Боттандо пришел на встречу вместе с Флавией. Он знал, что она единственный верный ему человек. К сожалению, Флавия могла поддержать его только морально. Она совершенно выбилась из сил. Добравшись до Лондона, Флавия помчалась к Уинтертону и битых три часа торговалась с ним за согласие сотрудничать; затем поехала в аэропорт и весь долгий перелет до Рима терзалась сомнениями, правильно ли она поступила. Она лишь вкратце успела сообщить Боттандо основную информацию. Она говорила и говорила; на удивление спокойный, Боттандо внимательно выслушал ее, поблагодарил и затолкал в машину. «Мы уже опаздываем», — объяснил он.
Встречу открыл сам министр — скучный безобидный человек, слишком бесхарактерный для того, чтобы пойти против мнения своих подчиненных. Раз они решили, что такая встреча необходима, значит, нужно ее организовать. Он высказался очень неопределенно; основная мысль его выступления заключалась в том, что, каким бы ни оказался итог встречи, он за это никакой ответственности не несет. Потом для разогрева обсудили общее состояние дел, затем из-за какого-то пустяка разгорелся нешуточный спор — сигнал, что пора переходить к главному пункту программы.
Наступил черед Аргана, и он выступил вперед — тихий, мягкий и оттого еще более опасный.
Он начал издалека, со структурных вопросов, постепенно обрисовывая, каким образом в управлении принимаются решения. Затем привел статистику, сравнив количество преступлений и количество арестов и возвращенных ценностей. Цифры произвели удручающее впечатление даже на Боттандо.
— Но оставим голые цифры, — небрежно продолжил Арган. — Надеюсь, вам станет яснее, в чем состоит проблема, если я приведу пару конкретных примеров. За последние две недели произошло несколько преступлений разного масштаба. К сожалению, ни одно из них не было раскрыто. Более того, не были проведены даже самые элементарные следственные действия. Генерал Боттандо, без сомнения, скажет, что за такой короткий срок невозможно раскрыть преступление. По его мнению, преступление в области искусства должно как следует вызреть, прежде чем можно будет собрать урожай. Если нужно, даже в течение десятилетий.
Я не верю в такой подход. Я полагаю, что только должным образом организованные и сфокусированные действия могут привести к реальному результату. Куй железо, пока горячо, — вот к чему я призываю.
Совершенно очевидно, что этот лозунг не в чести у руководства управления по борьбе с кражами произведений искусства. Когда была украдена ценнейшая коллекция этрусских статуэток, генерал Боттандо послал одну из своих девушек побеседовать с мстительной пожилой женщиной о преступлении тридцатилетней давности. Затем ограбили галерею на виа Джулия. Вы думаете, туда кто-нибудь поехал? Ничего подобного; все та же девица мчится на встречу с закоренелым преступником, чтобы выслушать его бредовую историю. Ограбления следуют одно за другим, а мы отправляемся в Англию заниматься всякой чепухой.
Зачем? Затем что у генерала есть любимая теория. На протяжении многих лет, невзирая на явные признаки того, что торговля искусством вошла в сферу деятельности организованной преступности, и пренебрегая принципом приоритетности насущных дел, генерал Боттандо лелеет свою старомодную романтическую теорию, являющуюся вопиющим надругательством над здравым смыслом. Говоря коротко, он верит в существование некоего вора-профессионала, который скитается по Европе и бесследно похищает картины. Конечно, никаких доказательств существования такого человека нет и в помине. В Европе не найдется ни одного полицейского, который поддержал бы его теорию. Хотя, конечно, с помощью ложных свидетельств можно доказать что угодно — это я вам говорю как бывший историк-искусствовед.
«Смешно, — рассеянно подумал Боттандо. — Он уверенно держится. Впрочем, так и должно быть. Я и сам пользуюсь этим приемом. Он знает не хуже меня, что я никогда не верил в существование „Джотто“. Он отлично знает, что я бог весть сколько лет не вспоминал о нем. Он в курсе, что Флавия беседовала с Сандано всего несколько минут. А еще он прекрасно понимает, что, если бы не стал третировать меня этим делом, я давно бы уже бросил его. Бездельник».
А Арган тем временем продолжал рассуждать об опасностях подгонки фактов под ложные теории и о растрачивании полицейских ресурсов впустую. О дисциплине тоже сказал. Необходим жесткий контроль, чтобы сфокусировать внимание сотрудников на действительно важных вещах. Пора экономить деньги. В современном мире нет места бездельникам и просиживателям штанов. Нужно беречь средства, выделяемые полиции налогоплательщиками. Должна быть отдача. Окупаемость. Продуктивность. Ответственность. Целеустремленность. Бережливость.
