— Мне кажется, мы можем это сделать, — закончила Кло.

Она встревоженно наблюдала за Джози, которая сидела как-то слишком тихо. Кло знала, что Джози рискует больше всех: она могла потерять свое ранчо, которое было единственным наследством Коди. И могла лишиться права его воспитывать. Но Джози только молча погладила Кло по плечу и поцеловала в щеку.

Анжелика откинулась на спинку кресла, вид у нее был потрясенный и растерянный. Она положила лоскуты на колени и, выбивая пальцами дробь на ручке кресла, смотрела за окно, где плыл утренний туман, поднимаясь к горам. Когда она опять повернулась к подругам, все чувства были написаны на ее обычно невозмутимом лице. Казалось, что стена защиты, которую она долгие годы выстраивала вокруг себя, вдруг рухнула.

— Я знала, что это случится! Знала, что ты найдешь выход для всех нас, но сейчас я…

Кло задержала дыхание. Она уже решила для себя, что если ее подруги испугаются, она поймет их и будет продолжать дело сама.

— Был момент, когда я вдруг засомневалась, что нам удастся победить Клуб. Но теперь я вижу, что ты права. Мы сможем это сделать.

Она отшвырнула лоскуты с колен, покопалась в сумочке и достала чековую книжку.

— На, возьми, но не вздумай реализовать его в Лоло, — сказала она, отрывая подписанный чек. — Отдай его Лайму: он знает, куда что нужно вкладывать. У меня скоплено около двух миллионов в крупных банках страны и есть еще на худой конец мои бриллианты. Я скоро превращу их в деньги.

— Анжелика, здесь же миллион долларов! — воскликнула Кло, всмотревшись в чек. Она показала его Джози, и они обе потрясенно уставились на подругу.

— Эй, а для чего вообще нужны деньги? Мы же вместе, мы Дикие Ивы… Кстати, мне нравится, как это звучит: «Дикие Ивы» — Клуб здоровья и красоты, Оздоровительный горный курорт! Не вижу причин, почему я не могу потратить бесполезно лежащую кучу денег на такое полезное дело, — сияя, объявила Анжелика. — Ладно, не мешайте. Я позже осмотрю коровник, а пока я должна закончить эту настоящую женскую работу, — сказала она, подбирая неумело сшитые лоскуты с пола.

— Это слишком много, — прошептала Кло, держа чек в дрожащих пальцах. — У меня все равно не хватит слов, чтобы поблагодарить тебя, поэтому скажу только одно: я не хочу, чтобы этот проект явился актом мести. Здесь хватило боли и страданий в прошлом. Согласны?

— Согласны, — хором ответили подруги, посмотрев друг на друга с тем пониманием и любовью, которые они выстрадали за долгие годы дружбы. Слишком много они пережили вместе и слишком многое теперь было поставлено на карту.

Анжелика гордо смотрела на свой кусок одеяла. Он был сшит неумело, но это было сделано ее руками. Ее даже не особенно огорчил сломанный ноготь.

— Нет ничего такого уж сложного в этом труде мужественных жен пионеров, — заявила она. — Дайте мне еще лоскуты!

На следующее утро в доме Гилкристов Сьюзен кипела от возмущения:

— Представляешь себе, этот старый дурак Орсон завещал все свои деньги и имущество бармену Куинну Лайтфезеру! Только за то, что тот выслушивал его пьяные бредни. Наследник одной из самых богатых и уважаемых семей в Лоло — грязный индеец! А я так надеялась, что мне достанутся те чудесные антикварные вещи, которые жена Орсона привезла из Франции… Брэдли, ты должен достать их для меня!

Брэдли проигнорировал слова Сьюзен: он думал о дочери. Анжелика ушла из дома — его кровь и плоть, наследница его несгибаемого характера, его любимая дочь! Он взглянул с презрением на Джеффри, который просматривал биржевые сводки, допивая кофе. Кто виноват, что его сын оказался таким слабаком?

Брэдли откинулся на спинку стула, глотнул кофе и впился жестким взглядом в сына.

— Ты не способен разобраться, откуда у Кло Мэттьюз деньги?

