Я же пока постараюсь подготовить почву. В таких случаях бессмысленно начинать с низов и нашептывать разные сведения на ушко кому-нибудь из конгрессменов. Единственный путь – сразу обращаться к президенту. И я постараюсь организовать вам эту встречу.
Встреча в Лондоне
Четырьмя днями ранее в Лондоне, в здании Королевского астрономического общества, произошла одна примечательная встреча. Причем организатором выступало не само Королевское астрономическое общество, а Британская астрономическая ассоциация, которая состояла преимущественно из астрономов-любителей.
Крис Кингсли – профессор астрономии Кембриджского университета – приехал на поезде в Лондон в начале дня, чтобы принять участие во встрече. Теоретик до мозга костей, он обычно не удостаивал своим присутствием собраний дилетантов. Однако ходили слухи о необъяснимых расхождениях данных в расположении Юпитера и Сатурна. Кингсли не верил, что такое возможно, и все же считал, что даже для его скептицизма должны быть веские основания, поэтому решил выслушать все, что намеревались рассказать эти ребята.
Когда он приехал в Берлингтон-Хаус как раз к четырехчасовому чаю, то, к своему удивлению, обнаружил там немало профессионалов, включая Королевского астронома. «Никогда еще Британская астрономическая ассоциация не привлекала к себе столько внимания. Вероятно, те слухи запустил их новый агент по связям с общественностью», – подумал про себя Кингсли.
Когда через полчаса он вошел в зал для переговоров, то заметил свободное место в первом ряду около Королевского астронома. Не успел Кингсли занять место, как доктор Олдройд, выступавший в роли председателя, начал собрание следующими словами:
– Леди и джентльмены, сегодня мы собрались, чтобы обсудить новые и удивительные результаты. Но прежде чем пригласить первого докладчика, я хочу сказать, что мы очень рады видеть здесь так много выдающихся гостей. Я уверен, что то время, которое они согласились нам уделить, не будет потрачено впустую и мы еще раз продемонстрируем, какую важную роль играют в астрономии любители.
При этих словах Кингсли мысленно усмехнулся, а еще несколько профессионалов заерзали на своих стульях. Доктор Олдройд продолжил:
– Я с большим удовольствием хочу пригласить сюда мистера Джорджа Грина.
Джордж Грин вскочил со своего места в среднем ряду и устремился к кафедре, сжимая в правой руке большую стопку бумаг.
Следующие десять минут Кингсли с вежливой учтивостью слушал мистера Грина, который сопровождал свое выступление демонстрацией слайдов с фотографиями личного телескопического оборудования. Но когда прошло уже четверть часа, Кингсли начал ерзать на стуле, а следующие полчаса он изнывал от скуки, закидывал одну ногу на другую, затем менял их местами и каждую минуту оборачивался, чтобы взглянуть на стенные часы. Все бесполезно: мистер Джордж Грин закусил удила, и его невозможно было остановить. Королевский астроном взглянул на Кингсли, и на его губах появилась легкая улыбка. Другие астрономы-профессионалы сидели и тихонько злорадствовали. Они не сводили глаз с Кингсли и прикидывали, когда же он не выдержит и взорвется.
Но взрыва так и не последовало, так как мистер Грин внезапно вспомнил о цели своего выступления. Он перестал описывать свое любимое оборудование и начал делиться результатами наблюдений с остервенением собаки, отряхивающейся после купания. Грин наблюдал за Юпитером и Сатурном, тщательно измерял их положение и обнаружил несоответствие с «Морским астрономическим ежегодником». Подбежав к доске, он написал следующие данные, после чего сел на место.
Кингсли охватила настолько сильная ярость, что он даже не услышал грохота аплодисментов, которыми аудитория наградила мистера Грина за его выступление. Кингсли приехал на встречу, ожидая услышать о расхождениях в крайнем случае в несколько десятых долей секунды. Это он мог списать на неточность в расчетах или непрофессионализм при проведении измерений. Не исключались также и статистические погрешности. Но числа, которые написал на доске мистер Грин, были просто абсурдными, фантастическими, настолько огромными, что несоответствие смог бы увидеть даже слепой, и это говорило о какой-то вопиющей грубейшей ошибке, совершенной мистером Грином.
