Я остановилась у окна, горделиво скрестила руки на груди и надменно уставилась на непрошеного гостя. Пусть знает, что я оскорблена до глубины души.

Вообще-то я не обижаюсь по пустякам. И уж точно никогда не показываю, насколько обижена. Но на этот раз мне хотелось продемонстрировать свои чувства, пусть Финн знает, что я ему ничего не спущу.

– Венди, прости, – донесся приглушенный голос.

Лицо Финна и вправду выражало раскаяние. А вдруг он на самом деле искренен? Но я не стану торопиться с прощением. А может, и вовсе никогда не прощу.

– Чего тебе? – спросила я.

– Извиниться. И поговорить… Это важно.

Я разрывалась между благоразумием и любопытством.

– Пожалуйста, Венди!

Наплевав на здравый смысл, я открыла окно, быстренько отошла и села на кровать. Москитную сетку я оставила – пусть сам с ней ковыряется. С поразительной легкостью Финн вынул сетку, и я тотчас начала подозревать, что он не впервые пробирается в чужие спальни.

Осторожно спрыгнув с подоконника, он закрыл окно и оглядел комнату. Я невольно покраснела. У меня вечно страшный кавардак. Повсюду разбросаны шмотки и книги, у стены громоздятся коробки, из которых тоже торчит тряпье.

– Так чего ты хотел? – мрачно спросила я.

– Прости меня, – повторил Финн все с той же искренностью. – Я не должен был тебе грубить. – Он помолчал и добавил: – Я не хотел тебя обидеть.

– Но обидел, – отрезала я. – Почему?

Он облизал губы, вздохнул, но ничего не ответил. Получается, намеренно меня обидел, так? Это была не случайность и не проявление дурного нрава. Похоже, он все спланировал.

– Не хочу тебя обманывать. Но, поверь, это вышло ненароком, я не собирался говорить тебе ничего подобного. Большего сказать не могу.

– А по-моему, у меня есть право знать, в чем дело! – Я чуть не сорвалась на крик, но вовремя вспомнила про Мэтта за стенкой.

– Я затем и пришел, чтобы все рассказать тебе. Все объяснить. Обычно это так не делается, и мне пришлось сначала позвонить. Поэтому я так поздно. Прости.

– Позвонить? Куда?

– Это касается того, что ты сделала с Патриком, – спокойно произнес Финн.

Я постаралась скрыть испуг.

– Ничего я с Патриком не делала. Не понимаю, о чем ты.

– Правда не понимаешь? – Финн сверлил меня взглядом.

– Н-не понимаю…

– Все ты понимаешь, – мрачно буркнул Финн. – Просто сама пока не знаешь, как тебе это удается.

– Ну… я просто очень… убедительна, – неуверенно протянула я.

Отрицать и дальше было бы глупо, но и признаваться я не собиралась.

– Вот именно, – согласился Финн. – Но сейчас это делать нельзя.

– Ничего я не делала! А если и делала, тебе-то что? Собираешься помешать мне?

И тут меня осенило, что я могу вот сейчас взять и закончить этот неприятный разговор. Я попыталась сосредоточиться.

Финн качнул головой:

– Со мной у тебя ничего не выйдет. Не такая уж это великая сила.

Я устала притворяться, что не догадываюсь, о чем речь.

– И что это за сила? – спросила я тихо.

– Это называется «убеждение», – серьезно сказал Финн, но понятнее мне не стало. – Технически это разновидность психокинеза. Умение управлять чужим сознанием.

От его обыденного тона мне окончательно сделалось не по себе. Он говорил так, будто мы задание по биологии обсуждали, а не потустороннюю чертовщину.

– А ты откуда знаешь про мою силу? Ты что, тоже экстрасенс? Как ты вообще понял, что я управляю людьми?

Он пожал плечами:

– Опыт.

– И откуда он у тебя?

– Это сложно. – Он нервно взлохматил волосы. – Для тебя это будет… необычно. Но я тебе не лгал и никогда лгать не буду. Ты можешь этому поверить?

– Посмотрим, – уклончиво ответила я.

Учитывая, что мы разговаривали всего пару раз, у него и не было настоящей возможности мне солгать. Но сам он, похоже, искренне верил в то, что говорил.

Финн вздохнул:

– Ну хоть что-то.

Мы молчали. Я нервно теребила прядь волос. Финн уставился в стену. Наконец он посмотрел на меня и коротко сказал:

– Ты подкидыш.

