял его вверх, раскаленное докрасна. Держа его за спиной, он пошел туда, где на земле лежал Тим, и стремительным движением, таким быстрым, что ни Тим, ни Рори не поняли, что он собирался сделать, приложил железо к открытой ране на бедре Тима. Тим вскрикнул и попытался подняться, но два воина сели ему на плечи и сидели, пока наконечник копья прижигал оба края раны. Затем, отняв копье от раны, знахарь воткнул все еще дымящееся копье в тело коленопреклоненного человека, проткнув его насквозь от груди до паха. Два других знахаря схватили тело несчастного и голыми руками разорвали ему живот. Затем они опустили тело с разверзнутым торсом на ногу Тима, закрыв им рану. Стеблями травы они крепко привязали тело к ноге Тима и быстро и аккуратно отчленили руки, ноги и голову с ловкостью, свидетельствующей о долгой практике по разделке туш. Тут появился еще один человек с отрезом белой ткани, который знахари разорвали на узкие кусочки и прибинтовали ими безглавый, безрукий и безногий торс к ноге Тима так, что его совершенно не стало видно, а нога казалась одной гигантской опухолью.

Сделав носилки из рук, юноши унесли Тима, а Рори вместе с Бабой и королем последовали за приплясывающей и кричащей вереницей магов. Они подошли к маленькой хижине, отделенной от плаца перед дворцом несколькими каналами. Изнутри хижина освещалась коптящим факелом, в свете которого виднелась кушетка, покрытая шкурами животных. Осторожно, даже нежно, они положили на нее Тима. После этого началось еще одно совещание между колдунами и королем. На этот раз к ним присоединился Баба.

– Они говорят – он должен остаться здесь на несколько недель, – сказал Баба, поворачиваясь к Рори, – пока тело убитого ими человека не сгниет и не разложится. Это нужно для того, чтобы вытянуть яд из Тима. Нам придется оставить его, но я договорился с королем, чтобы с ним обращались со всем почтением, которое оказывалось бы мне. Наверно, тебе лучше сказать об этом Тиму, потому что они собираются что‑то дать ему, чтобы он заснул. Эти двое парней, – Баба показал на воинов, – будут ухаживать за ним. Они будут так присматривать за ним, как будто он сам король.

Рори опустился на пол на колени рядом с Тимом.

– Тим, дружище, ты слышишь меня?

Тим открыл глаза.

– Угу, Рори, что они со мной сделали? Бедный чертяка, они убили его и привязали ко мне. Ох, Рори, забери меня отсюда. Срежь все это у меня с ноги.

– Не могу, Тим. Они говорят – это исцелит тебя, а если я заберу тебя с собой, ты умрешь, это ясно как белый день. Мне придется оставить тебя здесь, но ты не дрейфь, Тиммн. Баба договорился с ними, чтобы о тебе как следует заботились. Они будут прекрасно к тебе относиться, Тимми. Они почему‑то хотят спасти тебя, потому что у тебя рыжие волосы. Не знаю почему, но у них есть суеверие, связанное с цветом твоих волос. Я даже; беспокоиться о тебе не собираюсь, потому что эти два парня будут как следует ухаживать за тобой и поставят тебя на ноги. Мы скоро будем возвращаться этой же дорогой, и через несколько месяцев я заберу тебя отсюда. Будешь крепок и бодр, дружище. Не знаю, что у них на уме, но если они не пожалели мужика, который бы стоил не менее десяти фунтов на побережье, то на уме у них что‑то серьезное.

– Значит, я остаюсь здесь, Рори. До Ливерпуля из этой дыры и не добраться, но я останусь, и, Бог даст, поживу еще; Не заходи и не прощайся со мной, когда будешь уезжать. А то не выдержу.