Кингсли не относился к тем интеллектуальным снобам, которые из принципа выступают против любительской астрономии. Менее двух лет назад в том же самом зале он выслушивал доклад совершенно неизвестного оратора. Кингсли тогда сразу отметил высокий уровень компетентности в проделанной работе и первым похвалил выступавшего. Некомпетентность всегда очень раздражала Кингсли, особенно если она проявлялась не в частной беседе, а на публике. Причем это в одинаковой мере относилось не только к науке, но также к живописи или музыке.
Однако в ту минуту он весь кипел от возмущения. В голову сразу пришло столько идей, как ему прокомментировать услышанное, что он не мог выбрать одну – так жалко было расставаться с остальными. Но прежде чем он принял решение, доктор Олдройд преподнес неожиданный сюрприз.
– Я с большим удовольствием, – сказал он, – хочу пригласить следующего докладчика – Королевского астронома.
Изначально Королевский астроном намеревался говорить коротко и по-существу. Но теперь не смог побороть соблазн и пуститься в долгие рассуждения, просто чтобы полюбоваться выражением лица Кингсли. Еще одно выступление в духе мистера Джорджа Грина стало бы для Кингсли особенно мучительным, и Королевский астроном воспользовался такой возможностью. Он начал с демонстрации слайдов с оборудованием Королевской обсерватории и наблюдателями, работающими на нем, показал, из каких деталей это оборудование состояло; а затем стал подробно объяснять принцип его работы, используя такую терминологию, словно он разговаривал с умственно отсталыми детьми. И все это время Королевский астроном в отличие от вечно запинающегося мистера Грина говорил спокойным уверенным тоном. Где-то минут через тридцать пять он испугался, что Кингсли станет плохо и придется звать врача, поэтому наконец перешел к делу.
– В общих чертах наши результаты подтверждают сказанное мистером Грином. Юпитер и Сатурн изменили свое местоположение, и показатели примерно совпадают с теми, которые предоставил мистер Грин. Есть небольшие расхождения между его данными и нашими, но в основном они совпадают. Кроме того, мы в Королевской обсерватории наблюдали, как Уран и Нептун тоже изменили свое положение, отклонение не настолько сильное, как у Юпитера с Сатурном, но достаточно значительное. Наконец, я хочу добавить, что получил письмо от Гроттвальда из Гейдельберга, в котором он говорит, что в Гейдельбергской обсерватории получили примерно такие же результаты, как и в Королевской обсерватории.
С этими словами Королевский астроном вернулся на свое место. Доктор Олдройд сразу же обратился к собранию:
– Джентльмены, сегодня вы узнали о результатах наблюдений, которые, смею предположить, чрезвычайно важны. Эта встреча станет значительной вехой в истории астрономии. Я не хочу больше отнимать ваше время, тем более что вам самим наверняка есть что сказать. В особенности, я думаю, это касается наших теоретиков. И я начну нашу дискуссию с обращения к профессору Кингсли. Не желает ли он как-нибудь прокомментировать услышанное?
– Вряд ли. По крайней мере до тех пор, пока действует закон о клевете, – шепнул один из профессиональных астрономов другому.
– Господин председатель, – начал Кингсли, – пока два предыдущих оратора выступали перед нами, у меня имелась масса времени, чтобы самому провести подобные расчеты.
Двое профессионалов улыбнулись друг другу, Королевский астроном улыбнулся про себя.
– Мое заключение, возможно, заинтересует присутствующих. Я пришел к выводу, что если данные, представленные нам сегодня, верны, и я хочу особенно подчеркнуть слово «если», то это говорит о существовании неизвестного тела в непосредственной близости от Солнечной системы. Причем масса этого тела должна быть сопоставима или даже превышать массу Юпитера. Немыслимо даже предположить, что предоставленные нам результаты были получены вследствие обычных погрешностей в измерениях, – этот момент я опять же хочу подчеркнуть, – но точно так же немыслимо, чтобы тело с такой большой массой находилось в пределах Солнечной системы или на ее периферии и при этом до сих пор оставалось незамеченным.