Он закончил свою речь, употребив все громкие и правильные слова, ни одного не оставив Боттандо. Государственные мужи сияли от удовольствия, слушая, как он выдает один за другим все министерские лозунги. Флавия, которая ревниво сожалела о каждом украденном у генерала слове и оскорбленная намеками Аргана на свою персону, испепеляла его взглядом со своего места в конце стола. Она с трудом сдерживалась, чтобы не подбежать и не отхлестать мерзавца по щекам.
— Генерал? — Министр с извиняющейся улыбкой повернул голову к Боттандо. — Боюсь, вам пришлось выслушать весьма нелицеприятную критику о работе своего управления. Вам, наверное, есть что ответить по этому поводу.
— Думаю, да, — сказал Боттандо, наклоняясь вперед. Он водрузил на нос очки, чтобы окидывать присутствующих величественным взглядом. — Мне очень грустно, что у доктора Аргана, который провел у нас так много времени, сложилось столь неблагоприятное впечатление о методах нашей работы.
Я неоднократно пытался объяснить ему, что управление создано для защиты национального наследия и возвращения утраченных ценностей, где бы они ни находились. В тех редких случаях, когда перед нами вставал выбор: поймать преступника или вернуть произведение искусства, — нам всегда было рекомендовано предпочесть второе. Именно на этом и сосредоточено все наше внимание. Относительно кражи этрусских статуэток могу сообщить, что преступник был схвачен карабинерами. Мы предложили им свою помощь, но они сказали, что обойдутся своими силами.
— Надеюсь, мы собрались здесь не ради обсуждения межведомственных склок? — мрачно пробормотал Арган.
Боттандо оставил без внимания этот выпад и продолжил:
— Естественно, мы держим глаза и уши открытыми и используем все источники информации и связи, наработанные за прошедшие годы. Однако никакой компьютер никогда не заменит человеческого разума и интуиции.
Арган фыркнул:
— И к чему они вас привели?
Боттандо вздохнул. Затем, не в силах подобрать более подходящего ответа, он поднял с пола коробку и поставил на стул рядом с собой. Медленно, одну за другой он вытаскивал статуэтки и передавал их сидящим вокруг него.
— Тридцать девять этрусских фигурок, — сказал он, внимательно следя за их передвижением по кругу. — Мы нашли их сегодня утром под кроватью одной пожилой леди в Витербо.
После этого театрального представления наступила пауза. Арган оправился не сразу.
— Надеюсь, их вернут законным владельцам, — сказал он наконец. — Всем известна ваша страсть украшать свой кабинет крадеными вещами.
Боттандо ослепительно улыбнулся ему.
— Их вернут законным владельцам лишь после того, как будет проведена вся бумажная работа. Но мне хотелось бы отметить, что я чрезвычайно сожалею о том времени, которое нам пришлось потратить на это дело. Я хочу сказать, что если бы зять доктора Аргана заплатил жуликам, которые согласились украсть для него эти вещи, они не чувствовали бы за собой морального права увести их из его галереи. У воров, знаете ли, тоже есть свои понятия о чести.
Боттандо быстрым взглядом окинул комнату. Удар попал в цель, подумал он, заметив, как все неодобрительно покосились в сторону Аргана. Улыбка сползла с лица маленького негодяя.
— То-то, — прошептал Боттандо, склонившись к Флавии, — никогда не нападай на старого льва, если не уверен, что он уже потерял зубы… А теперь я хочу поговорить о более важном деле под условным названием «Джотто», — продолжил он уже для всех, отмахнувшись от Флавии, которая похлопала его по руке и прошептала, что ей нужно сказать ему пару слов наедине. «Не сейчас, Флавия, — подумал он. — Дай насладиться моментом». — Как уже отметил доктор Арган, в течение долгого времени у меня не было по этому делу ничего, кроме смутных предположений. Я — мое управление — следовал инструкции. Нераскрытые дела периодически поднимают и сопоставляют с новыми данными. И тут как никогда важен профессиональный опыт, когда ты вспоминаешь различные дела и сравниваешь их друг с другом. Опыт и интуиция помогают составить представление о том, как было совершено преступление. В качестве примера могу сказать, что доктор Арган имел непосредственный доступ ко всем материалам дела и возможность тщательно изучить его, однако в силу отсутствия профессионального опыта не сумел реально оценить перспективы его расследования. Мой опыт, — внушительно продолжил он, — и практическая сметка синьорины ди Стефано помогли нам сделать правильные выводы.