Я замерла, потом с трудом выдавила:

– И что это значит?

Финн вдруг ухмыльнулся:

– А то не понимаешь! Тебя подменили, но ты, разумеется, не в курсе.

– Вот это точно, – согласилась я, – не в курсе.

– Тебя подкинули, подменили, подсунули вместо другого ребенка.

Комнату словно заволокло туманом. В мозгу вспыхнули давние слова матери. Выходит, я и вправду не ее ребенок? И это странное чувство, будто я чужая, везде и всюду…

Неужели все объясняется так просто и так страшно? И весь тот ужас, который обрушила когда-то на меня мать, на самом деле правда?

Но отступать так просто я не собиралась.

– Но тебе-то откуда это известно? Даже если все так и есть?

– Ну… – Финн помолчал. – Ты трилле.

– Трилле? Это что, фамилия такая? – И тут же поспешила блеснуть эрудированностью: – Скандинавская?

– Нет, – Финн даже рассмеялся, – трилле – это название нашего народа. Объяснить это… в общем, все очень сложно. Мы… тролли.

– Хочешь сказать, я тролль?

Ну и ну! Горазд же сочинять! Хотя… нет. Все с ним ясно. Он псих. Чокнутый. Окончательно и бесповоротно сбрендивший. Неужели он считает, что я хоть немного похожа на жутких монстров из кино? Или на куклу с розовыми волосами и бусиной в пупке, которая в отделе игрушек красуется под названием «красотка-тролль».

– Тролли вовсе не похожи на тех тварей, какими их изображают люди, – сказал Финн, словно прочитав мои мысли. – Поэтому мы предпочитаем называться трилле. Чтобы хоть как-то отмежеваться от чудищ из сказок. Итак, ты окончательно убедилась, что я псих, правда?

– Ты и есть конченый псих.

Меня чуть потряхивало. Не очень-то приятно посреди ночи беседовать с психом, да еще наедине. Надо выставить его из комнаты, но как? Не брата же звать. Какая же я идиотка, сама ведь впустила этого маньяка.

– Венди, подумай хорошенько, проанализируй. Ты везде чувствовала себя чужой. Ты слишком вспыльчива. И слишком умна. И очень разборчива в еде. Ненавидишь обувь и обожаешь ходить босиком. Волосы у тебя гуще, чем у большинства людей. Глаза карие, а волосы темно-каштановые.

– Господи, а это-то при чем? – не выдержала я.

– Оттенки земли. У нас глаза и волосы всегда цвета земли, – спокойно ответил Финн. – И у многих из нас кожа чуточку отдает зеленью.

– Я вовсе не зеленая!

Невольно я поглядела на свои руки, просто чтобы убедиться, что не превратилась в жабу.

– Это почти незаметно, – улыбнулся Финн. – Но ты права, ты не зеленая. Просто очень бледная. Но это пока. А вот если будешь достаточно долго находиться среди других трилле, то…

– Я не тролль! – шепотом заорала я. – Что за чушь! Да все подростки чувствуют себя чужаками. Это ничего не значит!

– И все же я знаю, кто ты, Венди. Ты трилле. Поэтому я и пришел за тобой.

– Пришел за мной? – Я отшатнулась. – Так вот почему ты постоянно пялишься на меня в школе? Ты меня преследуешь!

– Да не преследую. Я искатель. Такая у меня работа. Находить подкидышей и возвращать их домой.

Из всего нагромождения нелепостей, которые Финн обрушил на меня, эта последняя почему-то задела особенно сильно. Значит, для него это просто работа? И он ко мне на самом деле ничего не испытывал?

Молодец, Венди! Какой-то псих хочет утащить тебя неведомо куда, а ты распереживалась, что его поведение объясняется вовсе не романтическими побуждениями.

– Я понимаю, переварить такую информацию сразу сложно, – продолжал Финн. – Извини, что вот так на тебя все обрушил. Обычно мы ждем, пока подкидыш повзрослеет. Но если ты уже сейчас используешь силу убеждения, значит, тебе пора возвращаться домой. Ты слишком быстро развилась.

– Это как? – Я в недоумении уставилась на него.

– У тебя на удивление сильные паранормальные способности. Все трилле обладают ими, но у тебя они запредельно сильны, хотя ты еще недостаточно взрослая.

– У них… у трилле… есть способности? – Я нервно сглотнула. – И у тебя тоже есть?