— Я узнал, что деньги на ее каталог не проходили через наш банк, — ответил Джеффри, складывая сводки в портфель. — Видимо, у нее были инвесторы со стороны…

— Один из них наверняка Лайм Маккензи! Он пытается соперничать с нашим банком и добивается расположения Стеллы Мэттьюз. Она опасная женщина, притягивающая людей как магнит, — бросил Брэдли, посмотрев на Сьюзен, которую всегда презирал за слабость и вечное нытье. Если бы Стелла захотела, чтобы этот модный фотограф Чеславский сделал ее портрет, ей бы это не составило труда!

Джеффри полил соусом яичницу с беконом.

— Думаю, он поймет, что эта старуха — не лучшая партия для бизнесмена, если он хочет завоевать положение в обществе. И с этим фотографом, Чеславским, не думаю, что будут проблемы. Он пока очарован Западом, но когда уедет отсюда, роман закончится. Вот тогда-то мы и прижмем этот маленький каталог, который наверняка разорит мать с дочерью.

— Ты должен найти этих неизвестных инвесторов, Джеффри, — веско сказал Брэдли.

— Кстати, в гараже Дэна Мэттьюза вчера вечером был небольшой пожар, — сказал Джеффри с набитым ртом. — Урон не катастрофический, так как он один из самых лучших механиков в долине, но достаточный, чтобы испугаться.

Брэдли нахмурился, развернув утреннюю газету и просматривая статьи.

— Мне надоели эти истеричные обличения, которыми кормит нас Мюриел Перкинс из-за своих проклятых попугаев! Она пишет по одной статье на каждую убитую птицу. Если бы я знал, кто их убил, я бы собственноручно свернул ему шею! Но здесь ничего нет о пожаре.

— Эта новость не успела попасть в утренний выпуск. Монро позвонил только сегодня утром. Гараж не был застрахован, так что он ничего не получит, Мэттьюзам надо быть более осторожными.

Майкл сидел возле старого коровника у костра, любуясь видом долины.

Кло с подругами, к счастью, за весь день ничего не натворили: они были слишком потрясены смертью Орсона и известием о возвращении Мэгги Тен Фезер.

Матрас горел дольше, чем деревянная рама кровати, которую Майкл разобрал этим утром. Он держал в руке медвежий коготь, поглаживая его. Это был символ того, чем он теперь владел и что должен был делать, вернувшись домой.

Сквозь дым от костра Майкл увидел старенький грузовик Дэна, поднимавшийся по дороге к его ранчо. Он разглядел двух братьев Кло в кабине и улыбнулся. Он давно их ждал, и когда они выскочили из грузовика, отряхнув пропыленные шляпы о бедра, Майкл пошел им навстречу.

— Привет, ребята, — сказал он, кивая. — Чудесный вечер, правда?

— Нет, — отрезал Дэн.

— Черт, совсем нет! — подхватил Гейб. — Ты, кажется, спишь с нашей маленькой сестричкой без брачного свидетельства над кроватью?

— Я сжигаю кровать, — успел сказать Майкл до того, как кулак Дэна врезался ему в челюсть.

От удара искры посыпались у него из глаз, но его это не удивило. Майкл отступил, вытирая кровь с губы и борясь с желанием ответить. Он следил за Гейбом, с которым когда-то подрался из-за того, что он назвал его сестру Рози «хорошенькой штучкой», и понимал их чувства.

— Оставь немного Бирклоу для меня, — сказал Гейб, мрачно глядя, как Майкл уворачивается от второго удара Дэна. — Какие у тебя намерения? — потребовал он объяснений и, не дожидаясь ответа, ударил Майкла кулаком в живот.

Удар Гейба был знаком Майклу еще со школьных времен, когда у них то и дело вспыхивали потасовки. Но сейчас, подкрепленный весом взрослого мужчины, он стал еще более ощутимым. Несколько секунд Майкл хватал ртом воздух и, наконец, сообразив, что разговоры бесполезны, нанес ответный удар. Несколько минут они привычно дрались на равных, как в юности, молотя друг друга кулаками. Горячая кровь, унаследованная от предков, которые всего добивались сами, бурлила в них.

— О, черт, парни, хватит! Давайте разберемся, — сказал, наконец, Майкл, отступая.

— Нет, Бирклоу, ты еще не наелся грязи! — крикнул Дэн, отшвырнув руку Гейба, который пытался его удержать, и мощным ударом свалил Майкла на землю. Теперь все трое катались в пыли, борясь и отплевываясь.

К коровнику подъехал новый синий пикап Лайма. Они со Стеллой вышли из машины и двинулись к дерущимся мужчинам.