Вывод: для Правительства советов в данное время опасен; освобождения не может быть; ввиду заявления служащих виновность смягчается.

Заключение: передать в концентрационный лагерь.

27/VIII. Зав. Сл.ч. Подпись».

На обороте: «Примечание: заявление получено после заключения следователя».

«Заключение по делу Лиорко.

Лиорко — бывш. Начальник жандармского железнодорожного отделения в г. Двинске и в Варшаве.

В 1902 году кончил жандармские курсы. Предлагаю Лиорко подвергнуть расстрелу.

27/VIII. Следователь. Подпись».

«Тов. Скрыпник.

Ввиду поступивших заявлений о Д. М. Лиорко, бывш. Жандарм. Офиц как о вполне лояльном человеке <1 нрзб.> часто помогавшем движению в г. Двинске, предлагаю вам задержать до выяснения и предоставления некоторых документов применять высшую меру наказания.

3/IX-18 г.».

«№ 13–212-99.

Помощник Генерального Прокурора Российской Федерации

Старший Советник юстиции

Весновский Г. Ф. 26.05.1999.

Заключение

По материалам уголовного дела арх. № Н-44

Лиорко Димитрий Михайлович, 1869.

Арестован 13.07.18. По заключению ВЧК от 27.08.18. подвергнут ВМН — расстрелу. В ходе следствия Лиорко вменялось в вину, что он служил начальником жандармского железнодорожного отделения в гг. Двинске и Варшаве, имел чин подполковника. Свидетели по делу не допрашивались. Доказательств о совершении им контрреволюционных преступлений в деле нет.

На Лиорко Димитрия Михайловича распространяется действие п. З ст.5 Закона РСФСР „О реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г.“.

Данные о реабилитированном и его родственниках — данных не имеется. Прокурор отдела А. Г. Тихонов». (Коммент. Л. А. Рязановой.)

Н. В. Крыленко (1885–1938) — юрист, политический деятель, член первого советского правительства.

Г. И. Челпанов (1862–1936) — философ, психолог, логик.

Ср.: «Вероятно, все страсти, таящиеся в природе, под воздействием человека способны преображаться. Но в человеке самом, падающем человеке, есть целый сноп страстей холостых, не имеющих движения к высшему, и это ни в коем случае не дух праздности! Уныние тоже, накопляясь, под воздействием человека переходит в радость. Любоначалие переходит в служение, празднословие — в сказку. Но есть в человеке, только в человеке и чего не существует в природе: это хула на Духа Святого. Этого много, много в человеке, и выхода к преображению из этого нет». Дневник 10 марта 1950 г. (Примеч. В. Д. Пришвиной.)

Автор не установлен.

П. Н. Трубецкой (1858–1911) — московский губернский предводитель дворянства.

С. Н. Трубецкой (1862–1905) — религиозный философ, публицист, общественный деятель. Е. Н. Трубецкой (1863–1920) — религиозный философ, правовед, общественный деятель.

Павел Петрович (Паоло) Трубецкой (1866/67–1938) — князь, скульптор.

Строфа из стихотворения Вл. Соловьева «Бедный друг, истомил тебя путь» (1887).

Борис Дмитриевич Удинцев (1891–1973) — близкий друг семьи B. Д. Пришвиной, библиограф, в разные годы работавший в Книжной палате, Государственном Литературном музее, Институте мировой литературы.

Имеется в виду пьеса Генрика Ибсена (1828–1906) «Пер Гюнт».

Ср.: «Много раз молодые начинающие писатели спрашивали меня: „Почему, когда я пишу от себя, как от первого лица, то пишется легко и хорошо, а когда пишешь от третьего лица, то всегда что-то теряешь, и сам в слова свои меньше веришь?“ На этот вопрос я отвечаю так: „Если чувствуете, что теряете силу и веру в слово, когда говорите не от первого лица, то ни в коем случае не переходите на третье лицо и вообще на „героя“. Пишите по всей правде, станет вам тесно в этих рамках, когда время вас к этому приведет, вы увидите, что разделять себя на „героев“ и писать от третьего лица гораздо проще и легче. Возможно, однако, что вы доживете до того времени, когда вам наскучит эта игра в героев, и вы заскучаете о той первой правде наивного „поэта в душе“, не умевшего разделять себя на героев. Тогда попробуйте вернуться к прежней правде первого лица и вы увидите, что собрать своих героев в единство и писать от себя будет гораздо труднее, чем раньше разделять себя на героев“». Дневник б/д. (Примеч. В. Д. Пришвиной.)

С. М. Волконский (1860–1937). О нем см.: Маковский С. На Парнасе Серебряного века. — М.: Изд. дом XXI век — Согласие, 2000. — C. 377.

Ср.: «Ляля читает дневник 1927 года, я рассказываю там интересную историю, и вдруг она обрывается: я не дописал.

— Может быть, вспомнишь? — Где тут! — А где же оно, то, что не дописано? — Где тут понять! Я даже не могу сказать, существует ли оно как бывшее, или теперь совсем его нет.

И тут я стал дальше думать: „Вот и все мои книги, все, что я отбил из проходящего времени: неужели же это все, что останется от всего меня? Какая это нелепость, какой это вздор“. И, возмущенный, я вернулся к недописанному рассказу и остановился на том, что и он не пропал оттого, что я его не дописал, что кто-то найдет его где-то и в чем-то допишет». Дневник 17 июля 1953 г. (Примеч. В. Д. Пришвиной.)

Имеется в виду О. М. Брик (1888–1945), теоретик литературы, участник группы ОПОЯЗ (1915–1922), затем ЛЕФ (1922–1929), и его жена Л. Ю. Брик, с которыми Маяковский был связан в течение многих лет.

Строки из поэмы Владимира Маяковского «Облако в штанах» (1915).

Имеется в виду труд В. С. Соловьева «Оправдание добра. Нравственная философия» (1894–1897).

А. В. Луначарский (1875–1953) — публицист, критик, политический деятель. П. С. Коган (1872–1932) — литературовед, читал в Институте Слова курс исторического материализма.

А. А. Грушка (1869–1929) — филолог, читал курс «Магия слова». Ю. И. Айхенвальд (1872–1928) — литературный критик. Д. Н. Ушаков (1873–1942) — языковед, читал курс «Введение в науку о языке».

С. А. Котляревский (1873–1939) — историк, читал курс «Импровизация».

Б. А. Грифцов (1885–1950) — филолог. С. В. Шервинский (1892—?) — писатель, переводчик.

О. Э. Озаровская (1874–1933) — фольклорист, чтец-декламатор, вела семинары по художественному чтению.

Иван Александрович Ильин (1882–1954) — религиозный философ, читал курс «Введение в эстетику» и вел семинар по эстетике.

Учеба в Институте Слова привела Валерию Дмитриевну к знакомству с Алексеем Федоровичем Лосевым, в то время молодым преподавателем, отношения с которым сохранились до конца ее жизни. Валерия Дмитриевна пишет об этом: «Нас с А. Ф. Лосевым связывают многие годы непрерывного внутреннего общения: в какой-то мере я смею считать себя его ученицей, и сам Алексей Федорович не отказывает мне в этой чести. Прошло уже более полувека, когда мы встретились с ним, я — юная студентка, он — молодой начинающий ученый. И вот сейчас осталось на свете только нас двое из того семинара, где я была очевидцем и участником рождения его слова. Я всегда с неизменным вниманием и благодарностью следила за его огромной работой».